Якудза из клана Кимура-кай - Геннадий Борчанинов

всё больше рисковали попасть в аварию. Хотя Ода-сан предпочитал петлять и поворачивать, а не пролетать их насквозь.

— «Ниссан», госномер тридцать восемь два ноля, немедленно остановитесь! — вновь потребовали полицейские.

Мы выехали на односторонку, узкую и тесную, полиция дышала нам в спину. Ода разогнался километров до девяноста, не меньше, но «Крауны» не отставали, а из-за близости домов слева и справа казалось, что мы едем чудовищно быстро. Свет фар выхватил из темноты припаркованный грузовик, и Ода ударил по тормозам так резко, что нас всех вытряхнуло с сиденья, как дерьмо с лопатки.

Ещё и один из «Краунов» коснулся нашего бампера своим, несильно, но ощутимо, и Ода прошипел несколько проклятий в их адрес.

Грузовик удалось обогнуть, протиснуться между ним и стеной, чуть не своротив одно из боковых зеркал. Сразу за ним обнаружился переулок, и Ода свернул туда, а потом вывернул на другую улицу. Мы петляли по жилым кварталам, как пьяный заяц.

Наконец, после серии резких поворотов мигалки позади исчезли, хвост удалось сбросить.

— Наконец-то, — проворчал оябун. — Тормозни где-нибудь.

Нашли закуток на парковке у общественного центра, босс вытащил из бардачка номера и пару отвёрток.

— Кадзуки-кун, Синдзи-кун, поменяйте, живее, — он протянул их нам.

Мы выскочили из машины, занялись каждый своим. Я быстро перекрутил задний номер. Не бог весть какая маскировка, но в полицейских ориентировках будет фигурировать Адати-38–00, а теперь мы поедем на «Ниссане» с номером Тама-36–18. Нырнули обратно в машину, передали номерные таблички боссу.

— Двигаем к Кодзиме, — приказал он. — Домой, в Мидзумото.

— Да, оябун, — выдохнул Ода.

Поехали уже не с ветерком, спокойно. Только один раз напряглись, когда вдалеке заметили мигалки патрульной машины, но тревога оказалась ложной.

Я расслабленно прикрыл глаза, босс включил новостное радио. Диктор с уверенностью говорил о том, что СССР, взявший курс на перестройку, непременно пойдёт на уступки в вопросе возвращения Японии северных территорий. Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп. А вот хер вам, обезьяны косоглазые.

Мы въехали в район дорогих особняков, спрятанных за высокими заборами. Ода ехал уверенно, как будто бы уже не в первый раз ехал по этому адресу, и вскоре остановился у больших кованых ворот.

— Выкидываем всё, — приказал оябун, и мы высыпали из машины, принимаясь бросать мешки с наркотиками прямо на асфальт.

Из будки выбежал охранник.

— Эй! Что это такое⁈ Что вы делаете? — закричал он.

Мы молча продолжали выкидывать мешки перед воротами особняка Кодзимы. Когда последний из мешков оказался на земле, мы нырнули обратно в тачку и Ода-сан дал по газам. Прежде, чем люди Кодзимы смогли сделать хоть что-то.

— Кто-нибудь знает, где здесь ближайший телефон-автомат? — спросил Одзава.

— У общественного центра, — сказал Накамура.

Поехали к общественному центру. Я глянул украдкой на часы, время близилось к четырём утра. На востоке, за морем, потихоньку зажигался рассвет.

Тормознули у таксофона, Одзава-сан вышел из машины, закурил, опустил несколько монеток в отверстие, начал набирать номер.

— Кодзима-сан? Ваш груз возвращён, — произнёс он и тут же положил трубку.

Мы заухмылялись, сидя в машине. В конце концов от нас никто не требовал акт приёма-передачи.

Оябун тем временем спокойно докурил сигарету и начал набирать другой номер. В этот раз ему ответили почти сразу.

