Максим Шахов - Люди-торпеды

Ознакомительный фрагмент

– Не казнись. Это мы были их хвостом, а нам никто ничего не прицеплял.

– Это что, твой второй парадокс?

– Отнюдь! Просто глава из учебника по тактике. Мы оба нарвались на «отрубщиков».

Толя знал, что так на специфичном жаргоне оперативники и полевики называют спецгруппу, которая не следит за слежкой, а расположившись в известной контрольной точке, после прохода через нее основных сил уничтожает на месте любого подозрительного субъекта, следующего за этими силами. Отрубает навсегда. Причем, приказ у отрубщиков жесткий и однозначный: никаких выяснений и проверок. Короче, мементо море.

– А знаешь, шеф, очень похоже.

– Потому и похоже, что это и наша тактика, и тактика практически всех диверсионных и прочих спецподразделений в мире. Так учат!

– Это я понимаю, но куда ты все-таки гнешь?

– Так учат в спецслужбах! Причем государственных. Вот это и есть еще одна сцепочка со слухами Виргена о том, что контроль над «караванами» захватили какие-то спецслужбы. А дальше еще проще. Сбрасываем со счетов столь милый тебе Афганистан...

– Эй-эй, как это сбрасываем? Да там же...

– ... по банальным причинам практически полного отсутствия там сейчас этой самой государственной власти и подчиненных ей спецорганов – кроме, конечно, чисто бандитских формирований. Раньше власть была. Потом еще, может, и будет, когда доблестных блюстителей демократии под звездно-полосатым флагом оттуда выдворят, а сейчас – нету!

– Значит, Иран... – задумчиво протянул Анатолий.

– Да, Толик. И этот вопрос для меня решенный.

– Где же второй парадокс?

– Пожалуйста. Мы не только сами ни за кем не побежим вдогонку и не будем высвистывать сюда или в Грецию ребят, а спокойно свернем манатки и ближайшим рейсом убудем в стольный город Москву.

Анатолий долго и пристально смотрел на изображавшего абсолютное спокойствие журналиста. Потом очень серьезно спросил:

– Ты ничего не желаешь добавить, командир?

– Да запросто! – весело сказал Талеев. – Как говорил один беззаветно любимый мною классик: «Мы пойдем другим путем!»

Глава 2

УКРАИНА, КРЫМ. НЕЗАДОЛГО ДО ЭТОГО

Телефонный звонок в квартире майора Петренко раздался в 6 часов утра в понедельник. Уже одно это могло мгновенно превратить самого кроткого праведника в разъяренного монстра. А Петренко праведником не был. Тем более вчера. Да и в субботу вечером тоже. С утра рыбалочка в дружной компании единомышленников, потом ее достойное завершение за обильным и гостеприимным домашним столом, затянувшееся далеко за полночь. Пожалуй, не стоило лишь в воскресенье соглашаться на продолжение банкета. Да ведь так редко случались выходные дни, свободные от дежурств и вахт или просто бессмысленно-утомительного и никому ненужного торчания в казарме! Вот и расслабились по полной программе…

– Кто у телефона? Мне нужен майор Петренко! – надрывалась трубка.

– Чего раскричался-то? – хриплым со сна голосом пробурчал майор, узнав собеседника, несмотря на отвратительную слышимость, писки, шорохи, какие-то перезвоны и всхлипывания на линии. «Может, у меня это и вовсе в голове? Синдром какой-нибудь. Алкогольный».

Петренко явно наговаривал на себя. Он вовсе не был пьяницей, а уж тем более алкашом. Обычный советский, тьфу, российский офицер; вполне добросовестный, дисциплинированно исполняющий свои обязанности. Но и не чурающийся в свободное (!) время отдать должное великим традициям славянского хлебосольства...

– Володя, выручай! Без ножа меня режут! – на том конце провода явно паниковали. – Все под угрозой: карьера, перевод...

– Тихо, Коля, тихо, – зная импульсивность своего давнего приятеля, Петренко весьма спокойно относился к таким преувеличениям.

– Не Коля, а Мыкола! Олейник Мыкола Опанасович!

– Ага. Был всю жизнь Колькой Масловым, а как украинскую присягу принял – переродился. Как это там: «Тяжела и неказиста жизнь державного штабиста!» Вот я со своей более подходящей фамилией продолжаю служить в Российских Вооруженных Силах.

– Вова, Вовочка, не до юмора мне сейчас и не до упреков. Жизнь так повернулась.

Майор уже начинал заводиться.

– Сам повернул! Как у всех нас, у тебя был выбор. Польстился на головокружительную карьеру и деньги. У вас же прапоры частями стали командовать, а лейтенанты в Генштабе заседать, не забыв обвешать себя орденами, медалями и огромаднейшими звездами на погонах. Ты-то сам в каком сейчас ранге и чине, а?

