Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари

либо ворочать миллионами, как Ривьер. Но химеровцы наглухо отбитые. Лучше держись от них подальше, если не хочешь проблем.

— Сталкивалась с ними?

— Просто даю бесплатный совет, — исчерпывающе сказала Хонда и бухнулась спиной на кровать, просевшую от ее веса.

Что и требовалось доказать, дипломат из Джона был никудышный. Хонда окончательно отморозилась, скинула с себя комбинезон и выключила свет.

Оставив кровать в ее распоряжении, Джон лег рядом на полу и закурил, заложив руку за голову. Сквозь тонкие занавески просвечивали спутники, из щелей в стенах сочился вой полицейских сирен и галдеж обитателей ночной улицы. Стучащий по жестяной крыше дождь вскоре прогнал их.

Уснуть не получалось. Еще не полностью испарился адреналин, и мозг лихорадочно размышлял, как разговорить Хонду и подружиться с ней.

Около часа Хонда ворочалась, как новенький в тюремной камере, затем громко вздохнула и свесила голову с края постели.

— Эй, водила. Не хочешь покувыркаться?

Удивленный прямым предложением, Джон сперва растерялся. Хонда приняла его молчание за смущенное согласие и в мгновение ока перебралась на него верхом.

— Не могу уснуть, нервы ни к черту.

Джон окатил ее тяжелым взглядом.

— Слезь с меня.

— Хочешь сам сверху? Или сзади? — Хонда предупредительно поерзала. — Без проблем!

Близость женского тела давала о себе знать, а Джон провел без женщины долгие годы. В паху зазудело. Неконтролируемая реакция организма выбесила его не меньше того факта, что перед ним было лицо азиатки.

Беречься ради другой, что находилась за много миль отсюда, было глупо, но все-таки. Они обещали друг другу.

— Я сказал, слезь с меня! — раздельно повторил Джон и перехватил руку, что лезла к его ширинке.

— Да ладно тебе, никто не узнает! Перепихнемся по-быстрому и утром разбежимся!

Со злости он так резко отпихнул Хонду, что она проехалась задницей по полу. Обида и ярость исказила ее лицо.

— Придурок! Сказал бы сразу, что заднеприводный!

Джон не успел выплеснуть на нее гнев. Грязно ругаясь, Хонда схватила со стула комбинезон, натянула его на себя и с размаху хлопнула дверью.

Черт бы с ней. Быть может, чернокожий механик оценит по достоинству ее щедрое предложение.

Джон хотел было лечь обратно, как вдруг его глаз уловил под стулом блеск.

Что-то сверкнуло в свете Луны. Нагнувшись, он подобрал с пола необычную монетку.

В награду за верность Хонда нечаянно оставила ему подарок.

* * *

На утро после гонки совесть Джона не подавала никаких признаков жизни. В какой-то мере она, напротив, была абсолютно чиста.

И дело было даже не в молодой японке, затаившей на него глубокую обиду за отказ в «перепихоне». Дело было в краденом у нее дублоне, оттягивающем карман куртки, в то время как подвесной монорельс переносил Джона в Орлеанский сити-центр.

Весила монета прилично, но не являла собой ничего ценного и необычного, сколько бы Джон ни вертел ее в руках. На алюминиевой поверхности горделиво вышагивал причудливый зверь-химера, извивая скорпионий хвост. Такие дублоны тоннами чеканились каждый год и радугой сыпались из всех щелей во время весеннего парада. Любого цвета и любого дизайна.

Однако ее вид привел владельца автомастерской в беспрекословное подчинение все той же молодой, но абсолютно незнакомой ему японке, к тому же скрывающейся от полиции. Кто бы просто так взял на себя подобный риск? Поутру Джон попытался выведать у парня, в чем именно заключался магический секрет, но тот держал рот на замке и лишь попросил побыстрее покинуть мастерскую.

Неужели Химера наводил на город настолько сильный суеверный страх? Неудивительно, что Ривьер так кипятился.

Помимо воровства дублона, Джон успел не только уйти по-тихому, но и прошерстить вещи Хонды, пока она спала. В комбинезоне он нашел ее документы и узнал, что ее зовут Маюри. Темерсон, мать его, должен быть доволен. Недаром он названивал все утро.

«Мустанг» пришлось временно оставить там, к тому же, после пережитого заезда ему явно не помешало внимание механика. Для Хонды Джон оставил записку со своим номером, чтобы не считала его совсем уж последним подонком. И на случай, если для него все-таки найдется вакансия шофера или курьера.

Джон вышел на оживленной остановке у городской больницы и спустился на завтрак в первую попавшуюся забегаловку. Вокруг прилавка с едой собралась пестрая клиентура. От подносов поднимался пар, с кухни доносился хохот поваров.

— Завтрак и двойной эспрессо, — сказал Джон официантке и сел за дальний столик.

По новостям передавали старый репортаж о покушении на Кристиана Ривьера, будто не обсмаковали эту тему еще неделю назад. Затем запустили его вчерашнее заявление в рамках предвыборной кампании.

— Обвинения Химеры смешны и нелепы. Даже то, как он прячется за маской… Он трус и лицемер, — с жеманной улыбкой говорил наследник. — Скажите, разве можно доверять такому человеку? Ривьеры может и не праведники, но мы хотя бы не преступники. Наш бизнес законен, мы исправно платим налоги и жертвуем на благотворительность. Вы знаете, что моя семья защищала Орлеан долгие десятилетия и не оставила его даже в самые трудные времена… И так будет продолжаться и впредь. Даю вам свое слово.

Владелец кафе, стоявший у кассы, слушал интервью и время от времени косился на окна, в которых за небоскребами прятался шпиль «Шато де Ривьер». Джон встал и потянулся было к пульту, чтобы сменить канал, но его вдруг окликнули.

— Подождите! Не переключайте, пожалуйста.

Голос с едва уловимым французским акцентом принадлежал очаровательной блондинке, расположившейся через два стола от Джона. Правда, она выглядела бы куда очаровательнее, не имея черных кругов под глазами от недосыпа и перебинтованных рук чуть выше кистей.

— Бессмысленная трата времени, — ответил Джон, но переключать не стал. Тем более, что подоспел его завтрак, радостно поприветствованный пустым желудком.

— Не для меня, — негромко произнесла блондинка. Все ее внимание было приковано к экрану, будто она ждала, что из него вот-вот вылезет жуткий клоун с намерением ее убить или решался иной вопрос жизни и смерти.

Джон тоже нашел чем занять и руки, и язык, так увлекшись преподнесенным английским завтраком, что когда он снова бросил взгляд на стол девушки, ее и след простыл.

Утро расцветало солнечным теплом и людской суетой. Высыхали на асфальте лужи. Ривьер на экране продолжал разглагольствовать о своей безупречной репутации и глобальных планах на мэрском поприще. Вещание внезапно прервалось тем, что Джон еще ни разу не застал воочию.

Лицо наследника заменила маска из пестрых помех и цифрового шума.

— У меня тоже есть предвыборная агитка, — сладко прошелестел компьютерный голос.

Каждый взор обратился к телевизору, что показывал мультяшную карикатурную зарисовку.

Крохотный Крис Ривьер