Михаил Зайцев - Час бультерьера

Маджнун расхохотался, словно безумец, и догадка, до того щекотавшая его подсознание, вдруг оформилась в четко сформулированную, здравую мысль: болты, выпущенные из арбалета, вошли в тело часового почти под идеально прямым углом, из чего следует, что арбалетчик стрелял, находясь практически напротив цели!

Дверь напротив покоев имама отворилась тихо и быстро, но маджнун уже осмыслил спасительную догадку, он уже ожидал этого и был готов к очередному сюрпризу противников.

За открывающейся с ветерком дверью напротив, в чуть более светлом, чем окружающий мрак, прямоугольнике дверного проема, угадываются расплывчатые контуры фигуры арбалетчика, и маджнун толкает труп-щит, отталкивает от себя мертвого Али, и стальной болт, пробив навылет рыжего жмурика, теряет скорость и падает, вяло стукнувшись о штукатурку стенки, согретую спиною маджнуна.

Толкая покойника навстречу сорвавшемуся с тетивы болту, маджнун согнул колени, пригнулся. Как только руки перестали чувствовать тяжесть мертвого тела, он прыгнул. Он умел прыгать не хуже мастеров спорта по спортивной гимнастике и даже лучше. Вряд ли спортсмен-гимнаст сумел бы крутануть сальто так же высоко и, разгруппировавшись после переворота в воздухе, столь же точно, так же сильно ударить обеими ногами стрелка из арбалета.

Коренастый брат федави с лицом-кашицей, с руками-головешками все еще оседает на пол; маджнун с лета бьет каблуками в грудь арбалетчику; свалился посереди коридора труп-щит рыжего Али, пробитый болтом навылет; последний невредимый избранный бежит, мчится с правого крыла коридора сюда, на помощь братьям; в это же время, в этот решающий момент истины из оскверненных покоев святого имама в темноту коридора выскальзывает серой тенью чужой человек, очередной противник, враг, шайтан, вооруженный «ПБ» – «пистолетом бесшумным» системы конструктора Дерягина.

Арбалетчик, одетый в серый, мешковатый, дополненный капюшоном комбинезон, успевает запустить сложную механику своего экзотического оружия, взвести тетиву, подать в пусковое ложе следующий болт, но не успевает выстрелить. Арбалетчик со сломанной грудной клеткой улетает в глубь комнатушки, что находится строго напротив покоев имама. Искалеченное тело в сером спецкостюме ударяется о массивную мебель в административной, офисной комнатушке, безвольное тело падает на казенный палас, роняет стулья, теряет арбалет.

Одновременно с арбалетчиком испускает дух осевший на пол коридора брат без лица и без рук.

Человек с пистолетом – почти что точная копия убитого маджнуном полмгновения тому назад арбалетчика, в точно таком же комбинезоне, с капюшоном, почти такого же роста и комплекции, как и жертва маджнуна, – направляет толстый ствол «дерягина» на финиширующего смертника.

Последний избранный петляет, пытается, надеется обмануть пулю и мечтает о малом – чтоб его лишь ранило, хотя бы первой пулей, и чтобы он сумел, смог вопреки ранению добежать, дотянуться до... Увы! Последней мечте последнего не суждено сбыться – первая же пуля, отнюдь не дура, обрывает финишную ленточку его жизни, угодив аккурат между сияющих верой в чудо голубых глаз.

Маджнун, сработав ногами сверх всяких похвал, умело смягчил собственное падение – сперва ладошками шлепнул по полу, после стукнул о пол подошвами ботинок, самортизировал локтями, спружинил коленями и только потом коснулся пола спиной.

Свинец срезал на бегу верившего в чудо федави, пистолетный ствол начал разворачиваться к перекатившемуся через голову ужасно опасному и абсолютно невредимому мужчине, удостоенному великой чести называть себя «одержимым силой».

Маджнун кувыркался быстрее, чем поворачивался ствол. Одержимый боем владел своим телом в совершенстве и умел становиться стремительным. Он мог бы, точно, мог, сэкономить роковую для последнего брата секунду, пожертвовав парой сломанных ребер, и убить серого с бесшумным пистолетом раньше, чем оружие рыгнет свинцом. Но маджнун сознательно пожертвовал братом, ибо одержимый ОБЯЗАН выжить! Во имя халифа! Для общей пользы! А выжить гораздо легче, оставаясь здоровым. Цинично, однако факт, не правда ли?

Верующий в халифа циник разделался с вооруженным противником витиевато и впечатляюще. Кувырок через спину с разворотом на лопатках, движение, похожее на те, что выделывают танцующие брейк негритята, мах бедрами, от пиджака отлетает пуговица, а боевого гимнаста подбрасывает на ноги, левая рука выбивает ствол из серой руки, пальцы правой бьют по глазам противника. И все это действо быстрее, чем сердце успеет ударить дважды, за один короткий, конвульсивный выдох.