В трубке послышалось натужное сопение, но видно собеседнику вовсе не хотелось обострять дискуссию. Потому что он примиряющее, но вместе с тем отчетливо горделиво произнес:

– Полковник. Командую отделом вооружения в Главном штабе Военно-Морского Флота.

– Фью-ю-ю! Чего же такой державной шишке потребовалось от бедного русского командира развалившейся торпедной базы в Крыму, откуда вы же нас и пытаетесь вытурить в три шеи?

– Володечка! Давай всю эту государственную политику оставим в стороне. – Было даже слышно, как собеседник раздраженно поморщился. – У меня ведь просто безвыходное положение.

– Что, в НАТО не принимают? Так вы это дело горилкой и сальцем…

– Можешь ты хотя бы выслушать-то нормально?!

– Ладно, излагай. Только честно и коротко.

– В общем, к нам завтра приезжают инспекторы. Оттуда.

Петренко мужественно воздержался от вертевшихся на языке комментариев, а Олейник продолжал:

– Это все связано с ликвидацией определенных видов вооружения. Или окончательной их передачи вам.

– О, старая песня! Мы же в свое время упрашивали: отдайте нам все, мы и вывезем, и уничтожим сами. Так нет, уперлись. Решили, что сможете не отдать, а продать кому-нибудь. Хохлы чертовы! А оказалось, что хрен вам по всей жирной морде! Вот и выкручивайтесь теперь сами!

– Не выкрутиться мне, Володя. Слишком много еще чего у нас по разным складам и арсеналам распихано. И все на мне висит. Три дня уже и по телефону, и лично по всей стране мотаюсь. Договариваюсь, пристраиваю, куда только смогу, по частям. А сколько денег истрачено!

– Ну, это, конечно, самое обидное.

Полковник не обратил на юмор внимания:

– Ведь почти не осталось российских баз, где попрятать можно. Вас-то никакие евро-американские проверки не коснутся.

– Сами же наши базы с кровью вырвали, превратили в гадюшники, разорили и бросили, – снова не сдержался майор.

– Володька! Ты же меня уже трижды выручал так.

– А, вспомнил! А как ты меня надул, тоже не забыл? Ведь что обещал, а? Скоро как раз три года, как жду исполнения.

Тут повысил голос сам Олейник:

– Ага, это тебе что, ведро горилки с перцем и полвагона сала в шоколаде? Ты же перевод в Севастополь запросил и должность ого-го какую...

– Так, – строго и безапелляционно перебил его майор, – а теперь еще позаботишься о служебной квартире там же! – Почувствовав, что на том конце телефона вот-вот взорвутся, добавил: – Или бросаю трубку!

– Ладно-ладно, договорились. Только не кочевряжься больше. К вечеру тебе на двух «Уралах» подвезут «изделия». Документы будут в полном порядке, из Главного штаба. Прими их поаккуратней, размести где-нибудь подальше от посторонних глаз на всякий случай, а через три-четыре дня я их обратно заберу, когда эти охламоны умотают.

– Не учи ученого! Только смотри, Колька, попытаешься надуть с оплатой, я ведь запросто устрою, что державный Главный штаб понесет невосполнимую потерю.

– Да какое надувательство между старыми друзьями?! Учились же вместе столько лет и служили. Просто времени побольше потребуется для осуществления. Вообщем, я как-нибудь к тебе лично подскочу, в море покупаемся, рыбалочку знатную организуем... Эх! Ну, спасибо огромное, Володька, выручил, так выручил. Я знал, что на тебя можно положиться. Жене привет передай. Удачи!

Закончив беседу, полковник Олейник задумчиво погладил намечающуюся лысину. Начиная разговор, он вовсе не собирался лукавить, но потом, возможно, почувствовав в голосе собеседника какую-то нерешительность… нет, не соврал, а лишь воздержался от уточнения кое-каких технических деталей. Сейчас он похвалил себя за эту интуитивную предусмотрительность. «Изделиями» были четыре торпедные боеголовки. Конечно, Вовка Петренко без труда разместит их на своей торпедной базе под Балаклавой: там на стеллажах давно уже шаром покати, одни тараканы, и контроля сверху никакого. Так что, ему вовсе не обязательно знать такую пикантную подробность, что одна из боеголовок – ядерная. Фу, какая мелочь! И в чем, скажите, разница, пока не взорвалась? То-то!

«Надо будет дать команду, чтобы упаковали все понадежней, а наружные ящики гвоздями забили и несколько раз опечатали. Да чтоб снаружи никаких бирок и пояснительных надписей и знаков! Только «Груз №…, изделие такое-то, изготовитель – завод железобетонных конструкций или резиновых изделий г. Выпендрюжинск».