Отверженный 追放者 Часть III - Александр Орлов

Это тело слабее в желаниях, сдерживать их тяжелее. Я все ещё жутко хотел пить, но дождя уже не желал, слишком продрог.

Небо и язык чесались, как будто я наелся кислых ягод. Это от недостатка слюны, кожа пересыхает и трескается, не критично.

Нужно спать, это экономит силы и влагу. Я обязан встретить рассвет, я хочу согреться.

Если не могу спать, буду медитировать…

Только вот… Поймать бы горизонт.

* * *

— Часики тикают, Ви. Задавай вопросы, — лениво потянулся он.

Она заинтересовано придвинулась и заглянула ему в глаза.

— Ты боишься смерти, Эм? — спросила она. — Ты прав, — времени остается все меньше. Скоро твоя казнь.

— Все живые боятся.

— А как же самоубийцы?

— Поэтому я и сказал, — живые. Самоубийцы пусты, как твоя чашка кофе, внутри только черный осадок из сожалений и сладость сахарного греха.

— Да ты поэт…

— Ты даже не представляешь, малыш.

Каждый раз когда он говорил это слово — «малыш», у нее между лопаток пробегала иллюзорная сороконожка. Холодная и влажная, как страх, что поселился глубоко внутри. Он говорил это растягивая слог, будто змея — «малышш», брр. Как можно извратить столь простое слово⁈

Как он извращал все вокруг только своим существованием.

— А ты?

— Что? — отвлеклась она от раздумий.

— Ты боишься смерти? — Его зрачки расширились, когда он задал вопрос, хоть лицо и оставалось каменным.

— Нет, — тряхнула журналист головой. — Больше не боюсь, хоть это и странно.

— Я так и думал, — произнес он мягко и как-то странно улыбнулся. В той улыбке не было притворства, она получилась почти настоящей.

Она налила из маленького розового термоса кофе в ту кружку, на которую он показал. Эм молча подвинул ей свой пластиковый стаканчик, пришлось налить и ему.

— Кофе в торговых аппаратах дерьмовый, — объяснилась она, закручивая крышку термоса. — Не могу его пить, вот и взяла свое.

Он отхлебнул из стаканчика и пожал плечами.

— Кофе всегда одинаковый. Я не чувствую разницы между тем и другим.

— Идем дальше?

— Только тебя жду.

Она пролистнула блокнот, следуя списку вопросов, которые начеркала за день до этого. В блокноте был ключ к её новой жизни, а замком был маньяк напротив.

— Хорошо, давай поговорим о твоем большом дебюте, — переключилась она на деловой тон. Ви стала серьезной и сосредоточенной, карандаш в руках заплясал между тонких пальцев с дешевым маникюром.

— О чем ты?

— Облава. Побег из больницы されています. Помнишь?

— Конечно, — кивнул он, затягиваясь сигаретой. — Что тебя интересует?

— Это первый раз, когда ты серьезно засветился. Господин Д. выжил после твоего нападения, попал в городскую больницу округа されOO. Вход в клинику охранялся силами правопорядка, у дверей дежурили патрульные, коридоры были забиты охраной, но ты прошел через все заслоны, убил господина Д, и…

Он расслабленно кивнул.

— Ах да, ты о том прыжке.

— Да, согласно информации из отчетов, ты выпрыгнул с пятого этажа, спасаясь от погони, и упал на балкон соседнего здания на втором. Ты разбежался по коридору, влетел в открытое окно, даже не выглядывая на улицу. Как ты все это спланировал? Можешь раскрыть свой секрет⁈

— Секрета нет. Это Фокус.

— Фокус… Я что-то такое… — она судорожно принялась перелистывать страницы. — Что это, можешь объяснить?

* * *

Над горной грядой вставало солнце, еле заметное через густой туман, чья плотная пелена покрывала все сущее и размывала границы и детали пейзажа.

Семь утра.

В это же время рассвет?

Дрожь никак не хотела спадать, я старался дышать размеренно и расслабить мышцы, но их то и дело вновь сводило судорогой. Ничего. Скоро туман рассеется, и теплые лучи согреют мое тело. Лучше не думать что будет потом, — про жар и сухость. Сейчас важно согреться.

Ночь прошла как в бреду. Заснуть не удавалось, и я витал в воспоминаниях и галлюцинациях, не понимая наяву это или ещё одна игра моего воображения. Сейчас, от переутомления и слабости, сознание иногда отключалось, но ненадолго. Мой план убежать в царство блаженной темноты провалился, свет регулярно возвращал меня к тяжелой реальности.

Вновь проснулся. Не помню, как прикрыл глаза.

Взглянул на серое небо, почувствовал сильный голод. Представил себе сочный бургер с рубленой котлетой, желудок мгновенно отреагировал острой резью. Он будто жрал себя изнутри, боль колола неимоверно. Ну, эта боль хотя бы притупляла все остальное. Мои мышцы одеревенели, суставы покрылись ржавчиной, поясницу я больше не чувствовал.

Лучи солнца коснулись моего лица. Я хотел сглотнуть слюну, но во рту её не оказалось.

Я не парус, я — повешенный.

И впереди ещё сутки.

* * *

— Что такое Фокус, — задумался он. — Не уверен, что смогу объяснить. Но я попробую. Это странное чувство, когда ты все делаешь правильно. Это квинтэссенция всех чувств и способностей, концентрация удачи и проявления таланта.

— Понятнее не стало. Похоже на какую-то магию.

— Возможно, это она и есть. Видела, как баскетболист закидывает мяч через все поле на последних секундах?

— Конечно.

— Это неосознанное проявление Фокуса. Только вот, я могу это контролировать.

— Контролировать удачу?

— Я попробую объяснить иначе. Слышала истории, как очередной маньяк скрывался от властей три месяца, хоть и находился все время у них под носом? Избегал ареста, испаряясь с места преступления, как по щелчку? А сколько историй, когда полиция допрашивала убийцу, но не смогла распознать в нем виновного? Разве тебе никогда не казалось странным, что это происходит постоянно? Вот сама посуди, — гениальных грабителей то и дело ловят, несмотря на подготовку, контроль и планирование. А серийных убийц полиция разыскивает годами и зачастую безрезультатно. Чикатило орудовал 12 лет, и его несколько раз вызывали на допрос. Джон Гэйси, — 33 убийства в костюме клоуна, как его могли не заметить? Банди — после первого ареста его освободили под залог, поймали второй раз и он сбежал, как сбежал и в третий. Только представь, он слинял из зала суда, а потом из собственной камеры. Как это объяснить? Я считаю, что у многих из них есть связь с Фокусом, как у меня. Называй это везением маньяка.

— Слушай, Эм, этот разговор очень странный, — развела она руками. — Весь вечер ты был спокоен и рассудителен, но это… это похоже на бред.

Он устало закатил глаза