Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев

проник сюда и что он вообще тут делает. Но его не должно было тут быть, он должен был убрать после того как уйдут гости, а сейчас смотрите — он сел за стол! Генерал почувствовал гнев.

— Что ты тут делаешь? Как ты смел сесть за мой стол?

Официант не двинулся с места, он рассматривал генерала как какое-то насекомое.

Генерал попытался поднять руку, чтобы приказать официанту уйти — но почувствовал, что его рука не слушается его. И он понял, что еда, которую он ел — была отравлена.

— Как ты смеешь? — прохрипел он — я генерал императорской армии. Я сделал для этой страны…

— Ты обезьяна — сказал официант — и твой отец тоже был обезьяной. Что касается меня, то я никто и звать меня никак. Я ничего не сделал для этой страны и ничего не собираюсь делать. Я прошу у тебя прощения тысячу раз за то, что тебя убил, и прошу прощения сто тысяч раз у ками[102], которые все это видели. Надеюсь, в следующей жизни тебя ждет нечто лучшее, чем то, что было в этой, и мы сможем стать друзьями.

С этими словами — официант бросил на стол какую-то бумажку, проворно собрал со стола какую-то утварь и вышел. Генерал хотел что-то сказать, но теперь у него отказал и язык.

Охрана пропустила официанта потому что — что может быть привычнее и нормальнее в ресторане, чем официант, собирающий посуду.

Охрана ворвалась в кабинет генерала через двадцать минут, когда он был уже мертв. На столе они обнаружили бумажку с написанным каллиграфическим почерком иероглифом «ива», обозначающим тотемное дерево ниндзя.

Эпилог. Граница Желтороссии и континентальной Японии. 30 апреля 1980 года

На границе тучи ходят хмуро,

Край суровый тишиной объят.

У высоких берегов Амура

Часовые Родины стоят.

У высоких берегов Амура

Часовые Родины стоят.

Там врагу заслон поставлен прочный,

Там стоит, отважен и силен,

У границ земли дальневосточной

Броневой ударный батальон.

У границ земли дальневосточной

Броневой ударный батальон….

На границе тучи ходят хмуро

Пограничная зона. Здесь ничего не строили, основные заводы и города были южнее. Мертвая земля, на которой еще сохранились следы русско-японской войны.

Утром, еще потемну — колонна из нескольких внедорожников и тяжелого бронетранспортера выдвинулась с крайнего блокпоста охраны КВЖД — тут она совсем близко подходила к границе. Военные, одетые в форму казачьей конвойной стражи — были на удивление хорошо для стражи вооружены, и на каждом внедорожнике был пулемет.

Кто это такие можно было понять по тому, что в каждом экипаже машины был обязательно китаец — переводчик.

Военные. Спецназ.

Колонна шла по направлению к мосту. Это был один из двух мостов, сохраняемых не разрушенными между северным и южным Китаем. Сохраняли его для таких случаев как этот. Сейчас было еще темно, только на горизонте едва тлела заря, да туман слался космами, цепляясь за землю как репей.

А вот и плакат.

На огромном плакате по-русски и на упрощенном китайском было написано

Стой!

До границы один километр.

Дальнейшее следование военных без особого на то приказа запрещено!

Машины прокатились мимо, не заметив плаката.

Командовал отрядом полковник с позывным «Пасечник». Позывной у него был такой интересный, потому что его хобби и впрямь было — пчелы. Он улучшал породу пчел, посылал куда-то маток и сам получал и хотел получить сто сортов меда — именно сто, от разных цветоносов. Сейчас было семьдесят с чем-то, но полковник не сдавался, выставлял ульи в самых неожиданных местах, и его подчиненные в личное время солдата частенько пробовали новый мед из банок, а потом сосредоточенно писали на бумажках впечатления, на что похож его вкус.

Сейчас полковник — каменная глыба, центнер мышц — сидел в головной машине и лаялся в трубку рации со штабом.

— Мы уже вышли… этого только не хватало… да мне хоть … …! Да я не испытываю терпение… и как вы его доставите… японцы ждать не будут… ладно, добро. Догоняйте

Бросил трубку и заключил

— Черт знает что…

В паре десятков километров — нервные штабные вывели из приземлившегося вертолета парня в кадетской форме и посадили в Форд — машину самого командующего округа. Заместитель командира по воспитательной работе стукнул по крыше — высунулся водитель, как и все водители генералов круглолицый и наглый

— Гони не останавливаясь.

— Есть.

— Бегом! А то на бочку пойдешь.

— Есть.

Бочкой — называли машину ассенизации

Колонна встала перед мостом. Это был не первый обмен, но всех потряхивало: никогда не знаешь, как будет. Подошли двое снайперов с крупнокалиберками

— Давайте…

Позицию полковник не называл — сами знают. Не первый день замужем.

— БТР отвести?

— Нет, пока тут.

…

— Там еще нас машина догоняет. Командующего.

— Е…

— Какого-то пацана прислали, вертолетом. Вроде того который оттуда вернулся

— Его же сам Государь награждал

— То-то и оно. А нашим только бы выслужиться…

Машина командующего подлетела быстро, всего через пятнадцать минут. С заднего сидения выбрался молодой, совершенно не героического вида паренек в военной форме. Определив старшего, подошел, козырнул

— Господин офицер…

— Отставить, кадет. Машину отпусти. И давай к нам на инструктаж…

За то время, пока Борька был на свободе — много чего произошло. Он лечился в больнице, потому что подхватил какую-то тропическую лихорадку, потом вылечился и его и других пацанов принимал Наследник Цесаревич. Наследник оказался на удивление простым в общении, он заинтересованно расспрашивал что и как было, а они рассказывали. Потом он видел и Государя, но коротко — во время вручения наград. Сам Борька получил Георгиевский крест четвертой степени, чем очень гордился.

Домой он не вернулся. Все понимали, что японцы будут искать их, чтобы убить — и потому все семьи вывезли с Дальнего Востока. Их скаутский отряд распался, кто-то теперь был на Черном море, кто-то в столице — а отца Борьки перевели в Новониколаевск, столицу Сибири и он там теперь жил. По распоряжению Наследника Цесаревича его в порядке исключения зачислили в Новониколаевское, Его Величества пехотное училище. Так как он был еще несовершеннолетним, его зачислили в казачий класс — казачат принимали с четырнадцати лет. Казачата встретили его — не казака — очень сурово, не раз пришлось драться и быть битым. Но теперь все было нормально, у него даже появились друзья из казачат, с которыми он делил все