Танго Агарта. Книга первая - Валерий Николаевич Ковалев

при нем два пилота. Вот, одного доставили.

– А второй?

– Оказал сопротивление.

– И больше никого нет?

– Никого. Снег кругом чистый, без следов.

Вслед за этим бесчувственное тело в меховом комбинезоне, захлестнув шкертом подмышками, опустили в рубочный люк, а на мостике выставили вооруженную вахту.

– М-да, – крепко вы его, – сунув лежащему на кушетке пленному в нос смоченную нашатырем вату, покосился на Рыбакова доктор.

– В самый раз, – нахмурился тот. – Как учили.

Здесь же, в медизоляторе, находились Туровер и Котов с Лисицыным.

Все устроились, кто где, и с интересом рассматривали неизвестного.

Он был уже без верхней одежды и в крапленой униформе, с готическими рунами на отложном воротнике.

В это же время, в центральном посту, Флуераш с Балутой рассказывали Майскому, старшему из пилотов и механику о том, что произошло на берегу.

– Пристали мы значит незаметно к торосам, вскарабкались на них и ползком к той хрени, – блестел глазами сидящий на разножке* Флуераш.

– Угу, – кивнул Балута и осторожно потрогал пальцами распухший нос.

– Подбираемся по – тихому, а у нее возятся эти самые двое, в комбинезонах. И о чем-то болтают.

– Фашисты, – добавил Балута.

– Вроде того, – продолжил лейтенант. – На борту аппарата крест, и говорят вроде по – немецки. Осуществили, как водится, захват, но один вывернулся и обнажил ствол. В результате Костя сломал ему шею.

– Я не хотел, – сокрушенно вздохнул Балута. – Так вышло.

– Бывает, – сочувственно потрепал Майский по плечу мичмана. – А эти игрушки, что, у них взяли? И потянул откидного столика что-то похожее на пистолет , из голубоватого материала и с миниатюрным излучателем.

– У них, – ответил Флуераш. – Лазерные.

– Откуда знаешь? – взвесил в руке оружие помощник.

– Опробовали, там же. На сто метров лучом гранитный валун прожег насквозь.

– М-да, – осторожно вернул «пистолет» на место Майский. – Чем дальше в лес, тем толще партизаны.

– Чего? – непонимающе уставился на него Балута.

– Да это я так, о своем, девичьем.

– Ну а что представляет собой летательный аппарат? – вслед за этим поинтересовался Буев.

– Плоский диск с полусферой наверху, в диаметре метров десять. Стоит на гидравлических штангах. Снизу входной люк с трапом. Внутри два отсека, один над другим, с круговым обзором. Нижний, насколько мы поняли, для пилота – там компьютерный пульт и приборы управления, а верхний боевой, в нем две лазерных пушки.

– Весьма, весьма интересно, – оживился полковник. – А движитель?

– Скорее всего ракетный, – переглянулись Флуераш с Балутой. – Внизу, снаружи, три сопла с нагаром и лед в месте посадки оплавлен.

Первое, что сделал пришедший в себя пленник – обвел глазами медизолятор, сидящих напротив, и что-то тихо пробормотал.

– Где я? – перевел Лисицын.

– Скажите, что он на борту подводной лодки, – наклонился к ученому капитан 3 ранга.

Лисицын снова перевел, и глаза пилота округлились.

– Руссиш? – хрипло произнес он и поморщился

– Да.

После этого немец разразился целым потоком слов и теперь поморщился ученый.

– Он говорит, что мы свиньи, нарушаем нормы международного права и требует немедленного освобождения.

– Вот так? – высоко вскинул брови Туровер. – В таком случае кто он сам и какое государство представляет?

Лисицын сказал пленному несколько слов, тот злобно оскалился и, согнув правую руку в локте, хлопнул по нему ладонью левой.

– Понятно – кивнул Туровер, – международный жест. Значит, говорить не будете?

– Найн, – скривил тонкие губы немец и, спустив ноги с кушетки, привалился спиной к переборке.

