Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов

дня и конец дежурства, – выдохнул он. – Домой уже хочу.

– Рано радуешься. Тебе еще с Мишенькой беседы беседовать.

– Да помню я. Ладно, не страшно. И не впервой.

– Кстати, я побеседовал немного с ней. Мишина жена действительно была в курсе того, что случилось. И сам Миша, разумеется, тоже.

– Да кто бы сомневался.

– Так что, если ты его об этом спросишь, журналист твой может начать отпираться.

– Может. Но все равно скажет. Ему-то какой смысл запираться? Тем более если мы все знаем.

– И вот еще что интересно: Ольга, жена Мишина, уговаривала Симонова самому прийти и сдаться.

– Даже так? – улыбнулся Станислав.

– Представь себе. Так что Олег нам не соврал.

Миша Спивак действительно стоял неподалеку от управления и курил, держа в руке стакан с кофе. Станислав, который все же втайне надеялся, что бывший сосед не придет, вздохнул и направился прямо к нему.

– Давно ждешь, Мишань? – спросил он.

– Не очень, – качнул головой журналист и допил остатки кофе из картонного стаканчика.

– Ну пошли, прогуляемся и поболтаем. Отвечу на все твои вопросы.

– Прямо на все-все?

– Все, которые задашь.

Они пошли по улице.

– Валяй, Мишаня, – сказал Крячко. – Что ты хотел узнать?

– Все, – ответил Спивак. – Значит, вы задержали подозреваемого?

– Задержали, – кивнул Стас.

– А где?

– Возле собственного дома. Точнее, не его, а возле дома его отца. Он сам не местный, из области, а здесь у отца наездами гостил. Как раз у подъезда его и взяли.

– Он сопротивлялся?

– Да не особо.

– И он признался?

– Признался. В убийстве. Рассказал, как все было.

– Ну и как все было?

– Как, как… Банально, честно говоря. Поссорились из-за денег, дело дошло до драки, а там и до душегубства.

– И что же там за ссора из-за денег была? Кто-то кому задолжал?

– Да, именно так.

– А поподробнее?

– Миша. – Майор повернулся к собеседнику. Он чувствовал себя уставшим после сегодняшнего дежурства и играть в виртуозный диалог у него не было абсолютно никакого желания. Поэтому он решил сказать все как есть. – Подробности, я думаю, ты и сам знаешь.

– То есть? – Спивак изобразил удивленный вид.

– То и есть. Думаешь, мы не знаем, что Симонов двоюродный брат твоей жены? И что она все знала и тебе рассказала. И не отрицай, Миша, – добавил Станислав, увидев, что собеседник хочет что-то сказать. – Твоя жена сегодня была здесь. Хотела увидеться со своим родственником. Да и ты зря переживал. Ничего твоей супруге не грозит, потому что она не свидетель и не соучастник.

Журналист молчал.

– Ты ведь знал, так? – продолжал Крячко.

– Знал, – признался Михаил.

– И попытался свалить все на Винницкого? Дескать, это он.

– Дядя Стасик, я за Ольгу переживал. Она сама не своя была, как обо всем узнала.

– Миш, ну ты же не первый год в журналистике. Не раз и не два писал статьи на криминальные темы, тем более и с Гришей Лощининым успел поработать. И сам прекрасно знал, что супруга твоя под монастырь бы точно не попала. На хрена было сваливать все на Винницкого и нас пускать по ложному следу?

– Вы же знаете, кто он.

– Знаем. И я с тобой согласен насчет того, что личность он, мягко говоря, малоприятная. Но раз уж Ритка его выбрала, значит, было за что.

Миша вздохнул и достал сигарету.

– Оля меня спросила, можно ли как-то помочь ее кузену, – сказал он.

– И что ты ей ответил?

– Сказал, что есть одна мысль, попробую ее реализовать. Но посоветовал, чтобы та своего брательника куда-нибудь подальше спровадила.

– И поэтому рассказал нам про Винницкого.

Спивак кивнул.

– Да, Мишаня, – Стас усмехнулся. – Поступил ты, конечно, с одной стороны, умно, но с другой – очень глупо. Мы рано или поздно все равно бы поняли, что Леня к убийству никакого отношения не имеет. Но ты рассчитывал, что жена твоя уговорит Симонова куда-нибудь уехать. Я правильно говорю?

– Абсолютно правильно, дядя Стасик.

– Но Симонов никуда не поехал. И я тебе даже больше скажу: твоя жена предлагала своему кузену пойти и сдаться самому.

– А вот про это я не знал, – покачал головой журналист.

– Об этом рассказал сам Олег. А еще ты рассчитывал уронить в глазах Ритки авторитет ее кавалера. Как минимум. Потому что ты знал, что тот ни при чем.

– Все-то вы знаете, – скривился журналист.

– Мишаня, но это действительно глупо. Я прекрасно понимаю, что ты старший брат, переживаешь за сестру, думаешь, что она совершила ошибку, раз спуталась с этим аферистом. Но вы уже не маленькие дети. Ритка ведь тоже человек не промах и в людях разбирается не хуже тебя. Уж если бы Винницкий ей чем-то не угодил, она бы его сразу погнала поганой метлой куда подальше. Она ведь тоже далеко не наивная пятнадцатилетняя дурочка, которой можно легко мозги запудрить.

– Знаю я. Но все равно…

– Да я прекрасно тебя понимаю. Но ты также знаешь, что муж и жена – одна сатана. Будешь лезть в их отношения, сделаешь хуже всем. В том числе и себе. Я тебе даже больше скажу – окажешься в такой ситуации крайним.

– Вы правы, дядя Стасик, – вздохнул Михаил. – Но принять это тяжело. К тому же еще и родители. К Оле относятся так-сяк, зато этого Леню, ни дна ему, ни покрышки, привечают, будто он их личная родня. А Рита вообще за него замуж собралась. Как будто получше кавалеров рядышком не нашлось. Откопала это чучело огородное.

– Ну, сердцу не прикажешь. Так что, Миша, не делай глупостей. Ритке я, конечно, не скажу о том, что ты пытался сделать, но и ты в следующий раз будь умнее.

– Ладно, – улыбнулся Миша. – Спасибо за встречу и за беседу.

– Обращайся, если что. Ты, кстати, с Гришей все еще работаешь по всяким жуликам?

– Пока что да. Думаю, еще несколько статей сделаю, а потом, наверно, буду от случая к случаю обращаться по каким-нибудь вопросам. Лощинин – нормальный мужик. И работать с ним тоже хорошо.

– Ну вот и славно.

– Дядя Стасик, – журналист немного помялся. – А если я к вам обращусь, не пошлете куда подальше?

Сыскарь улыбнулся:

– Миша, я же тебе сказал: обращайся, если что. Чем сможем, как говорится, поможем. Да и тебя я давно знаю. Ну а что касается твоего поклепа на Винницкого… Кто из нас глупостей не делал?

– Ладно, – улыбнулся Спивак. – Уж за это простите, если что.

– Прощаю, Миша. Но помни, что я тебе сказал.

Они распрощались и разошлись. По пути домой майор думал обо всей этой истории. Тут можно понять всех: и переживающего за сестру