Сельский стражник - Роман Феликсович Путилов

магазина досадливо помотал головой, как будто разговаривал сейчас с непонятливым маленьким мальчиком: — Ты мне денег должен сверх того, что там в этой бухгалтерии числится, мы с этим, как его, кто до тебя был, не помню уже. Мы с ним договаривались, так что, будь любезен, с тебя пятнадцать тысяч, а не то будут последствия…

В мою сторону спланировала мятая бумажка, на которой кто-то накарябал ряд циферок.

— И за говно с тебя пять тысяч рублей, сейчас машина приедет, откачивать будет…

— Семен, а не кажется ли вам, что ваше говно я оплачивать не должен? Учитывая, что полтора года ни одна милицейская задница на местный унитаз не опускалась, то справедливо будет, что сегодняшнюю откачивающую машину ты оплатишь самостоятельно, а вот с завтрашнего дня можно будет и совместно это оплачивать, хотя это и не совсем честно… Вас там сколько торгашей хлеб в дерьмо переводят? А я тут один и бываю редко…

— Слышь че, мусор…- Сёма вскочил со стула, сжал кулаки: — Я тебе сказал, что ты или деньги платишь, или будешь сидеть без воды и света…

— Гражданин, не надо мне угрожать, иначе тебе потом будет больно об этом вспоминать. А теперь покиньте служебное помещение — у меня прием граждан начинается, а вы без очереди влезли…

Владелец магазина вышел из помещения, гулко грохнув дверью, а через половину секунды на пороге материализовалась пожилая женщина в ситцевом легком платье.

— Сынок, я до тебя с заявлением пришла. Беда у нас произошла. В прошлом году, по осени, нашу дачу вскрыли…

Глава 3

Глава третий.

Расширенные полномочия.

Август 1994 года.

Поселок Клубничный. Помещение опорного пункта.

В девять часов вечера, провожая очередную заявительницу до двери, я громко заявил собравшимся на крыльце опорного пункта пенсионеркам, что на сегодня прием окончен. А на взрыв возмущения я молча ткнул в закрепленное на двери расписание работы и с грохотом захлопнул дверь. В нее долго стучали, что-то кричали, но я сидел тихо, как мышка, бездумно перекладывая на столе бланки заявлений.

Было ощущение, что население поселка все полтора года ждало, когда в этом помещении появится хоть одна живая душа. Было ощущение, что мои наивные планы смыться из этой дыры в течение шести месяцев сегодня накрылись медным тазом. Если дать ход этим бумагам, что я только за сегодняшний день принял от местных обывателей, то мне, как раз, возни на те же шесть месяцев, и то, при условии, если ничем иным не заниматься. Да если я завтра принесу в Сельский Городской отдел милиции эти заявления на регистрацию, местное милицейское руководство меня просто убьёт и закапает. Не знаю точную статистику по своему новому месту работы, но, почему-то думаю, что столько «темняков» здесь за месяц регистрируют, причем, со всех отделений. Самым сильным моим желанием в данный момент было скинуть эти, густо исписанные, бланки заявлений в унитаз, благо хозяин соседнего магазина сегодня, как раз, почистил септик.

Так и не придя ни к какому выводу, я сунул бланки заявлений под сейф, обезопасив себя на случай внезапной проверки, после чего осторожно выглянул в окно. На крыльце все еще стояли три бабульки, активно «сцепившись языками», обсуждая лучшее средство от боли в суставах… Ну, три — не десять, сколько их было первоначально на крыльце, поэтому, я стал собираться. Пора было ехать домой, кормить и выгуливать собак и с рассветом начинать новый день, который, как и все последние дни, начнется с посещения больницы.

Отдел милиции Центра.

— Привет, коллеги. — я шагнул в помещение дежурной части отдела милиции, что обслуживал территорию, на которой мы с Ирой арендовали дом: — Можно «Книгу учета преступлений» посмотреть?

Сегодня утром я узнал, что Ирину перевели в обычную палату, а завтра меня обещали допустить в ее палату.

Потратив два часа на хождение по кабинетам, я выяснил, что, личность сбитого мной парня была установлена, как многократно судимого за кражи и грабежи Славина Виктора, по кличке «Славян», что три месяца назад был выпущен «по отбытию срока наказания». С видом милого котика я сунулся в «компьютерную» комнату отдела путем вручения импортной шоколадки и проникновенных слов о помощи коллегам из сельской местности, я стал обладателем распечатки о связях покойного, среди которых мелькнули две фамилии людей, что устроили поножовщину в заброшенном доме возле нашего дома. И опять я сунулся к местному оператору ЭВМ, на предмет связей этих жуликов…

Из известных связей этой теплой компашки на свободе, по сведеньям баз данных УВД, оставалось пара человек, которым я нанесу визит завтра утром.

Отделение хирургии. Вторая больница скорой помощи.

— Привет… — я, двигаясь на цыпочках, приблизился к кровати, на которой лежала, уставившись в потолок, зеленая, похудевшая и постаревшая на десяток лет, Ирина Кросовская.

— Как ты? — я осторожно подхватил стул, стоящий у соседней кровати и присел, широко улыбаясь.

— Зачем ты пришел? — зеленые, тоскливые глаза переместились с потолка на меня: — Что ты от меня хочешь?

— Ира, ты что? Все же хорошо закончилось…- сорвалась с моего языка глупость. Я захлопнул рот, но было уже поздно.

— Убирайся! Слышал⁈ Убирайся отсюда!

— Ирочка, я прекрасно понимаю, что ты злишься и что ты пережила…

— Да ты не представляешь…- Ира отвернулась: — Уходи отсюда и больше не появляйся. Я тебя просто ненавижу.

На соседней кровати заворочалась пожилая женщина в выцветшем сатиновом халате.

— Ладно, я понял. Вот тебе всякое такое…- я поставил на тумбочку пакет с фруктами, и деликатесами, которые я наскоро нахватал в дорогом продуктовом магазине: — Я завтра приду, еще поговорим… Не скучай.

Я быстрым шагом двинулся к выходу, с улыбкой обернулся от двери… Ира вытащила из пакета оранжевый шар и швырнула в мою сторону. Апельсин, брошенный слабой рукой пролетел лишь половину расстояния и покатился к моим ногам…

— До свидания, Ира. — я плотно прикрыл за собой дверь и зашагал к лестнице, ведущей вниз. Настроение было препоганнейшее, а упреки любимой женщины — убийственно справедливы.

Сергей Семенович Храпов этим утром проснулся с дикой головной болью в давно нечёсаной башке, привкусом кошачьей мочи во рту и нетерпимой рези в левой ладони. В глазах, казалось, насыпали пару пригрошен речного песка, но боль в руке заставила Серегу проморгаться и открыть глаза. На руке Храпова стоял и ласково улыбался милиционер. Наверное,