– Ну что же, – потянулся капитан 3 ранга к висящему на переборке телефону. – В таком случае поговорим иначе.

Спустя десять минут все стояли в носовом отсеке.

В нем, на палубе, зеленела одна из выгруженных из аппарата торпед, а минный офицер Нечаев со старшиной команды, стояли у открытой крышки.

– Итак, снова тот же вопрос, – обратился командир к пленному. – Не будете отвечать, пойдете на корм рыбам. Переведите, Клавдий Павлович.

Лисицын перевел, немец побледнел, а потом вскинул вверх руку и проорал, – Хайль Гитлер!

– В аппарат! – приказал старпом, Рыбаков с Ксенженко сгребли немца, заломили тому руки за спину и, сопя, поволокли к темному зеву.

– А-а-а! – завопил тот, вырываясь, и стал что-то выкрикивать.

– Он согласен, согласен, прекратите, – отвернулся Лисицын и снял дрожащими руками запотевшие очки.

– Отставить! – последовала команда, и эсэсовца подвели к командиру.

Тот трясся, вонял мускусом и икал.

– Ну как, будем говорить? – последовал вопрос, и все посмотрели на мокрые штаны пилота.

– Я-я, б-будем, – зашлепал тот губами, размазывая руками по лицу, сопли.

В отсеке наступила тишина, нарушаемая далеким гулом моря.

– Так ты что, русский язык знаешь? – подался к эсэсовцу Котов.

– Моя знать,– с готовностью кивнул тот рыжей головой. – Мы изучать язык вероятного противника.

– Вот, падлы, – мрачно прогудел Ксенженко. – Опять готовятся к войне, нелюди.

– Старпом, – обернулся Туровер к Котову, – пленного помыть и снова доставить в изолятор. Продолжим нашу беседу.

В течение следующего часа выяснилось, что Гюнтер Вайль, так звали пленного, оберштурмфюрер СС и пилот воздушного судна, обнаруженного на берегу, а погибший – его командир, штурмбанфюрер СС Макс Крамер.

Судно следовало в район Северной Атлантики, для ведения воздушной разведки, а по пути приземлилось на острове, в целях взятия там проб воды и грунта.

На вопрос о его государственной принадлежности, Вайль сообщил, что корабль принадлежит Третьему рейху и базируется на шестом континенте, обладающим правом экстерриториальности.

– Вот тебе и конец фашизму, – бормотнул Котов. – Не добили, оказывается, этих сволочей.

– Как называется база и ее координаты? – наклонился к эсэсовцу Туровер. – Ну, быстро, и смотреть в глаза!

– «Аг-гарта», – тяжело задвигал тот кадыком. – Вы меня убивать?

– Если будете врать. Координаты!

Вайль назвал и Туровер удовлетворенно хмыкнул. Они соответствовали указанным на карте.

– Когда у вас очередной сеанс связи?

– Чьерез час, – покосился пилот на отсечные часы. – А затем по прибытии на место.

– Ну что же, в таком случае навестим ваш корабль, – поднялся со своего места Туровер, – прошу всех на выход…

Вытащив резиновую шлюпку из воды, группа из шести человек, тепло одетых и с оружием, выбралась на припай и, обходя глыбы льда, скрипя унтами по фирновому снегу*, последовала в нужном направлении.

Впереди, внимательно оглядывая местность, шел Рыбаков, за ним Вайль, в сопровождении Балуты и последними Туровер, с Буевым и Лисицын. По низу мела снежная поземка, изредка, со стороны океана, слышался треск лопающегося льда.

Покрытый инеем диск корабля, высящийся на трех штангах, подобно химерному пауку, вскоре возник в клочьях тумана, и в десятке метрах от него, группа остановилась.

– Однако! – воскликнул Буев. – Судя по виду, дисколет. И какая аэродинамика!

– Фашистский, – добавил Лисицын и ткнул рукавицей в высокий борт, на котором проглядывался черный, ненавистный всем тевтонский крест*.

– А