Отдаленные последствия - Александра Маринина

Прошлогодняя курсовая работа Николая Абросимова о подходах к исчислению экономического ущерба от преступности.

Проекты предложений в местные органы власти по совершенствованию дорожно-транспортной инфраструктуры и мерам ответственности за ущерб, связанный с ненадлежащим состоянием дорог. Автор – Александр Лазаренко.

Наброски, заметки, обзоры, аналитические справки, подборки литературы и психологических тестов, анкеты…

И еще списки. Разной длины, в каждой позиции от двух до семи фамилий. Если память Настю не подводит, то это комбинации «виновный – потерпевшие». Виновный всегда один, а потерпевших может быть несколько. Но на всякий случай нужно проверить. Пару «Чекчурин Леонид Георгиевич – Гурнова Екатерина Витальевна» она помнила точно, как и пару «Майстренко Татьяна Алексеевна – Масленков Александр Олегович». Эти имена, правда, с инициалами вместо фамилий, фигурировали в одной и той же статье, и о них много говорил Сережа Зарубин.

Настя загрузила вторую статью, потом третью. Кое-что начало проясняться. Все люди, чьи судьбы описывались в первых трех статьях, были из самого короткого списка, состоящего всего из шести позиций. Вероятно, с этого списка все и началось. Что ж, логично: самая длинная история наблюдения и изучения как раз у тех, кто был отобран для исследования раньше других. Взять, к примеру, Масленковых: к ним, как узнал Ромчик Дзюба, вернулись спустя три года, чтобы задать новые вопросы и собрать новые сведения, сделать работу более углубленной, расширить спектр изучаемых факторов. Все правильно, комплексное монографическое исследование должно опираться на данные хотя бы за несколько лет. Итак, в первой статье – два случая, во второй тоже два, в третьей – три. Итого семь. И семеро виновных. Шестеро – из короткого списка; седьмого, водителя мусоровоза, сбившего в темном дворе пожилую женщину и ребенка, в этом списке нет.

Имена, содержащиеся во втором списке, более длинном, фигурировали как в виде инициалов во множестве статей, написанных для ведомственных сборников, так и полностью в обзорах и аналитических материалах, не предназначенных для публикации. Здесь уже не было подробного описания всей жизненной ситуации на протяжении длительного периода времени. Упоминаемые случаи служили, скорее, иллюстративным материалом для подтверждения или объяснения того или иного тезиса. И в этом списке, в отличие от первого, уже были позиции, занимающие не одну, а две, а то и три строки: случаи ДТП с пассажирским транспортом, маршрутками и автобусами, где перечень пострадавших и погибших обычно значительно больше, чем при ДТП с легковушками. В этом же списке обнаружился и тот самый водитель мусоровоза.

Комбинаций имен, перечисленных в третьем списке, самом длинном, состоявшем из трехсот с лишним позиций, Настя нигде в текстах не обнаружила, но зато нашла фразу: «В ходе исследования было проанкетировано 322 уголовных дела о ДТП, опрошено 728 респондентов, из которых 56 – лица, признанные виновными в ДТП, 394 – члены семей погибших потерпевших, 378 – выжившие потерпевшие, получившие серьезные травмы, и члены их семей». Да, в третьем списке содержалось именно 322 позиции, так что с этим тоже все более или менее понятно. Третий список – база для статистических обобщений.

Непонятно другое. Почему ни в одном материале не исследуется и даже не упоминается случай Игоря Андреевича Выходцева? Если все, что за минувший день удалось узнать Зарубину и Дзюбе, правда, то Выходцев сам стал жертвой врачебной ошибки, вызванной тяжелым стрессом от ДТП со смертельным исходом. Он, вероятно, какое-то время обдумывал свою историю, пришел к определенным выводам и принес эти выводы профессору Стекловой. В такой ситуации сам бог велел подробнейшим образом рассмотреть и расписать именно его случай как наиболее ярко и выпукло иллюстрирующий проблему. Почему же это не сделано?

Настя услышала, как открылась дверь комнаты-кабинета, послышались тихие шаги.

– Леша, ты в туалет или на кухню? – крикнула она.

– На кухню. Присоединишься?

– Ага!

Она радостно вскочила из-за компьютера. Самое время сделать перерыв, выпить кофейку и что-нибудь сжевать. Заодно и с Лешкой поговорить, пусть посмотрит на проблему свежим взглядом.

Настя быстро нарезала багет, сыр и вареную колбасу, растопила в сковороде сливочное масло, обжарила хлеб с одной стороны, перевернула, положила на каждый кусок по ломтю колбасы, сверху – сыр, накрыла крышкой и убавила температуру. Горячий бутерброд среди ночи – это же так сладостно!

– Леш, прояви знание мужской психологии.

– Валяй, – кивнул Чистяков.

Она постаралась коротко и четко объяснить свой вопрос.

– А при чем тут мужская психология? – удивился Алексей. – Ты же сказала, что руководитель всего проекта – женщина. Если бы она считала, что нужно описать случай Выходцева, она бы настояла, да и все. Она профессор, она намного старше, значит, она – главная. Нет, я понимаю, о чем ты говоришь, конечно. Подавляющее большинство мужиков не любит распространяться о своих болезнях, и Выходцеву могло быть неприятно, что о нем будут писать как о тяжелобольном. Он мог попросить Стеклову не упоминать его как пострадавшего от врачебной халатности. Но ведь он, насколько я понял, умер?

– Ну да, полтора года назад.

– А Стеклова когда умерла?

– Совсем недавно, в начале января. Завтра сорок дней.

– Значит, у нее было целых полтора года, чтобы использовать случай Выходцева в научной работе или в публикациях. Но она этого не сделала. Это ее решение. И тут уже целиком и полностью женская психология, а не мужская. Кстати, ты уверена, что действительно не сделала? Ты хорошо проверила?

Настя засомневалась.

– Вообще-то я на глазок прикидывала, – призналась она. – Искала упоминания «Игорь Выходцев» или «Игорь В.» вместе с врачебными ошибками и онкологическими диагнозами. Но ты прав, могла и просмотреть.

Она с сожалением взглянула на опустевшую тарелку, на которой совсем недавно лежали такие чудесные горячие бутерброды. Что это за странная закономерность, в соответствии с которой по ночам любая еда вкуснее?

Кто сказал, что случай Выходцева должен быть непременно описан с использованием его настоящего имени? Вот ведь глупость какая! Если Лешка прав и дело в чисто мужском нежелании распространяться о своей болезни, то что мешало назвать Игоря Петром, Сидором или Абдурахманом? И любой инициал ему припаять, букв-то в алфавите много. Спрятался за псевдоним – и рассказывай свою горестную историю во всех подробностях, ничего не скрывая. Среди материалов на флешке есть и наброски к выступлению Стекловой на заседании Криминологического общества, в котором профессор доказывала необходимость введения в научный оборот понятия «рикошетная жертва». Игорь Выходцев как раз и есть такая рикошетная жертва. Можно ли найти пример более яркий и доходчивый?

Нет, тут определенно что-то не так. Настя по очереди загружала все материалы и вводила