Джентльмены удачи 2 - Александр Леонидович Кириллов

морской воде, но оно снова пачкалось от работы и нахождения в трюме. В период отдыха она куталась в плаще, прижимаясь к Альберу. Единственным напоминанием о прошлой жизни, которое она везла в тряпичном бауле, были семейные украшения, новое платье и туфли. Вещмешок Альбера был наполнен ещё проще – там хранились парадный камзол и рубашка с панталонами и чулками. На Корсике и во Франции было гораздо теплее, отчего по незнанию они не взяли с собой тёплых вещей.

В Константинополе дул пробирающий до костей ветер. К тому же, ночью на улице стало довольно прохладно. По этой причине пришлось потратить почти все оставшиеся деньги на покупку девушке тёплого халата, гамаш и шерстяных носков, а ночевали они в караван-сараях для бедняков. Не найдя кораблей, идущих в Таганрог, по совету турка они стали наниматься на суда, плавающие между соседними городками. Не зная, сколько ещё продлится их путь, они плыли от одного города к другому. По прибытию в порту они нанимались разнорабочими, зарабатывая медяки, которые тратили на еду и покупку места на фелуках торговцев, идущих в следующий порт. Большая проблема заключалась в том, что они не знали местных языков. Если матросы в крупных портах говорили на итальянском или французском, то в небольших городках люди разговаривали на турецком или на местных наречиях. Благо, за время пути Альбер немного научился изъясняться по-турецки. Вечером, кушая лепёшки и запивая их водой, Альбер проговорил:

– Потерпи, Лаура, уже близко.

– Я терплю, Альбер, но мне кажется, что мы никогда не доплывём до этой России.

– Я сам не знаю, сколько мы ещё будем в пути. Местные говорят, что от Сухума до Фанагории всего два дневных перехода на фелуке. Я договорился с торговцем, который идёт в Фанагорию с грузом мандарин. Завтра утром он возьмёт нас.

Ведомая капитаном и двумя матросами фелука, полная спелых фруктов, вышла из бухты Сухума. Матросы поставили парус, и кораблик побежал по свинцовому морю на север, покачиваясь на небольшой волне. Капитан о чём-то переговорил с помощниками, а затем обратился к Альберу:

– Мужик, твоя родственница, конечно, замухрышка, но для нас сойдёт. Если дашь ею попользоваться, мы довезём тебя в Азов.

– Кто её тронет, будет убит.

– Какой ты горячий.

Эскадра из четырёх кораблей прошла Сухум, нагоняя идущую тем же курсом одинокую фелуку. Находясь на мостике, я сидел на раскладном стуле и занимался подсчётом торгового сальдо, просматривая ведомость купленных и проданных товаров. Раздался голос вахтенного офицера Невова.

– Кэп, на фелуке проблемы. Поможем?

– Сирым и убогим? А в чём дело, Павел?

– Команда решила заколоть друг друга.

Я оторвал своё капитанское седалище от стула, поднялся и взглянул на парусник, где назревала драма. Трое моряков с кинжалами нападали на одного мужика, отмахивающегося кинжалом, позади которого стояла девица.

Первым упал нападавший моряк, а следом согнулся защитник, что-то крикнув. Девица сиганула в декабрьское море и поплыла к берегу.

Я подхватил рупор, заорав: «Шлюпку на воду, догнать девицу!» Затем прокричал сражающимся прекратить разборку, помахав кулаком, и скомандовал рулевому «подрезать» фелуку. Прямо на ходу шлюпка была спущена на воду, а сидящие в ней четверо матросов отцепили тали и слаженно погребли вслед за девушкой, чья голова виднелась среди волн.

Мы сблизились с корабликом, зацепили кошками его борт и подтянули к нашему. Следом на фелуку сбросили штормтрап, по которому на палубу большой парусной лодки соскользнули два абордажника с тесаками. В итоге всех четверых подняли на борт баркентины. Достоевский занялся осмотром раненых, а помощники подготовкой к операции. Защитник держался за грудь и кричал "Лаура", показывая в море. Я подошёл к раненым. Первые были кавказцами, а вот их противник оказался не кем иным, как телохранителем знакомой мне девушки. Правда, вид у него был весьма потёртый. Я спросил:

– Альбер, это ты?

Он поднял голову, увидел меня и произнёс:

– Она так спешила к тебе! – после чего уронил голову и отключился.

Я пощупал пульс, проговорив:

– Живой, но потерял сознание. Игорь, займись им в первую очередь. Эх, надо делать шприц, как-то упустил я этот момент.

– Что делать?

– Шприц, Игорь. Сейчас прокипятили бы морскую воду, да закачали бы её в вену, восполнив потерю крови.

Говоря это, я ассистировал доку, который разбирался с глубокой колотой раной под правым плечом. Затем осмотрели кавказца, который получил резаную рану в живот и теперь доходил. В это время вернулась шлюпка, доставив укутанную в бушлаты девушку. Моряки сразу дали ей из фляги нашего чистейшего самогона «для согреву». Меня сменил медбрат, а я направился встречать девушку. Кок организовал горячий грог, которым снова напоили девицу. Взяв Лауру на руки, отнёс её в свою каюту, где принялся раздевать. От крепкого алкоголя девушку разморило, тем не менее, она испуганно схватилась за платье. Я произнёс:

– Лаура, надо растереть тело спиртом и переодеться в сухое, а затем укрыться.

На койке под одеялом лежала красивая обнажённая девушка, горло, грудь и ступни которой я растирал самогоном, сразу одевая в свою сменную одежду – тёплую рубашку, кальсоны и вязанные шерстяные носки.

– Там на корабле мой мешок с мамиными украшениями. Принеси его.

Проговорив это, девушка затихла, и вскоре, сомлев от тепла и алкоголя, уснула. Кавказец умер от внутреннего кровоизлияния и был опущен в море. Узнав, в чём дело, обоих родственников я так же отправил кормить рыбу, раз они не выполнили уговор, а фелуку с грузом следом за нами повели несколько матросов. Я решил не оставлять живых врагов за спиной – крепче спать буду.

Где-то на широте Туапсе установилась солнечная погода и море утихло. Альбер лежал в каюте-лазарете, и его периодически выносили подышать свежим воздухом. Лауру мы успели отогреть, так что она была здорова, гуляя по кораблю в зимней капитанской одежде нашего образца. Я показывал ей берега кавказского побережья с рыбацкими деревеньками, рассказывая об этих местах. Как только девушка оклемалась, стал учить её русскому языку. А вот ночью оказалось сложнее, потому что спала она со мной в одной койке. Она дичилась меня, а я после морского воздержания был не прочь попробовать корсиканского тела.

В Кафе все экипажи побывали в турецкой бане, отмывшись от морской соли и пота. Здесь же в порту встретили Мустафу, везущего в Азов груз фруктов. Мы разговорились:

– Капитан Михай, ты смог захватить столько кораблей?

– Да, Мустафа, это мой флот.

– Ты стал настоящим Михай-пашой.

– Точно! Мустафа, у нас появились корабли, но наше сотрудничество не прекратилось. Когда завершишь свой вояж, отправляйся за новым грузом мандарин и хурмы для