В котле сатаны - Сергей Иванович Зверев

Соколов мгновенно снял шлемофон, выбрался на броню и протянул парню руку, помогая взобраться на броню:

– Давай, рассказывай, что там есть, кто охраняет мост?

– Ребята, ребята наши с пулеметами, но куда с пулеметом против таких махин! Они по мосту прут, мы стреляем, стреляем, и как в стену. Нам сообщение было, что танки наши идут в подкрепление. Мне командир сказал: беги, Ромка, со всех ног, предупреди!

– Нет, доложи как положено. Техники сколько по мосту идет? Где расположены наши точки? Быстрее, у тебя две минуты. Завернем по дороге, и все, в бой! Ну, соберись, парень! – Алексей тряхнул перепуганного посланца за плечи.

Тот выпучил глаза, но нашел в себе силы сосредоточиться:

– С нашей стороны в начале моста установлены две пулеметные точки и еще с два десятка пехоты в поддержку в кювете магистрали. А у фашистов, – у него дыхание даже приостановилось от новой волны страха. – Идут по два в ряд, я штук десять насчитал, пока бежал вдоль берега. Они от самого начала моста идут, и края не видно!

– То есть им еще до середины моста осталось пройти?

Со стороны реки загрохотали выстрелы, парнишка кивнул и в ужасе заерзал на броне, там, под вражескими осколками, погибали сейчас его боевые товарищи, поэтому он изнывал от желания помочь, броситься в бой. Только что тут сделаешь, в рукопашную пойдешь с бронированным монстром? Да и он ожидал увидеть целую вереницу советских тридцатьчетверок, а оказалось, всего лишь три машины спешат им на помощь. Рядовой от отчаяния не знал, куда броситься. Командир тридцатьчетверок, напротив, выглядел очень спокойным и сосредоточенным. Он исчез в люке, внутри танка натянул шлемофон, прижал ларингофон поплотнее к шее и приказал:

– Логунов, поворачивай назад. На мосту около двадцати немецких панцеров, втроем нам их не остановить. Уходите сейчас назад, на север. Видел, триста метров после поворота левее хорошая высота? Вот туда давай. К тебе как раз все немцы будут находиться в профиль, пали бронебойными, закрывай проход, чтобы они мост сами себе перекрыли. Мы на поддержке, Бочкин – по правому флангу к краю моста. Огонь на поражение, бить по центру в катки и под маску, остановить надо головной ряд, соорудить баррикаду.

– Есть, – раздались возгласы сибиряков в эфире.

Тридцатьчетверка с цифрами 037 на башне резко развернулась и ушла в снежной пыли по дороге обратно, а две машины на полной скорости продолжали двигаться к мосту.

– Сейчас сделаем по два выстрела и уходим вниз по склону, под мост. Неглубоко, метров пятьдесят хватит, с линии огня уйдем. Так и дальше будем бить. Выстрел – откатились назад в укрытие, чтобы за опорами было тебя не видно. Заранее, Коля, цели выбирай.

– Понял, товарищ командир, – голос у Николая был напряженный, даже сквозь помехи в эфире чувствовалось, как он переживает.

По мосту перли немецкие «тигры». Тяжелые бронированные великаны, весом вдвое тяжелее, чем Т-34, с шестиметровыми дулами орудий, переделанных немецкими инженерами на базе зенитки Flack-18. Оснастили они смертельное оружие с высокой дальностью стрельбы хорошей оптикой, электроспуском и эффективным дульным тормозом, который снижал отдачу при выстреле, а значит, и увеличивал меткость попадания. Попадание под линию обстрела панцера VI Tiger для любой бронированной машины означало верную смерть – снаряды пробивали броню с расстояния в два километра. Но и у этого монстра была слабинка, которую знали и использовали в бою советские танкисты. Выстрел в корму, где находятся топливные баки, и танк уже пылает гигантским факелом, а экипаж отчаянно пытается спастись через запасной люк и отверстие в башне. К тому же вертикальное расположение броневых листов у «пятерки» было недостатком, пробить лоб можно было с расстояния в 500 метров, а корму – так по траектории в два километра. Эти слабые места германских «тигров» Соколов изучил в боях, поэтому выстроил такую тактику. Неповоротливые, медленные гиганты на узком участке не смогут маневрировать и уходить от внезапных обстрелов. Уничтожать все машины необходимости нет, да и невозможно при таком перевесе в количестве. Достаточно подбить головной ряд техники, для того чтобы железная стена из машин перекрыла проход по мосту для остальных танков. Экипаж Логунова сделает то же самое уже с хвостом колонны. Так с помощью трех легких Т-34 против двух десятков тяжелых панцеров они запрут гигантов между своими же товарищами. Чтобы освободить дорогу, немцам придется подгонять тяжелые САУ, цеплять подбитые махины, оттаскивать к своим границам. Это время, да и техники не полезут эвакуировать машины под пулями советских пулеметов, в отличие от отчаянных эсэсовцев, жаждущих заполучить любым путем кресты на грудь.

Машины вылетели за поворот, прокатились плавно, с замедлением к началу конструкции.

– Короткая! – мехвод предупредил, что машина уже идет медленно по одной траектории. Можно открывать огонь по вражеским целям.

Выстрел! Снаряд лязгнул по гусеницам с шахматкой звеньев, выбил искры, но не остановил движение правого фланга немцев. Раздосадованный неудачей Николай вместо того, чтобы отдать приказ мехводу «Назад 100 метров» и увести Т-34 с обзора немецких башнеров, снова поймал в сетку прицела железные сечения немецких траков.

– Бронебойный! – он даже не заметил, как в голосе появились стальные нотки. В нем была решимость уничтожить противника во что бы то ни стало.

В шлемофоне раздался голос Соколова:

– Двенадцатый, Бочкин, немедленно назад! Это приказ!

– Огонь! – скомандовал сам себе Бочкин и нажал рычаг пушечного орудия.

Второй снаряд впился в металлические звенья, разметав куски по мосту. От удара вражеский танк вздрогнул, дернулся и замедлил движение. Идущие за ним Panzerkampfwagen VI тоже затормозили, втыкаясь в корму друг другу и неловко цепляясь гусеницами.

– Бочкин, уходи! Коля, это приказ! Тебя сейчас подстрелят!

Довольный результатом стрельбы Николай наконец отдал команду дать задний ход, и траки тридцатьчетверки потащили тяжелый танк вниз по пологому берегу под укрытие помоста. Соколов скрипнул зубами, но сдержался. Нет времени ругать лихого новоиспеченного командира, что так отчаянно рисковал, подставлял машину и экипаж, лишь бы добиться попадания.

Снаряд, еще снаряд! «Семерка» выскочила на берег, башня крутанулась в нужное положение, и из дула пушки вылетели практически подряд две болванки. Колонна «тигров» дрогнула, нарушила свою идеальную немецкую стройность. Два панцера в середине задымились черными смрадными столбами. Потом так же