Чернила и огонь - Бенито Олмо

Его взгляд остановился на комоде, где стояла фотография моего отца, сделанная в молодости. Он глядел на окружающий мир со свойственной юности дерзостью, словно бросая вызов Вселенной и подначивая ее встать у него на пути.

В этот момент у меня в голове возникла картина из прошлого, пропитанная глубоким отчаянием. Мозг – капризная штука: он прячет от нас образы, которые, по его мнению, могут нам навредить, и выпускает их на поверхность в самый неподходящий момент, который ему самому кажется уместным.

Темный, густой и зловонный дым пропитал все вокруг, превратив реальность в смертельную ловушку. Красноватые отблески пламени загородили от меня дверь, которая должна была стать для меня путем к спасению.

Боль – такая сильная, что ее невозможно передать словами.

А потом это место превратилось в пепелище с потемневшими от огня потолками и грудой обломков на полу. Обгоревшие, навсегда потерянные книги придавали этому месту атмосферу нереальности, словно речь шла о кошмарном сне.

Теперь я знала, что это был не кошмар.

Я видела это место своими собственными глазами. Это была библиотека, которой так гордился мой отец. Я вспомнила, как проводила там целые часы, одно за другим запоминая названия, напечатанные на корешках книг, с решительностью новичка, который только учится распознавать символы, которые всю жизнь были у него перед глазами.

Библиотека, охваченная пламенем. Хороший человек, единственным грехом которого стала попытка защитить то, что он больше всего любил.

И снова боль.

– Стратос убил моего отца.

Я не осознавала этого, пока не услышала, как сама это произнесла. Воспоминания нахлынули на меня. Хороший психолог смог бы найти этому феномену объяснение, но мне не очень-то хотелось его услышать.

Я очень хотела, чтобы Тельес меня остановил: чтобы расхохотался и попросил перестать говорить глупости. Но, к сожалению, он лишь опустил взгляд в пол. Казалось, ему стало бы стыдно за то, что он увидел, если бы сейчас взглянул на меня.

Последовавшее за этим головокружение заставило меня прислониться к стене в поисках опоры, которая помогла бы мне удержаться в вертикальном положении, а еще послужила бы балластом, не позволяющим моей голове генерировать новые теории, полностью отрывающие меня от реальности.

Я снова представила себе дым, огонь и страх, а потом вспомнила адрес своего старого дома, который был расположен через дорогу и отлично просматривался из окна у Тельеса за спиной. Неужели именно поэтому я так много времени провела, глядя в это окно? Мое подсознание решило скрыть эту информацию, хотя часть меня все равно знала, что что-то произошло.

Неужели вся моя жизнь была ложью?

Не может быть. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой, а отец… Ну, он умер, когда я была постарше. Я проснулась от его криков и охватившего дом жара. А еще от дыма, царапавшего мне горло и не позволявшего дышать. Волшебный принц не явился мне на помощь, но я его и не ждала. Мне пришлось выбираться оттуда самой. Я даже не помню, как оказалась на улице, но когда мне это удалось, на улице уже собралось достаточно зевак, наблюдавших за пожаром, уничтожавшим то симпатичное здание на улице Аргумоса.

Именно ту, а не эту квартиру завещали мне родители, и я отказывалась в нее возвращаться. Я поселилась на другой стороне улицы, словно это могло помочь мне дистанцироваться от воспоминаний и от жизни, которую, как я теперь понимала, я отказывалась принять.

Я поднесла руку к плечу, туда, где кожа была наиболее чувствительной. В конце концов, я не вышла из того пожара невредимой. Мне пришлось пережить месяцы боли, реабилитации, пересадок кожи, пока наконец мои руки и спина не оказались покрыты чем-то вроде чешуи, грубой и шершавой. В самом начале даже от малейшего прикосновения у меня искры сыпались из глаз, но в какой-то момент любые намеки на чувствительность просто исчезли, не оставив ничего, кроме омертвевшей кожи.

Ненавижу, когда ко мне прикасаются. На самом деле я всегда знала, почему.

– Твой отец был хорошим человеком.

Тельес произнес это с сожалением и с ноткой теплоты. Как будто с тех пор, как он умер, не прошло двадцати лет. Его слова позволили мне понять, к чему он клонит и о чем не хочет мне рассказывать.

– Ты меня просто использовал. – Он не стал ничего отрицать, и это дало мне толчок, чтобы продолжить: – Когда ты узнал, что Олег прошел через то же, что и я, ты связался с ним. Этот парень разыскивал Стратоса, и ты пообещал прислать кого-нибудь ему на подмогу. Ты работал на Фритц-Брионеса и Жозефину и предложил им нанять меня, чтобы под предлогом поисков библиотеки его деда разыскать этого убийцу.

Тельес сплел эту паутину, а потом организовал хорошо спланированную охоту. Он знал, что я ни перед чем не остановлюсь, пока любой ценой не найду Стратоса. Часть меня с нетерпением желала его разыскать и не остановилась бы, каких бы усилий мне это ни стоило. Как только мое подсознание предупредило меня, что парень, которого я должна была найти, убил моего отца, то поиск книг стал чем-то второстепенным.

Я взглянула на фотографию. Мне хотелось верить, что отец с любовью наблюдает за мной с небес, гордясь тем, в какую женщину я превратилась.

На самом деле я этого не ощущала. Я не видела ничего, кроме старого снимка, слегка выцветшего от времени. Теперь я знала, что рамка скрывала почерневшие от огня края этого снимка. Он стал одной из немногих вещей, которые мне удалось забрать из старого дома.

– Все позади, Грета. Прикончив Стратоса, ты спасла множество жизней.

Его слова прозвучали неловко. Я бы даже сказала – неудачно. У меня возник соблазн на него ответить, но я была слишком шокирована, чтобы хоть что-то делать. Я даже не пошевелилась, увидев, как Тельес направляется к двери, открывает ее и останавливается на пороге, напоследок бросив на меня взгляд.

– Увидимся, – попрощался он.

– Пошел в задницу.

В этих словах я сосредоточила все отвращение, которое испытывала сейчас к этому парню, который привел меня туда, где я сейчас находилась. Тельес не рассердился, скорее наоборот. Грустно улыбнувшись, он указал подбородком на командный пункт Марлы:

– Тебе надо все это бросать. Это жуткое зло.

Я проследила за его взглядом, сосредоточенным на пепельнице, полной окурков. Мне стало любопытно, почему он так беспокоился о вредном воздействии табака, но его в то же время не волновало, что я оказалась в досягаемости чертова серийного убийцы.

– Это Марла курит, а не я.

Тельес бросил на меня мимолетный взгляд