Человеку в сером комбинезоне не хватило четвертушки секунды для того, чтобы опорожнить пистолетный магазин еще на один дарующий смерть патрон. «Дерягин» полетел на пол, а растопыренные пальцы маджнуна мазнули по прорези для глаз в сером капюшоне, царапнули зрачки.

Серый презрел боль и, казалось, не заметил потери оружия. Серый взмахнул ногой, взлетела по широкой дуге стопа в грубом чулке с кольчужной стелькой и «колбасками», туго набитыми мелким песком, вместо подошвы. «Одержимый силой» с трудом, однако успел блокировать контрудар – мах на завершающей фазе локтем.

Локоть остановил голень, а чужая пятка лишь прикоснулась к кончикам коротко остриженных волос на виске маджнуна. Синхронно с касанием ежика волос одержимый скоростью нанес страшный удар каблуком в пах противнику. Пах серого берегла «раковина» из твердой пластмассы и защищал слой войлока, но каблук достиг гениталий, сломав пластмассовую полусферу, смяв войлок.

Серого согнуло навстречу ладони маджнуна, бьющей по восходящей в подбородок под капюшоном. Ковшик ладошки подцепил выступ подбородка столь резко, что не успели как надо сработать эластичные мышцы шеи, не выдержали, сломались шейные позвонки. Человек в сером умер.

Маджнун подхватил падающее тело в сером и вместе с ним перешагнул порог покоев имама. С того момента, как погиб старик-имам, минуло ровно семь минут.

Света из окон в покоях духовного отца здешних ассасинов вполне хватало, чтобы, сделав шаг за порог и вытянув шею, заглянуть в большую из трех комнат, увидеть сорванный со стены ковер, лежащий изнанкой на коврах, укрывающих паркетный пол. Увидев грубоватую изнанку безумно дорогого ковра, сотканного столетия тому назад, маджнун сбросил с плеч пиджак, рванул ворот белой рубахи.

Маджнун избавлялся от одежд, рвал ткань и застежки, его горячее тело извивалось, но голова оставалась холодной.

Открытую дверцу сейфа маджнун не увидел, меж тем и без того ясно – спрятанный под драгоценным ковром, вмонтированный в бетон стен несгораемый шкаф выпотрошен, и давно. Зачем же тратить секунду на лишний шаг, на осмотр пустого сейфа? Чтобы убедиться в очевидном?

Сейф выпотрошили задолго до отъезда обслуги. Автобус скрылся из виду сменившихся на посту полицейских, и стража местных демократических законов, конечно же, пала, и, конечно же, отнюдь не смертью храбрых. И снайперы взяли под контроль окна. И противники перешли ко второй фазе операции – к уничтожению «российского филиала».

Снайперы обложили здание, разумеется, со всех сторон. Их, снайперов, безусловно, много, а в здании... Не так уж и много «серых» должно быть в здании, если учесть, что здесь, на третьем этаже, их было всего-то пара... А сколько на этажах «реабилитируемых»?.. Позавчера под Москвой, охотясь на Бультерьера, погибли пятеро братьев, и вчера лучшие из федави отправились кружным путем, через Минск, в столицу России. В центре, кроме новичков, неспособных к серьезному сопротивлению, осталось всего...

Череду мысленных расчетов оборвал грохот, взрыв этажом выше. Маджнун стряхивал ботинки, когда с потолка посыпалась штукатурка. Маджнун оскалился в улыбке – считать своих совершенно бессмысленно, свои убывают с каждой минутой – и склонился над трупом в сером комбинезоне.

Сдернув с убитого капюшон, маджнун увидел узкоглазое лицо азиата. На удивление не хватало времени, маджнун снимал с убитого им, оказывается, азиата серый комбинезон, разбирался со сложной системой шнурков и петель.

Надо! Обязательно надо выжить! Кто-то должен сообщить халифу правду об этой бойне. Противники, выпотрошив сейф (сигнализация которого, хваленая, японская, не сработала, сволочь), могли бы по-простому взорвать здание со всеми, кто в нем находится (запросто смогли бы), и, поскольку этого не случилось, вероятно (вероятность близка к ста процентам), коварные (восхитительно коварные) разработчики акции, дабы отвести от себя подозрения (даже тень подозрений), заготовили некую лажу (восхитительную лажу), с ложными уликами и фальшивыми вещдоками (их оставят на месте разгрома).

Он раздевал труп аж целых две минуты. Он разобрался со сложным кроем комбинезона и удовлетворенно хмыкнул, и в это время взорвалась граната этажом выше. И следом глухой взрыв, не иначе – в полуподвале, где спрятано оружие ассасинов.