Дом молчания - Донато Карризи

И Матиас принялся напевать мелодию без слов. Пьетро сразу же узнал популярный шлягер, игравший на пляжах несколько лет назад. Название он забыл, но вспомнил прилипчивый припев: «Только этим вечером любовь и капоэйра…» Песня без слов, отметил он про себя. Никто не поет – значит вокруг безлюдно.

Матиас прекратил напевать и сказал:

– Пришла огромная свинья. Она улыбается мне и спрашивает, не голоден ли я.

Джербер не знал, как это интерпретировать. В сновидениях вымысел смешан с искаженной реальностью.

– Молчаливая Дама еще с тобой? – попытался он отвлечь мальчика от улыбчивой свиньи.

– Да. Мы с ней идем к очень высокому желтому зданию.

– Не отходи от нее, – попросил Пьетро.

– Поднимаемся по лестнице, лифт сломан.

Джерберу стало даже любопытно, куда заведет Матиаса сон.

– Лестница кончилась, – объявил тот через некоторое время. – Мы забрались на самый верхний этаж, но я ни капельки не устал, – добавил мальчик с ноткой гордого удивления. – Тут коридор и двери. Из-за дверей слышны голоса. Дети играют, взрослые разговаривают, только я ни словечка не понимаю. Еще и телевизор орет. Кто-то там ссорится… Молчаливая Дама идет впереди меня.

Описание обстановки было на редкость подробным.

– Все двери одинаковые. Мы подошли к последней, в самом конце.

Троим слушателям казалось, что они стоят перед этой дверью вместе с Матиасом и Молчаливой Дамой.

– А что теперь происходит? – спросил Джербер, когда молчание опять затянулось.

– Ничего. Молчаливая Дама смотрит вверх. Там над дверью серая коробочка, к которой идут провода.

Интересно, к чему ребенок об этом упомянул?

– Молчаливая Дама хочет, чтобы вы вошли?

Матиас не отвечал, только размеренно посапывал во сне. Иво так и впился взглядом в Джербера, но тот сам понятия не имел, что теперь делать.

– Что за дверью? – Он попробовал зайти с другой стороны, однако Матиас все так же молчал, словно воды в рот набрал.

Пьетро заподозрил, не брюнетка ли в темной одежде решает, о чем говорить мальчику, а о чем нет. Дама, которая никогда не раскрывает рта. Странно, что бессознательное Матиаса, нарисовав вполне внятный облик, почему-то лишило ее голоса.

Важно было понять, откуда взялось в снах это молчаливое существо. Следствие забытой психологической травмы, шока или негативного опыта, о котором родители так и не узнали?

Исследование явно зашло в тупик, оборвавшись на пороге таинственной двери. Джербер понимал, что пора остановить метроном и позволить мальчику заснуть глубоким сном. Напоследок он решил попробовать кое-что новое.

– Я знаю, что ты меня слышишь, – обратился он к Молчаливой Даме. – Что тебе до этого ребенка? Почему не оставишь его в покое?

Вопрос, похоже, шокировал Иво и Сусану, однако у Пьетро имелись резоны: если разум Матиаса создал эту женщину, не исключено, что он заставит ее ответить. Ответа не последовало.

По крайней мере, он попытался. Джербер разочарованно выключил диктофон и уже протянул руку, чтобы остановить метроном, когда заметил, что камешек выпал из руки Матиаса. Мальчик повторил жест, подтолкнувший Пьетро нанести этот ночной визит: прижал большой палец к ладони и прикрыл остальными четырьмя.

Молчаливая Дама просила о помощи.

7

Ему все-таки удалось установить с ней контакт.

Пьетро сам себе не верил. Он не понимал, почему Молчаливая Дама предпочла обратиться к нему напрямую, а не сделать посредником Матиаса. Надеясь разобраться в этом феномене, Джербер в полвосьмого утра уже стучался в дверь старого дома неподалеку от площади Дель-Лимбо в предместье Санти-Апостоли.

Открыл ему Филип. При виде лица, левую сторону которого от виска до подбородка покрывали шрамы, Пьетро, как обычно, смутился. Но хозяин расплылся в самой очаровательной в мире улыбке, и напряжение мигом спа́ло.

– Привет, Пьетро, заходи, – сказал Филип с неповторимым шотландским акцентом. – Рад тебя видеть, ты сто лет к нам не заглядывал.

Джербер вошел в элегантно обставленную квартиру, где, похоже, ничего не изменилось с его последнего визита. Изысканная мебель, картины прерафаэлитов… Утренние лучи пронизывали витражное окно в стиле модерн, отбрасывая разноцветные блики на стены длинного коридора. Создавалось впечатление, что он угодил в огромный калейдоскоп.

– Как у вас дела? – осторожно поинтересовался Джербер.

За вроде бы незначительным вопросом таилась серьезная подоплека.

– Пойдет. Иногда похуже, иногда получше, – добродушно ответил Филип. – Приди ты вчера, получил бы от ворот поворот, а сегодня все хорошо.

– Понятно. – Джербер покивал. – Говорят, он больше не выходит из дома?

Оба одновременно посмотрели в глубину коридора.

– Да. Уже года два как, – грустно подтвердил Филип. – Но он будет тебе рад.

Дальше Пьетро пошел один, провожать его нужды не было. Не знай он дорогу, ее можно было найти по крепкому запаху балканского трубочного табака. Остановившись перед закрытой дверью, постучал три раза, выждал несколько секунд и быстро постучал еще дважды.

– Входи, Пьетро, – добродушно отозвались изнутри.

Ставни на окнах были плотно закрыты. Синьор З. сжимал в зубах небольшую трубочку «Савинелли». Она не дымилась, но ее в любой момент могли раскурить. Синьор З. сидел за столиком под рабочей лампой с увеличительным стеклом. Вокруг были разложены часы всевозможных форм и размеров. Идеально синхронизированные, они тикали в унисон. Вооружившись пинцетом и крохотной прецизионной отверткой, синьор З. собирал заводной механизм. Маленький человечек с острыми ушами, похожий на старого эльфа, поднял взгляд на Джербера.

– Кролики не едят морковь, – изрек он. – Это выдумка создателей Багза Банни. Им показалось, что персонажу чего-то недостает, и тогда они пририсовали очаровательную оранжевую морковку, убедив нас, что это идеальная пища для кроликов. На самом деле метаболизм этих животных не справляется с таким количеством сахара. Начни кормить кроликов морковью, и бедняжки проживут недолго.

В этом был весь Заккария Ашер. Ты мог не видеться с ним годами, но стоило вам вновь столкнуться, он и не думал спрашивать, где ты пропадал. Не тратя времени на предисловия, синьор З. с ходу высказывал мысль, которую давно заготовил в голове именно для тебя.

– Отлично выглядишь, – сказал Пьетро, впрочем несколько преувеличивая.

Откровенно миндальничать с синьором З. не стоило, его это раздражало.

– Старику следовало бы пытаться замедлить время, – ответил тот. – Я же, напротив, делаю все, чтобы оно не останавливалось. – Он указал на разложенные вокруг часы.

Джербер прикрыл за собой дверь и тоже подсел к столику.

– Мне нужен твой совет.

Время от времени ему приходилось обращаться к опыту одного из старинных отцовских друзей, членов небольшой секты гипнотизеров, хранивших секреты великого искусства: того, как усыплять разум. Синьор З. отложил пинцет, нацепил на нос очки и велел:

– Выкладывай.

По дороге в голове Пьетро сложился своего рода конспект, и он постарался