Виктор Гончаров - Записки наемника

– Мне трудно сказать, госпожа Рашидова… Вообще-то могут понадобиться детские органы. Дело в том, что детский организм…

– Это не важно, ваши биологические объяснения я все равно не пойму. Но вам повезло, у нас как раз есть подходящая партия товара. Если возьмете оптом, можете говорить о снижении цены.

– Э-э-э… А сколько?..

– Шесть…

– Возраст?

– От пяти до тринадцати.

– Нормальный возраст. Чем младше, тем даже лучше. Как вы собираетесь доставлять товар?

– В живом виде. Вы можете помочь с транспортом, господин Сивицкий?

– М-м, скорее всего, нет. Но если очень надо…

– Детали, думаю, мы обговорим позже.

– Насчет денег не волнуйтесь, госпожа Рашидова. Деньги вы получите сразу, все сто процентов, авансом. Я думаю, завтра, или послезавтра. Я вам полностью доверяю, госпожа Рашидова. Мне о вас много рассказывали.

– Благодарю вас, господин Сивицкий. Лента сухо зашелестела.

…Встал вопрос о том, что необходимо передать эту информацию отцам похищенных детей. Иначе милиция может не найти, не успеть найти детей, и тогда их продадут на «запчасти». Вот тогда Федор мне и сказал: он, значит, располагает достоверной информацией о том, что именно Графиня причастна к взрыву автомобиля, при котором погибли дети и жена Фарида, а также Людмила. Если бы я тогда догадался, что Федор просто-напросто использует меня для своих целей? Но я в тот раз оказался тугодумом.

Отцы похищенных детей грозились повесить Графиню на собственных кишках. А для возврата детей условия были следующими – по сто тысяч долларов с головы.

Мне казалось, я должен спасти детей. Не потому, что это были дети. Мне казалось, пределы мести уже превысили все меры. При чем тут дети?

По крайней мере, мне надо попробовать попасть в ночной клуб, где я уже однажды побывал. Это можно сделать. Только там можно было выудить кое-что интересное. Я туда мог попасть только как охранник Беркутова. Но захочет ли Беркутов поехать туда? Не может же человек, у которого похитили ребенка, проводить время в такие дни в престижных заведениях! Без особой на то причины.

Я провел успешную предварительную работу. Днем, когда даже работники покидали помещения клуба, я пробрался в игорный зал, внимательно осмотрелся. Этот мой выход я решил обставить со всем шиком. Пусть я буду Палач. Тем более, что я обнаружил в канализации небольшой склад оружия. Никто из ребят, с которыми мы обыскивали подземные сооружения, не заметил его. Я вооружился из обнаруженного склада Палача крупнокалиберным пулеметом. Пулемет и ленты я доставил в вентиляционную шахту «Ночной фиалки».

…В тот вечер Беркутова потянуло поехать туда, в ночной клуб. Всегда, когда ему нужно было снять стресс, он играл в рулетку.

В ночном клубе «Ночная фиалка», легальном предприятии госпожи Графини, где нелегально приторговывали наркотиками, было все как всегда. Публика подбиралась довольно респектабельная. В большом центральном игорном зале, где по трем стенам стояли автоматы, а вдоль четвертой тянулась стойка бара, крутилась рулетка; Ничто не предвещало бури. Охрана бдила еще на входе.

Крепкие рязанские и псковские ребята с деревенскими рожами, но в смокингах и с набитыми кулаками, тенями прохаживались по помещению. Крупье крутил рулетку и со стуком запускал шарик.

С обилием табачного дыма не справлялась даже мощная вентиляция.

Я незаметно ушел от Беркутова, который просаживал сотню за сотней долларов. Я понимал, что мой уход грозит большими неприятностями, но сознательно шел на обострение отношений. Я вышел в коридор, ведущий на кухню, и забрался в вентиляционную шахту. Пулемет и ленты лежали на месте.

По запаху табачного дыма я определил местонахождение игорного зала. Большая вентиляционная решетка на потолке зала задекорирована подвесным витражом с изображением фиалок. Стараясь не чихнуть, я укрепил альпинистскую веревку за силовой кронштейн, натянул на голову капроновый чулок, вытащил решетку, поправил пулемет, предусмотрительно снятый с предохранителя, и нырнул вниз.

Вместе с грохотом и звоном упавших осколков витражного стекла я соскользнул на зеленое сукно рулеточного стола и сразу же заговорил мой пулемет, заполняя тесное для такого калибра помещение грохотом и пороховой гарью. Я стрелял поверх голов, по игральным автоматам, полкам с бутылками, по стенам.