— Алло-алло… Это Одзава Такеши, — произнёс оябун. — Передайте кумитё, что мы выполнили свою часть. Да. Да. Понял.

Ещё какое-то время он стоял молча, видимо, выслушивая человека на другой стороне провода, а потом положил трубку с не самым довольным видом. Выкурил ещё одну сигарету, сел на прежнее место. Повисло долгое молчание. Мы сидели в машине и смотрели, как за стеклом понемногу розовеет ночное небо.

— Какие будут приказания, оябун? — тихо спросил Ода.

Тот задумчиво побарабанил пальцами по дверной карте.

— Надо доделать все незавершённые дела, — сказал он. — Кимура-кун! Где, говоришь, лечится босс твоего отца?

— Госпиталь Окада, оябун, — незамедлительно ответил я.

— Где это? — спросил он.

— В Аракаве, оябун, — ответил я. — Возле Мейдзи-дори Авеню.

Он снова побарабанил пальцами по подлокотнику, хмыкнул собственным мыслям.

— Кумитё завтра желает нас видеть, всех, — сказал он. — Надо всё доделать. Кентаро-кун, поехали.

— В Аракаву? — не понял он.

— Да, — сказал босс.

— Я думал, мы поедем избавляться от тачки, — нахмурился Ода. — Нас уже ищут, точно говорю.

— Я разве непонятно сказал? Едем в Аракаву, — покосился на него Одзава-сан.

Ода заметно удивился, но всё-таки воткнул передачу и поехал, куда сказано. Все остальные тоже не вполне понимали, что происходит.

Несмотря на то, что всё прошло вроде как неплохо, Одзава оставался мрачен, и его настроение невольно передавалось всем нам.

— Что мы там будем делать, оябун? — спросил Накамура.

— На месте разберёмся, — проворчал тот.

План так себе, если говорить откровенно. Все мы это понимали, но спорить с названым отцом никто не решился. Было видно, что он не настроен на работу с возражениями. Поэтому снова ехали молча, и даже успешное окончание дела с наркотиками Кодзимы никто не обсуждал. С другой стороны, если нас всех желает видеть кумитё, то есть, босс всей группировки Ямада-гуми, то ничего ещё не закончилось.

Мимо нас вновь проплывали фонари и вывески, вместо того, чтобы ехать за город и избавляться от машины, мы возвращались в Токио, поближе к его центру. Машина у нас, конечно, не самая приметная, но и не столь распространённая, как какая-нибудь «Королла».

Оживлённых перекрёстков и вообще людных мест приходилось избегать, Ода-сан ехал всё больше переулками, выезжая на проспекты и шоссе лишь для того, чтобы пересечь очередной мост. Нам просто повезло, что полиция не объявила план «Перехват» и не расставила посты. Восточная часть Токио легко перекрывалась, стоило лишь закрыть переправы через реки Аракава, Сумида и Эдо.

Проехали через ставший уже родным Кита-Сэндзю, миновали станцию Матия. Дальше пришлось показывать дорогу, и очень скоро «Ниссан Лаурель» остановился на парковке у госпиталя. На улице было уже почти светло, мы проездили всю ночь. Часы показывали полпятого утра.

— Идём, — приказал босс.

Я даже не думал, что мы вдруг сорвёмся на ещё одно дело. Я был готов ко всему, к погоням, к перестрелкам с полицией или с Кодзима-икка, к полному провалу всей нашей затеи, даже к аресту, но поездки в госпиталь я не ожидал. С чего вдруг такая щедрость со стороны Одзавы, тоже было неясно.

Мы вывалились из машины, потягиваясь и разминая затёкшие мускулы.

— Кимура-кун! Ты помнишь, где палата нашего клиента? — спросил меня Одзава-сан.

— Да, оябун, — ответил я. — Нас туда не пустят. Тут же охрана…

— А вот этого я у тебя не спрашивал, — оборвал меня Одзава. — Веди. Кентаро-кун, ты за рулём, будь готов.