Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Привет! – сказал я, подкатив к ней задним ходом.

Лора не сразу узнала меня, и ее лицо несколько мгновений оставалось напряженным.

– Это вы! – наконец улыбнулась она, встала с коробки и мельком взглянула по сторонам. – Уже успели взять машину?

Я вышел на тротуар. Лора немного комплексовала и не знала, куда деть руки. Ее шортики и майка были мятыми, словно их постирали, выжали, а высушить и прогладить забыли.

– Что это у тебя? – спросил я, кивая на коробку.

– Жилеты, – ответила Лора. – После нашего купания они больше непригодны для использования, и отец поручил мне сдать их в «Олимпию» в обмен на новые. Он сам бы это сделал, но из полиции его вряд ли отпустят до вечера.

– А что такое «Олимпия»?

– Это фирма, которая арендовала наш «Пафос» для круизов, – пояснила Лора. – А вы далеко собрались?

– Катаюсь, – неопределенно ответил я. – Так давай я тебя подвезу к этой «Олимпии»!

– Спасибо, – отказалась Лора. – Вот-вот должна подъехать машина.

Мы замолчали. Может быть, я слишком пристально смотрел в лицо девушки, и она, не выдержав моего взгляда, опустила глаза и залилась краской стыда. Я уже хотел пожелать Лоре удачи и вернуться в машину, как рядом с нами остановился «Мерседес», и из него вышел рослый парень с длинными волосами, стянутыми на затылке в косичку, в кожаной безрукавке, надетой на голый смуглый торс, и кожаные джинсы. На крупном носу сидели вытянутые, как кошачьи глаза, непроницаемые очки. С каменным лицом он шагнул на тротуар.

– Исхак! – вдруг счастливо пискнула Лора и кинулась на шею незнакомцу. Я раздумал торопиться и продолжал стоять рядом с коробкой, с интересом наблюдая за волнующей встречей.

Лора повисла у парня на шее, целуя его лицо, отчего оно потихоньку оживало и даже озарилось пренебрежительной улыбкой. Похлопав девушку по попке, Исхак убрал ее руки со своих плеч и, жуя жвачку, обронил по-английски:

– Когда приплыла?

– Два часа назад! – весело ответила Лора, поправляя прическу, майку на груди, кулончик на шее и все остальное, от чего могла зависеть ее привлекательность.

– Почему не позвонила сразу? – невнятно, словно лень было артикулировать губами, спросил Исхак, глядя то себе под ноги, то на небо, то по сторонам.

– Мы тонули! – радостно воскликнула девушка, пытаясь немного развеселить парня. – «Пафос» затонул! Такие были приключения!

– А это что за Шумахер? – спросил он, иронизируя, должно быть, по поводу моего старта по встречной полосе.

– Это наш пассажир, – ответила Лора, боясь даже посмотреть на меня, чтобы не давать никаких дурных поводов Исхаку.

– А я тебя узнал, – дружелюбно сказал я. – Твоя фотография стояла в баре на «Пафосе».

Кивая и продолжая активно жевать, Исхак подошел к моей машине, вынул жвачку изо рта и налепил ее на ветровое стекло. Потом повернулся ко мне, показывая антрацитовые стекла своих очков, и, сунув руку в карман, небрежно вынул оттуда пятидесятифунтовую купюру.

– Это тебе на штрафы за превышение скорости, – сказал он, засовывая купюру мне в нагрудный карман. – Давай-ка, дружочек, в машину и жми на газ!

Лора смотрела себе под ноги. Я пожал плечами, мол, на газ так на газ, сел за руль и резко рванул с места. Свернув за ограду автостоянки, я остановился, вышел из машины и незамеченным встал за пальмовым стволом.

Исхак, сунув руки в карманы, о чем-то жестко разговаривал с Лорой. Она, униженная и пристыженная, как бестолковая ученица перед учителем-деспотом, стояла перед ним ссутулившись и опустив голову. Парень толкнул ногой коробку, плюнул на нее, затем сорвал с шеи Лоры кулон и кинул ей в лицо. Повернувшись, он вразвалку подошел к «Мерседесу» и сел в кабину. Лора продолжала стоять на том же месте и в той же позе, только закрыв ладонями лицо. Машина тронулась с места.

Я кинулся к «Мицубиси» и задним ходом вылетел на перекресток. «Мерс», намереваясь свернуть влево, очень кстати подставил мне свой лакированный бок. Задний бампер «Мицубиси» влепился в этот бок с тем же сочным наслаждением, с каким рекламные зубы впиваются в крепкое зеленое яблоко. Раздался глухой удар. Машину тряхнуло. Не торопясь я заглушил двигатель и затянул ручной тормоз. Не успел я приоткрыть дверь и выставить ногу наружу, как черным чучелом надо мной завис Исхак.

– Ты!.. – задыхаясь от гнева, орал он. – Ты что, кретин, сделал с моей машиной?! Я тебе куда приказал ехать, ублюдок!

