По кличке Рейнджер - Сергей Иванович Зверев

class="p1">– Друг, – возмутился Влад. – Ты научись сперва номер нормально набирать.

– А чего?

– Это квартира.

– Квартира, – недовольно пробурчали на другом конце. – А мне цех нужен…

Отбой.

– Что? – спросила Настя.

– Надо ехать.

– Позавтракать успеешь?

– Да. Полчаса на сборы.

– Встаем. – Она откинула одеяло и поднялась – прекрасная, изящная, щемяще светлая.

Та галиматья, которую наговорили по телефону, на самом деле имела смысл. Звонил связник. И шифр означал, что Русичу необходимо явиться в «Зоопарк». Это учреждение не имело клеток и вольеров. Оно было предназначено для другого.

* * *

Секретарша была молодая, длинная, красивая, холодная как лед. Она печатала что-то одним пальцем на пишущей машинке «Оливетти», подолгу ища нужные буквы. Чувствовалось, что владеет она машинописью не намного лучше, чем, к примеру, искусством кораблевождения.

Амаров прекрасно знал, для чего служат такие секретарши. Уж, конечно, не для печатания приказов и организации совещаний. У них одно предназначение – быть у хозяина под рукой. Достаточно боссу нажать пальцем с бриллиантовой печаткой на кнопку, и через минуту можно раскладывать девицу – хоть на начальственном столе, хоть на диванчике в комнате отдыха – это уж дело вкуса. А может и обслужить прямо в кресле, встав на колени, чтобы не отрывать от телефонных разговоров и работы на компьютере.

Амаров презирал все это. Он вообще с пренебрежением относился к хозяевам подобных кабинетов, а вместе с ними и к хозяевам всей этой заложенной задарма, проданной по дешевке страны. Эти люди привыкли мешать все – личное и деловое, чужой карман и свой. Это и хорошо, ему, Амарову, легче. Но все равно противно.

– Вас ждут, – отодвигая от себя ненавистную пишущую машинку, неживым голосом произнесла секретарша.

– Ай спасибо, дочка, – закивал азербайджанец, улыбаясь доброжелательно и немного суетливо.

Морщинистое приятное, доброе лицо, быстрые движения, широкая улыбка, легкий акцент в речи – Амаров делал все, чтобы выглядеть немножко примитивным, недалеким, обаятельным, не лишенным юмора, безвредным мужчиной с Кавказа. Эдакая душа нараспашку. Последнюю рубаху готов отдать ради показухи. «Мой дом – твой дом… ты теперь мне как брат…» – и прочее. Срабатывало безотказно. Многие и считали его таким, каким он хотел казаться. Те, кто сталкивался с ним ближе, знали и цену всем этим маскам, которые он менял, как ему заблагорассудится.

– На, красавица. Мужа тебе хорошего. Чтобы ты в норке и на «Мерседесе» ездила. Ай, хорошая, – покачал он головой и протянул девушке французские духи.

Секретарша наконец расплылась в улыбке. Она разбиралась в дорогих духах. И этот человек ей понравился, хотя, сидя в приемной, за полгода она уже научилась воспринимать людей как никчемных просителей, существ куда ниже, чем она сама и ее шеф.

Амаров вошел в длинный, просторный, обшитый дубом кабинет. Когда-то в нем работал второй секретарь обкома КПСС. Здесь все подчеркивало магию власти. Еще в те времена в первый раз Амаров побывал в этом кабинете. Ту власть можно было не любить, относиться к ней как угодно, но это действительно была власть. Она возвышалась над окружающими, как снежный горный пик. Ее атрибуты все воспринимали с должной серьезностью – и машины с флажками, и старомодную массивную мебель, и тяжелые портьеры, и телефоны с гербами, и депутатские значки в лацканах дорогих пиджаков, и многое другое. Теперь в кресле важно восседал сопливый очкарик с хитрой физиономией, из тех, кого в прошлые времена Амаров не пустил бы дальше прихожей – в доме его много серебра, а после таких гостей вилок недосчитаешься. И надо же – вице-губернатор!

Азербайджанец подавил нахлынувшее раздражение и придал лицу еще более доброжелательное, слегка приниженное выражение. Он поклонился.

