Золото партии - Алексей Кузьмич Евдокимов

Люди совершенно непохожие и недолюбливающие друг друга. Из этой троицы Грант больше всего доверял Броди. В свое время именно он отстоял Броди перед начальником внутренней контрразведки ЦРУ и оставил его в «фирме», когда того собирались гнать за алкоголизм и неразборчивость в связях. Потом доверенные люди сообщили Броди, кто тот благодетель, которому он всем обязан. К Хаузеру же Грант относился с подозрением — слишком прыткий. Такой может и подсидеть, и подставить. Он уже давно собирал материалы на него. Их накопилось уже достаточно, чтобы Хаузером заинтересовалась Федеральная прокуратура. Но Грант не давал этим материалам хода. Теперь же пришло время ими воспользоваться.

В ближайшие два часа все должно было окончательно проясниться это будет зависеть от доверенного человека Гранта в Майами, бывшего сотрудника ФБР, занимавшегося сейчас частным сыском. Он должен был прислать ему неопровержимые доказательства того, что Хаузер тесно связан с наркоторговцами Флориды и что он использует для доставки наркотиков в США каналы «фирмы». Обнародование этого факта могло нанести удар по репутации управления. Это Грант прекрасно понимал. А так как Хаузер был его подчиненным, могла пострадать и его репутация. Но теперь, после письма Маркуса Уэнда, он получил возможность поторговаться с «федералами» и не допустить широкой огласки этого прискорбного для ЦРУ факта. Грант отпил из большой фарфоровой чашки кофе, и решил еще раз просмотреть присланные ему из Майами записи телефонных разговоров Хаузера. Звонок директора ФБР оторвал его от этого занятия.

— Хелло, Эдвард! — услышал он в трубке чуть хрипловатый уверенный голос. — Тут мои ребята раскопали интересный материал на одного из твоих парней. Не хочешь встретиться и посмотреть его?

Грант внутренне усмехнулся.

— Хелло, Стив! — ответил он. — Пожалуйста, я готов встретиться. Но советую приготовиться к серьезному разговору. У меня тоже есть интересный материал, и я думаю, он тебя очень сильно заинтересует…

Венесуэла. Каракас…

Сухогруз «Петербург» задержался в Каракасе дольше обычного. Загрузив трюмы мешками с кофе и сахаром, он почти неделю простоял на внешнем рейде, ожидая разрешения, отправиться в обратный путь. Вместе с грузом «Петербург» вез так же большую группу российских специалистов, возвращавшихся на родину из длительной командировки со строительства нефтеперегонного завода в Амуай. И хотя специалисты разместились в каютах корабля задолго до окончания погрузки, российское посольство в Каракасе тянуло с отправкой судна, утверждая, что группа прибыла не в полном составе. Наконец, когда терпение членов команды и пассажиров, желавших поскорее попасть домой, почти иссякло, звонок из посольства разрешил отплытие. Вслед за звонком к борту «Петербурга» причалил небольшой прогулочный катер, из которого на судно поднялись виновники столь долгой задержки. Ими оказались загорелые почти до черноты мужчина и женщина. Несмотря на утомленный вид, их лица сияли счастливыми улыбками, и когда помощник капитана попросил новых пассажиров назвать свои имена, они громко и чуть торжественно произнесли — Надежда Смирнова и Андрей Черкашин!..

Эпилог

За широкими окнами моросил нудный осенний дождь. Над Нью-Йорком сгустились тучи и словно покрывалом укутали все улицы города. Ветер дул с океана, принося с собой новые дождевые заряды, и, казалось, конца и края, им не будет. Хельга Кристенсен, скучая, посмотрела в окно и, подавив непрошенный зевок, поправила на голове наушники. Музыка Баха всегда успокаивала ее. Орган был ее любимым музыкальным инструментом. Его величественные звуки проникали в ее сердце и оставляли в нем неизгладимую веру во все светлое и чистое, во что она верила в детстве. Взрослая жизнь изменила ее внутренне и внешне. Из озорной девчонки, часами пропадавшей на игровой площадке, она превратилась в тургеневскую девушку, мечтающую о тихом семейном счастье. На какое-то время ее увлекли идеи антиглобалистов. Это течение было модно среди ее сокурсников по Сорбонне. Стоя в пикетах, она с упоением размахивала флагами и выкрикивала такие лозунги, от которых прохожие шарахались от нее как от прокаженной. Но затем про ее увлечение узнали родители, степенные голландские бюргеры, активные сторонники интеграции Евросоюза. И спустя несколько месяцев, Хельга, оставив учебу в университете, поехала в Нью-Йорк, подальше от назойливых глаз голландской полиции. Здесь связи ее отца, крупного чиновника Евросоюза, позволили ей устроиться на работу в отдел протокола аппарата ООН. И вот уже четвертый год она занимала в нем пост секретаря-референта. Из писем родителей она знала, что шумиха вокруг ее участия в выходках антиглобалистов уже стихла, и в ближайшее время из Нью-Йорка она переберется обратно в Европу. Друг ее отца заместитель начальника международного военного отдела НАТО согласен взять ее в штат этой организации. В Брюсселе для нее уже сняли квартиру. А процедуру оформления, управление кадров штаб-квартиры НАТО обещало закончить через несколько месяцев.

Хельга еще раз перечитала последнее письмо родителей. Увидев в конце приписку, передать привет Надежде Владимировне Смирновой она улыбнулась. Эту фразу она видела практически в каждом их послании и очень удивлялась, чем ее бывший патрон, у которого она проработала секретарем два года, так им понравился. Смирнова, бывая в Гааге, часто посещала особняк родителей Хельги, и, несмотря на разницу в возрасте, они подружились. Из рассказов родителей Хельга знала, что они, время от времени, занимали у Смирновой небольшие суммы денег. Та их охотно давала, не требуя расписок. В свою очередь отец Хельги познакомил Смирнову со многими видными деятелями Евросоюза, включая одного из членов Еврокомиссии. Да и сама идея отправить дочь в Америку, как однажды обмолвился отец, была подсказана ему Смирновой. Вспомнив это, Хельга задумчиво нахмурила брови. По странному стечению обстоятельств русские стали играть в ее жизни значительную роль. Вначале эта сказочно богатая бизнесвумен, сорящая деньгами направо и налево, а затем в ее жизни появился Андрей Черкашин. Подумав о нем, Хельга, слегка покраснела. Она долго не хотела себе признаться в том, что Андрей стал ее первой и большой любовью. Хельга и раньше пользовалась успехом у своих сверстников. Но это были какие-то несерьезные мимолетные увлечения. Интерес Хельги к ее бывшим возлюбленным быстро угасал. Встреча с Андреем вначале не произвела на нее сильного впечатления. Но постепенно общение с ним стало для нее жизненно необходимым. Она стала чаще его вспоминать. Интересоваться его мнением по тому или иному вопросу. Он не вписывался в круг ее обычных знакомых — изнеженных интеллектуалов и оторванных от жизни мечтателей. Узнав, что Андрей прошел войну, она прониклась к нему искренним уважением. Его рассуждения всегда опирались не на заоблачные мечты, а на опыт человека, перенесшего в свои тридцать лет серьезные жизненные испытания. Хельгу всегда тянуло к