Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич

– Там у меня двести килограммов пластида было, – механически проговорил Оловянный, глядя в страшную яму. – Видно, они добавились…

Но думал он, конечно, не об этом. Так же, как стоящие рядом соратники.

– Еще бы немного задержались, и всем п…ц! – сказал Абрикос. Руки у него дрожали.

– Точно! – кивнул Джин. Он был бледен и все время почему-то облизывался.

– Это что, снаряд? – спросил Дерганый неизвестно у кого.

И сам себе ответил:

– Нет, наверное, мину поставили…

Джин вздохнул.

– Ребята тоже могли уехать… А они остались и вот, – он кивнул в сторону обезображенного тела.

Абрикос выругался.

– Похоже, хавать шашлык становится самым опасным делом! Вот мы два раза не подписались на это дело и оба раза остались живы!

– Хватить п…ть! – сказал Оловянный. – Уезжаем! Сейчас понаедут! И так полно любопытных!

Он кивнул на другую сторону оврага, где начинали собираться перепуганные жители Майданского.

– Как ты думаешь, что это было? – спросил Абрикос, когда они сели в «девятку». – Может, правда заминировали? Вставил Саид в твой пластид взрыватель… И – бух!

Оловянный вышел из глубокой задумчивости.

– Вряд ли… Саид – человек проверенный…

– Но ты же знаешь…

Амир мрачно хмыкнул:

– Да знаю! Предательство сжирает любую «проверенность»… Только это, скорей, похоже на бомбу! Или ракету!

– Ну, это ты загнул! Такого у нас еще не было!

– У нас не было, в других местах было!

– Значит, этот грузин подставной! – догадался Абрикос.

– Да ты что?! Получается, его хотели вместе с нами валить?! Они так не делают…

– А знаешь! – вдруг воскликнул Абрикос. – Может, это Мухаммад? Он у наших дураков в большом почете! Пока вы там терки терли, мне Маомад про него все уши прополоскал. Рассказывал, какой он умный, как Коран знает, как о пацанах думает! Говорит, что ребята Абрека хотят под него идти, да и из джамаата Гюрзы вроде приходили… Короче, он Маомадом вертит, как ишак своим хвостом! Если скажет тебя завалить, Маомад без вопросов сделает!

Оловянный мрачно кивнул.

– Есть такая тема! И от тебя слышал, и от других… Только мы с ним вместе там были…

– Вместе, да не вместе! Он первым уезжать собрался, от еды отказался… А мы могли остаться! Маомад поджег шнур и поехал! Только мы следом покатились…

– Слишком длинный шнур, – буркнул Оловянный.

– Что?

– Под колеса смотри! А то мы без всякого Маомада в пропасть улетим!

Амир достал рацию и вызвал Мухаммада.

– Взрыв слышал?

– Слышал.

– Наш дом взорвали. Твоих ребят побило, моего сторожа…

– Это плохо, – без особых эмоций отозвался эмиссар. – Кто мог это сделать? Там же чужих не было. И охрана кругом…

– Чужой был, – поправил Оловянный. – Сейчас он у тебя в машине!

– Но с него глаз не сводили! Он не мог ничего сделать!

– И все же, я думаю, это связано с ним, – коварно подбрасывал Оловянный версию, которая выгодна истинному виновнику. – Может, это ракета или управляемая бомба!

На том конце эфира наступила тишина.

– Не может быть! – наконец ответил эмиссар. – Если он внедренный агент, то на него не могут бросать бомбу! Нигде в мире государство не уничтожает своих квалифицированных специалистов!

– Вообще-то я тоже так думаю, – ответил Оловянный. – Ну, ладно, разберемся!

Он отключился.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Абрикос.

– Если это он, то ему выгодно свалить вину на чужака, – медленно проговорил Оловянный. – Но он на такое объяснение не клюнул…

– Это ничего не значит, – скривился Абрикос. – Предательство, как правило, рядится в одежды хитрости!

– Но острый нож всегда выглянет из кармана, – задумчиво процедил амир. – Если это бомба или ракета, то найдутся обломки. Если это сделал не Саид, то найдется его труп. Если за этим стоит Мухаммад, то он проявит себя еще раз… А мы будем настороже и схватим его за руку!