Приоткрыв дверь еще шире, он с силой толкнул ее на мою ногу. Край двери защемил мое колено, словно ножницами. Я взвыл от боли и ударом ноги послал дверь в обратную сторону. Ручка въехала Исхаку под ребро, что окончательно вывело его из себя. Намереваясь уложить меня на асфальт одним сильным ударом в челюсть, он взмахнул рукой, но я, выползая из машины, не стал распрямляться, и кулак парня попал в верхнюю раму. От такой боли я бы, наверное, вспомнил все матерные слова на русском и английском, но Исхак, казалось, пребывал в состоянии общей анестезии. Нервничая оттого, что ему никак не удается меня вырубить, он схватил меня за воротник майки.

Вот это он сделал зря. Я резко кивнул, тараня своим лбом его носовую перегородку. Мне даже показалось, что раздался оглушительный треск. Ахнув, Исхак невольно отпустил меня и отшатнулся в сторону. Он уже был раскрыт, как утренний цветок, и я, не встречая сопротивления, дважды заехал ему кулаком в челюсть. От первого удара грубиян согнулся, его повело, словно асфальт под ногами стал ходить ходуном, а второй удар свалил на землю.

Перестарался, подумал я, вспомнив, что на этом острове я гость и Лора, чье сердце было занято черными очками и куцей косичкой Исхака, все видела и наверняка испытывала непередаваемую боль. Но, повернувшись, я увидел совсем не то, что ожидал увидеть.

У тротуара, где несколько минут назад была припаркована моя машина, стоял запыленный джип с открытыми дверьми. Бритоголовый парень в черной майке и джинсах жирной оголенной рукой держал Лору за волосы, поставив ее лицом к дереву, а еще двое парней, внешне очень похожие на первого, заталкивали в дверной проем коробку. Коробка застряла, уткнувшись с одной стороны в раму, а с другой – в дверной подлокотник, и тогда бритоголовые стали вбивать коробку ногой. Размолотив картонный бок, один из них захлопнул дверь и свистнул. Дебелый отпустил Лору, толкнув ее на землю, и нырнул в джип. Я уже бежал им навстречу, но, когда нас стало разделять каких-нибудь пятьдесят шагов, джип стартовал и, быстро набирая скорость, помчался на меня. Идти с ним в лобовую атаку было малоэффективно: я мог только выпачкать в своей крови тяжелые колеса и никелированный бампер. Все же надеясь, что джип затормозит, я продолжал бежать посреди пустынной улицы. В последний момент, когда я уже был готов в прыжке оторваться от земли, машина вильнула в сторону и с ревом, накрыв меня облаком гари, пронеслась мимо. В какое-то мгновение я услышал из открытого окна матерную тираду на чистейшем русском. Прогромыхав мимо «Мерседеса», джип свернул на соседнюю улицу и исчез за пирамидой строительных плит.

– Лора! – крикнул я, подбегая к девушке и опускаясь перед ней на колено. Стыдясь своих слез, она прятала лицо в ладонях. Плечи ее вздрагивали, по запястьям к локтям бежали слезы.

Раздался визг колес. Развернувшись, «Мерседес» объехал мой «Мицубиси» и скрылся на той же улице, по которой умчался джип.

– Отстань от меня! – крикнула Лора, когда я попытался приподнять ее за плечи. – Уйди! Видеть тебя не хочу!

Тут ее прорвало, и девушка разрыдалась у меня на груди. Любовь – это всегда раздевание, подумал я, невольно гладя Лору по голове. Влюбленный человек – голый человек, который несется с обрыва во весь дух в теплые и ласковые волны моря, даже не подозревая, какие подводные камни могут оказаться на дне. А потом ломает не только ноги, но и душу.

Воспоминание о поломанной ноге откликнулось болью в коленной чашечке. «А крепко меня прижала эта сволочь», – подумал я об Исхаке.

Глава 40

Мы на большой скорости мчались по пустынному шоссе. Справа от нас тянулась холмистая степь, в неожиданных местах которой вдруг появлялись белые виллы, окруженные пальмовыми и цитрусовыми посадками, а слева вскипало пенными гребешками море, огражденное каменными сфинксами гостиничных корпусов и почти непрерывной полосой пляжей и пирсов.

– Только не надо врать, – тихо говорил я, очень стараясь не скатиться на нравоучительный тон. – Пожалуйста, не надо говорить, что ты ничего не знаешь. Такие мордовороты не станут воровать старые пробковые жилеты, тем более мордовороты, которые ругаются матом по-русски.

Лора, глядя вперед потухшими глазами, отрицательно покачала головой.

– Не согласна? – уточнил я. – Очень плохо. А я хотел тебе помочь.

Девушка медленно повернула голову в мою сторону, и мне показалось, что ее губы исказила судорога боли.

– Быстрее, пожалуйста! – произнесла она, думая, оказывается, совсем о другом. – Как выедешь на круг, второй поворот налево.