– Здравствуйте, Яков Абрамович.

Вице-губернатор Яков Гопман, не вставая с места, мазанул по посетителю рассеянным взглядом и небрежно кивнул на стул.

– Ну, чего там? – осведомился он, не отвечая на приветствие.

– С просьбой нижайшей, Яков Абрамович. – Амаров скромно примостился на краешек стула, на колени положил потертую папку из натуральной кожи.

– Ясное дело, не с бананами. У всех просьбы. – Гопман поправил модный галстук. Этому худощавому дерганому человеку едва стукнул тридцатник, и все в нем выдавало натуру прохиндейскую.

– В Красноармейском районе города колхозный рынок реконструировать пора. Когда уже собирались – и что сделано?

– Ну…

– О народе надо позаботиться. Чтобы картошка была. Зелень-мелень продавали. Салат-малат. Людям хорошо будет. Всем хорошо.

– Ясно. Ты его и собираешься открывать. – Вице-губернатор напрягся. Уж в чем в чем, а в рынках он знал толк. Недаром в молодости имел одиннадцать приводов за мелкую спекуляцию. Впрочем, ныне это не возбраняется. Его добрый приятель, известный курчавый молодой реформатор и вице-премьер Неменов, имел не меньше приводов за карточные игры, и хуже ему от этого не стало.

– Не я. Фирма «Гянджа». Хорошие люди там. Честные. И районная администрация согласна. Никто лучше не сделает. Клянусь.

– Хлебом? – спросил Гопман.

– Что хлебом?

– Хлебом ваши клянутся.

Азербайджанец закивал, стараясь не смотреть в глаза хозяину кабинета, боясь выдать истинные чувства.

– Моя подпись нужна, да?

– Нужна, – потупился Амаров.

– Значит, рынок… Отношения, кстати, сейчас тоже рыночные.

– Мы согласны. Мы никого не обижаем.

– Короче, оглы, сколько?

– Сто пятьдесят.

– Рублей? – насмешливо спросил вице-губернатор.

– Тысяч.

– Карбованцев?

– Шекелей…

– Шутка… Мы не продаемся. Это тебе не твои горы, оглы. Это тебе Россия… В общем, решим.

– Братом будете.

– Родственничек, ха… Мне тещи хватает. Значит, сто семьдесят…

Вице-губернатор хапал открыто, не стесняясь. Нагл беспредельно. Из команды молодых. Нрав для своей нации он имел нетипичный – несдержанный, безоглядный, – тащил сколько мог, не слишком задумываясь о последствиях. Сейчас главная его задача – сбить аукционную цену на нефтеперерабатывающий завод на севере области. Тут он работал с губернатором на пару, и основная доля прибыли шла старшему по должности.

– Давай, оглы, – произнес вице-губернатор.

Амаров протянул папку с документами.

– Посмотрю на досуге.

– Ай, молодец, – закачал головой азербайджанец. – Президентом станете.

– Да уж, – махнул рукой вице-губернатор, но на миг призадумался. А почему бы и нет? Когда его пинали бэхээсэсники, мог он представить, что будет принимать людей в кабинете второго секретаря обкома? Ох, получить бы эту дерьмовую страну – вот бы развернулся. Динозавры от власти скоро передохнут. И настанет время «младореформаторов» – недаром об этом телевизионщики до хрипа визжат.

Пятясь задом и кланяясь, азербайджанец вышел из кабинета. Он остался доволен. Подпись вице-губернатора обеспечена. Да еще этот хлыщ Гопман крепко попадется на крючок. И появится у Амарова еще один рынок. Он станет плацдармом в Красноармейском районе. Можно потихоньку начать прибирать окрестности. Кровь прольется, стрельба начнется, но это не страшно. Там нет ни одной мало-мальски серьезной бригады, способной противостоять общине.

– Береги, дочка, своего начальника, – сказал на выходе Амаров секретарше. – Хороший человек… Полезный человек…

* * *

Медведь и Русич расположились в глубоких кожаных креслах перед экраном телевизора. Зеленел огонек на видеомагнитофоне.

Встреча происходила в просторном кабинете, заставленном старинной