Пророки - Брэй Либба

Уилл, прохаживаясь по комнате, читал вслух:

– …Мисс Уайт, весьма яркая вдова, со спутником, мистером Джоном Гоббсом. Ида осталась жить в восточном крыле, они с Мэри очень сблизились. Однако мисс Ноулс не была в восторге от мистера Гоббса. В письмах к кузену она писала о нем.

«Прошлой ночью мистер Гоббс и Мэри устраивали в гостиной очередной спиритический сеанс, который перевалил за приличное время. Мне предложили поприсутствовать. Мистер Гоббс разливал сладкое вино, от которого я почувствовала себя очень странно. Меня посетили странные видения, и я не знала, где сон, а где – явь. Я извинилась и поднялась к себе, все ночь меня мучили страшные сны.

Ту странную загадочную книгу, которую мне не позволяют читать, Гоббс хранит в запертом шкафу. “Это книга моей братии, дорогой отец подарил мне ее перед самой кончиной и тем, как я попал в приют”, – объяснил он с улыбкой».

– Книга моей Братии! – воскликнула Эви. – Провалиться нам на этом месте!

– «Но я не верю ни слову, что он говорит, – продолжил Уилл. – Он может солгать так же легко, как некоторые – смеются. Он лжет, чтобы добиться симпатии к себе или чтобы запугать. Как-то раз он сообщил мне, что может вызвать Дьявола, если пожелает. В доме стоит вонь разложения, будто сами стены начали гнить, и я слышу ужасные звуки. Люди уходят и приходят в любое время дня и ночи. Большая часть прислуги нас покинула. Боюсь, что в доме происходит что-то страшное, дорогой кузен. Прошу тебя, отправь кого-нибудь из администрации для расследования. Я слишком больна, чтобы разобраться в этом».

Уилл замолчал, просматривая украденные Эви газетные вырезки.

– И чем кончилось дело с этим типом Гоббсом? – спросил Сэм.

– Ида Ноулс вскоре исчезла, – продолжила Эви, словно смакуя жуткую страшилку. – В особняк с обыском пришла полиция. Гоббс поведал им очередную небылицу о том, как Ида сбежала с каким-то повесой, а они с Мэри Уайт хранили это в тайне, чтобы пощадить репутацию мисс Ноулс, все потому, – и тут Эви по-театральному прижала руку ко лбу, – что они любили ее, как родную сестру.

– Чушь собачья, – пробормотал Сэм.

– В точку, братишка. Полицейские тоже ни слову не поверили. Они принялись обыскивать дом и нашли десять трупов. Гоббс утверждал, что это его образцы для медицинских школ. Но они и этому не поверили.

– Так вот почему в песне такие слова, – заметил Джерихо.

– Вскроет горло, кости заберет и за пару камней толкнет, – пропела Эви. – И в довершение всего…

– Они продолжили поиски, – прочитал Уилл, – и обнаружили обезображенное тело женщины. На одежде была брошь, которая принадлежала Иде Ноулс.

Эви разочарованно опустила руки.

– Дядя, ты похитил мою концовку!

Уилл не обратил на нее внимания.

– Хотя они с Мэри Уайт утверждали, что Гоббс ни при чем, его признали виновным на основании писем и броши с немаленьким отягчающим обстоятельством в десять трупов и приговорили к повешению.

– Интересно, а его тело в медицинскую школу не продали? – пошутил Сэм.

Уилл раскрыл серебряный портсигар и принялся искать зажигалку сначала в собственных карманах, потом на захламленном столе.

– Его похоронили на общественном кладбище. Никто не хотел организовывать его похороны, и не нашлось наследников, желающих забрать тело.

– Как думаешь, есть ли какая-нибудь связь с нашим убийцей? Может быть, он слышал эту историю? Хочет его скопировать или превзойти? – спросила Эви.

Сэм протянул руку к книжной полке, снял с нее серебряную зажигалку с инициалами Уилла и протянул ее хозяину. Блеснул огонек, и Уилл задумчиво выпустил струйку дыма.

– Я все-таки думаю, что твоя гипотеза притянута за уши, Эви. Конечно, тут налицо некоторые совпадения.

Эви принялась загибать пальцы.

– Комета. Книга Братии. Песня…

– Откуда ты вообще узнала про эту песню? – удивился Джерихо.