Беркутов охватил голову руками и нырнул под стол. Гости с визгом ломились в двери, охрана попадала на пол и тоже поползла к дверям. Разрывные пули громили и разносили комнату по части. Вздрагивали, ломились, лопались, кренились набок разрушенные автоматы, летела щепа и Осколки, прыгали по зеленому сукну большие горячие гильзы, источая сизый дым. Я вертелся вокруг своей оси, кроша вкруговую двери, штукатурку, одна из пуль угодила в проводку, замкнула, заискрило, погас свет. Зал теперь освещался только уличными фонарями через окно.

Когда пулемет умолк, пропустив через себя длинную ленту, я бросил его на пол, спрыгнул со стола и рывком подняв первого попавшегося под руку парня в смокинге, крикнул ему прямо в ухо:

– Каждый день, пока дети у вас, будет вам очень дорого обходиться!

Выбив ударом ноги окно, я выпрыгнул во внутренний двор, припасенным заранее крюком приподнял тяжелую крышку люка и нырнул в канализацию.

Нужно было еще успеть вернуться домой, принять душ и обязательно позвонить Беркутову, если он уцелел после бойни.

…Федор сразу позвонил мне. И вот мне приходится вновь ехать в клуб «Ночная фиалка». Теперь в качестве как бы общественного помощника следователя. Всю дорогу, пока мы ехали, я косился на своего напарника. Сейчас, поднятый с постели, он выглядел очень уставшим, издерганным, постоянно крутил головой.

Я очень зауважал коллегу после утреннего разговора в управлении. Господи, ну почему он сам не догадался? Почему никто до него не подумал об этом? Так просто! Почему раньше, полгода, три месяца назад я не мог досконально изучить прошлое Палача? Наверное, потому, что будучи другом Федора Чегодаева, я считал, что и без того хорошо его знаю. И был поставлен в тупик вопросом, который мне задал Федор.

– Ты знаешь, я догадываюсь, кто это.

– Ну и кто же?

– Не скажу.

Я и раньше думал, что Федор не захочет мне говорить своих предположений насчет того, кто является Палачом. Однако, он ведь многого мне не говорил! Тогда в который раз я сказал ему:

– Ищи Палача под землей!

– Конечно, под землей! Я идиот! Я-то думал: каким образом он столько взрывчатки проносит незамеченной! По вентиляции! Которая сообщается с ходами связи!

– И с канализацией, и с метро. И со старыми бомбоубежищами, – добавил я. – Я запрашивал данные от разных служб на пароль одного человека. Каждая служба имеет только карты и планы своих коммуникаций. Связисты не знают ничего о прохождении канализационных коллекторов, если, конечно, они не совмещены на каком-то участке. А в метро ничего не знают о тоннелях связи и о канализации. Полный план всех коммуникаций есть только в голове того, кто ими пользуется. Там можно скрываться очень долго. Пока на компьютере не составят сводные планы, мы в них не разберемся и не научимся перемещаться в подземельях… Этого Палача даже выкурить нельзя.

Я не удержался и похвалил Федора.

Вот и клуб. Даже после разгрома внешне он нештяк. Зато внутри полный хаос.

– Видимо, оба цинка расстрелял, – присвистнул Федор.

Мимо нас милиция провела двоих парней в наручниках. Лица у арестованных были явно не русские.

– За что их взяли? – спросил я.

– Сопротивление милиции, наркотики.

– Какие нехорошие лица кавказской национальности! – притворно ужаснулся я. – Как будете разыскивать детей?

– Детей никто не станет разыскивать… – мрачно сказал Чегодаев.

– Почему?

– Беркутов нажал на остальных, и те собрали деньги.

– А как выйти на момент передачи денег?

– Никак, Юрий. Беркутов приказал не лезть. Графиня с людьми там. Он решил договориться с ней.

– Беркутов тебе приказывает? Чегодаев ничего не ответил и отвернулся.

…Беркутов ничего мне не сказал про разгром в «Ночной фиалке». Словно я и не был его охранником. Он взял меня с собой на передачу денег.

– Им нельзя доверять, поэтому предлагаю надеть бронежилет, – настоял я на своем.

– Хорошо, – хмуро согласился Беркутов.

…Ровно в одиннадцать утра дверь кафе «Александрия» отворилась и вошла невысокая женщина, довольно полная, с необычайно пронзительными глазами. Это и была Графиня. Поговаривали, что она обладает экстрасенсорными способностями и, главное, умеет читать чужие мысли. Я вспомнил ее по первому визиту с Евгенией в ночной клуб. Как всегда, она шла в сопровождении свиты из охраны и секретарши.

Мы уже ждали ее. Сегодня за старшего был Беркутов.

Беркутов, одетый в бронежилет, чувствовал легкое беспокойство.

Почему эта обезьяна вынудила их собраться всех вместе? Опасается? А, с другой стороны, не будет же она организовывать массовое убийство в центре города, днем, в этом людном московском кафе?