В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

— валим.

В Аргентине порядок должны наводить аргентинцы.

Буэнос-Айрес. 19 марта 2018 года

Не надо искать ни вины ни смысла в действиях саранчи

Она просто питается.

Некто.

В столицу — мы вернулись на следующий день. По радио, по всем новостным каналам передавали информацию о бое спецчастей аргентинской армии с бандой наркоторговцев в окрестностях Кордовы. Но нас это не касалось. Мы успели выскочить из кольца, пока не начали перекрывать дороги.

Отправив пацанов на всякий случай отсиживаться, я спрятал оружие — и пошел к Алексе. Хреново это все… но больше мне идти было некуда. Решил ночь переночевать, там — думать буду. Она меня пустила…

Утром — побритый, накормленный, приведенный в порядок и испытывающий чувство вины — я пошел в посольство. И на входе — столкнулся с человеком, с которым я никак не ожидал тут столкнуться…

Ё-моё…

Я уже устал гадать — есть предел всей этой мерзости — или нет. А?

С..а.

Знаете, кого я увидел на выходе из нашего посольства? Это был полковник Салоид.

Да, тот самый. Который крышевал мафию в Одессе, будучи начальником одесской криминальной полиции. Потом занес и стал заместителем начальника главного следственного управления Службы безопасности Украины, который расследовал дело Пивовара и других, который наскоро ляпал дело о военном заговоре и обвинял воров и убийц в измене Родине. Как в тридцать седьмом. При этом, для него самого Родина — это то самое место, где можно урвать.

Разом нас багато

Будем воровати…

Ничего не заметили? Правильно, полиция, а потом СБУ. Он агент внедрения, в собственной стране. Внедрился в полицию, чтобы взять ее под контроль, потом занес и вернулся обратно, в СБУ.

Разом нас багато

Будем воровати…

С..а.

Я тогда ушел из Киева живым, потому что меня повезли на студию — надо было снять ролик с обвинением высших чинов армии в предательстве и коллаборационизме. Смысл этого всего был прост — СБУ несколько лет выжидало, пока армейские комбаты нажрутся в АТО, накопят деньжат — чтобы потом накрыть всех и отжать все… себе, понятное дело, не в бюджет. Но снять не успели, потому что начался Майдан. Я последний раз видел Салоида в здании СБУ на Владимирской, и почему то подумал, что он не выжил — тогда в Киеве здания СБУ взяли штурмом. Но он выжил. И судя по всему, неплохо чувствовал себя.

Сам полковник — судя по его виду себя неплохо чувствует, одет во все европейское, плюс — нет в глазах той настороженности, которая отличает наших за границей.

Салоид подошел ко мне, поздоровался

— Салют, амиго. Комо эста?

— Бьен, — сказал я, — русский еще не забыли, гражданин начальник…

— Как можно, — обиделся Салоид, — русский это наше всё.

И начал декламировать.

Используй,

кто был безъязык и гол,

свободу Советской власти.

Ищите свой корень

и свой глагол,

во тьму филологии влазьте.

Смотрите на жизнь

без очков и шор,

глазами жадными цапайте

всё то,

что у вашей земли хорошо

и что хорошо на Западе.

Но нету места

злобы мазку,

не мажьте красные души!

Товарищи юноши,

взгляд — на Москву,

на русский вострите уши!

…

— Да будь я и негром преклонных годов, и то, без унынья и лени,

я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин[34], —

продолжил я — вы еще и Маяковского не забыли. Удивительно…

— А как его забыть — сказал Салоид — я же в школе олимпиадником был по литературе. Маяк был моим любимым поэтом…

Что ж так плохо то. Как сказал один лидер мафии в Спруте — за столько лет я даже не знал, что у меня есть сердце. А теперь оно стучит…

— Тут кафе недалеко есть.

— Пойдем, посидим.

Я показал Алексе, державшейся неподалеку — все нормально. Про нее никто не знал. У нее была своя машина и пистолет в сумочке, который я ей дал. Она все-таки боевая девчонка из трущоб. И знает, как обращаться с пистолетом.

…

— Как ты выбрался? — спросил я, когда нам принесли заказ.

— Как-как. У нас с подвала подземный ход был прорыт, этого никто не знал, даже на Банковой. Когда штурм начался — нас не было уже. А вы?

— Я с аэродрома уходил.

— Понятно, ты же с русскими…

Да. Я с русскими.

— А сейчас?

— А чего сейчас?

— На Украину вернулся?

Салоид засмеялся.

— Я что, больной? Живу в Испании, дом купил, вид на жительство получил, через четыре года на гражданство подам. Виллу в Марбелье купил, давно еще, первая линия, шикарно. Взял за шестьсот пятьдесят, сейчас уже за лям ойро продам. У нас там целый поселок, русские, украинцы, приезжай, как брата приму…

— Здесь то, что делаешь?

— А ты не в теме?

— В какой?

— Ну с бабками.

— Какими бабками?

— Ну, тут затык. Мне сказали в посольстве, что ты в теме, — Салоид насторожился

— Это с инвестициями в недвигу что ли?

— Ну?

— Так погоди… ты на Садовнего что ли работаешь?

— А на кого мне еще работать? Он — папа, как скажет, так и надо делать. У нас там многие свои есть, и Гончар, и… короче, правительство Украины в изгнании, все как положено. Мы даже в Брюсселе представлены, у нас там представительство. Все, как положено, работаем в комиссии по урегулированию. Политическое примирение, дипломатический иммунитет у нас есть, все дела. Половина мира признает именно нас законным правительством.

Ох… ох… ох, как круто.

— С вашими — уговор уже есть. Если эти путчисты идут лесом, и мы возвращаемся, то ваши интересы тоже будут учтены.

Салоид отхлебнул холодной Сангрии

— Ты пойми, тогда нельзя было иначе. Это у вас порядок в танковых войсках, у нас же… вот и приходилось на языковую педаль жать, националистов поддерживать. Но так… мы же все православные люди. Куда мы друг от друга денемся?

Широка же наша Родина-Мать,

Высоко же президент — наш отец,

Можно было б тыщу лет воровать,

Но когда-то наступает[35]…

П…ц.

Салоид позвал официанта и закал еще сангрии. Когда принесли — достал фляжку и плеснул водки. Горилки, твою ж мать.

— О… хорошо. Так, о чем