Эви опасливо оглянулась на Уилла, и тот ответил ей выразительным взглядом.

– Просто женская интуиция, – отмахнулась она.

– Гоббс сказал, книга моей братии, это не одно и то же, что Книга Братии, – поправил ее Уилл. – Семантика абсолютно разная.

– Gesundheit[57], – сказала Эви. – Тогда я подолью вам масла в огонь. – Она подалась вперед, привлекая их внимание, хотя Уилл и так сидел как на иголках. – В газетах писали о таинственных пропажах людей и нераскрытых преступлениях, совершенных летом 1875 года. Были обнаружены тела со странными метками.

– Пятьдесят лет назад, – подчеркнул Уилл. – И мы не знаем, что это были за метки. При всем желании я не вижу, что объединяет их с нашим случаем.

Эви тяжело вздохнула.

– Я тоже, честно говоря. Но это все равно интересно.

Она побарабанила пальцами по столу: какая-то важная деталь ускользала прямо между пальцев, рассеиваясь, как дым.

– А что случилось с его кралей, Мэри Уайт? – спросил Сэм.

– После того как Гоббса повесили, она вышла за шоумена по имени Герберт Блодгетт в 1879 году. Они переехали из дома Ноулсов. Есть сообщение о том, что она пострадала, упав с лошади, но на этом сведения заканчиваются.

– Наверное, она уже умерла, – заметил Сэм.

Вдруг раздался громкий стук у парадного входа. Эви бросилась к двери, за которой выстроилась целая очередь посетителей. Первый из них держал номер «Дэйли Ньюс» со статьей Вудхауза.

– Мы решили узнать, как все обстоит на самом деле.

Спустя несколько дней после публикации Вудхауза, за которой последовала вторая и третья, в музей пришло больше народу, чем за последние несколько лет. Уилла приглашали вести лекции повсюду, от частных клубов до высокосветских официальных ланчей, и хотя он старался придерживаться научного ключа, все наперебой хотели знать подробности убийств. В наиболее продвинутых кругах Нью-Йорка, где бояться маньяков казалось предосудительным, организовали так называемые Убийственные Клубы. Там поили коктейлями с холодящими кровь названиями вроде «Пентаграммный Яд», «Лоск вуду» или «Нектар киллера» – смесь виски, шампанского, апельсинового сока и пюре из вишен, – на следующее утро вы гарантированно были бы убиты минимум похмельем. Убийства послужили лишним поводом устроить гулянку и напиться – хорошим бизнесом. Народ будто объяла лихорадка. А Эви твердо решила как следует на этом заработать.

Когда Эви вела экскурсии, простой льняной колпак становился шляпой ведьмы из Салема, которую обвиняли в танцах с самим дьяволом. Вода, которую Эви заблаговременно набрала утром и поставила на столе вместе с парой зажженных свечей, становилась «святой водой, оберегающей комнату от вторжения духов». Сделав небольшой алтарь, она положила фрагмент кости китайского колдуна рядом с фотографией призрака из западного Массачусетса и рассказывала доверчивым гостям, что это кость той самой девочки, что изображена на фото, и она все еще расхаживает по музею. В этот момент Сэм дул в рожок, незаметно двигал занавески, и молоденькие щеголихи вместе со своими спутниками ахали и хихикали, возбужденные таким близким контактом с потусторонним миром.

В один из подобных дней Уилл вернулся с лекции раньше времени и обнаружил, что музей заполнен посетителями. Когда он попытался пройти в выставочный зал, его возмущенно остановил какой-то молодой человек:

– Дождись очереди, Дедушка Время.

Заглянув через головы двух молоденьких флэпперов, Уилл увидел разглагольствующую Эви.

– Конечно, вы должны вести себя очень осторожно в окружении подобных объектов. Они обладают мощной энергетикой. Вы ведь не хотите, чтобы духи последовали за вами после того, как вы уйдете из музея.

– А они на это способны? – опасливо спросила женщина в первом ряду. Она выглядела очень встревоженной.

– О да! – ответила Эви. – Именно поэтому мы продаем амулеты в нашем сувенирном магазине. Это копии древних талисманов, которые отпугивают злые силы. – Эви показала им небольшой серебряный диск. – Я постоянно ношу несколько при себе. Безопасность не бывает излишней, особенно когда в городе свирепствует маньяк, одержимый дьяволом.