– Ты мудрый командир, Руслан! – восхищенно сказал Абрикос. – Хорошо, что мы вовремя уехали, а то и нас бы разорвало на куски! Я до сих пор как вспомню эту ногу… Бр-р-р! Так то была чужая…

– Какую ногу? – мрачно спросил Оловянный, думая о чем-то своем.

– Я же рассказывал! В сарае у Сапера! Засушенная нога Джавада!

Руслан усмехнулся.

– Да, смешно. Ты чуть в штаны не напустил…

– При чем здесь штаны? – обиделся Абрикос. – Я же не ожидал! Беру сверток в руки, а там нога!

– Кстати! – Оловянный вдруг что-то вспомнил, напрягся и поднял палец.

– Вагаб из Ахульго болтал про упавшую с неба руку. Вроде старый Омар с Верхнего пастбища подстрелил орла, а тот уронил человеческую руку с часами…

– И что?

– Да то, что это, может, Безрукого рука! А Безруким очень интересуется Мухаммад.

– И что? – повторил Абрикос.

– Что ты заладил одно и то же, как баран! – вспыхнул Оловянный. – Мухаммад послан сам знаешь откуда! И мы должны ему максимально помогать!

– А-а-а…

– Не «а-а-а», а возьми людей и разберись с этой рукой! – раздраженно приказал амир.

Сибирская тайга

Следующие три дня работа шла напряженно, с утра до вечера. Володя и Рустам выгрузили из вездехода тяжелый желтый прибор – аппарат воздушно-плазменной резки, подключили его к электропроводам, Володя надел непроницаемо-черные очки и приступил к вскрытию трубы. Шипящая, ослепительно яркая струя плазмы ударила в ее округлый шершавый бок, разбилась на сноп искр, но постепенно все же прожгла в толстом металле отверстие и медленно-медленно двинулась дальше, оставляя за собой узкий разрез с ровными красными, постепенно остывающими краями. Через каждый час они сменялись, а когда уставали оба, рабочие по двое пилили неподатливый металл отчаянно визжащими «болгарками». Дело шло медленно, но постепенно, преодолевая слой за слоем, разрез все же опоясывал трубу…

Работали все с утра до вечера, не покладая рук. Карим зациклился на трубе и не позволял никому отвлекаться. Он даже сам работал газорезкой. Правда, после убийства медьвака занадворовцы исчезли. Но о них особо и не вспоминали: толку, что от Омона, что от Артиста, было немного. Только Мончегорова Карим оставлял в лагере: тот должен был приводить в порядок насос для перекачки сыпучих материалов и готовить обед на всю компанию из заложенной в холодильник медвежатины. В свободное время он читал найденный в одном из домиков журнал «Огонёк» за 1970 год. И удивлялся тому, как нелепо и страшно переменилась жизнь…

Однажды после ужина Тайга отозвал Мончегорова в сторону.

– У ребят тоже в горле першит, – тихо сказал он. – Да и у меня… Это серьезно?

– Если покинуть опасную зону и своевременно начать лечение, то обойдется, – сказал Мончегоров, лишний раз убедившись в силе самовнушения. – Только это не самое опасное…

– А что?! – оторопело вытаращился Тайга.

Мончегоров усмехнулся своей самой мрачной усмешкой.

– Думаешь, люди, вынувшие из шахты атомный заряд, оставят свидетелей?

Тайга задумался, скрипя пальцами по щетине на щеках.

– Да нет, – наконец проговорил он. – После серьезного разбоя и то не оставляют…

Он молча развернулся и пошел к своим.

Наконец работа была завершена, Рустам выключил горелку. Сквозной разрез опоясывал трубу почти полностью, остался только небольшой участок целого металла – сантиметров десять – пятнадцать. Вся экспедиция стояла вокруг трубы, ожидая – что будет дальше. Мончегоров сидел на кожухе вычищенного и смазанного насоса, которому предстояло вести дальнейшую работу.

– Все, можно ломать! – сказал Рустам, снимая очки.

– Давайте уже сегодня закончим, совсем мало осталось! – подбадривал свою команду Карим. – Володя, давай!

Водитель подогнал БРДМ, Тайга с Карнаухом закрепили на верхней части трубы петлю из троса, другой конец привязали к вездеходу.

– Только вначале чуть-чуть сдвинь, – скомандовал Карим. Он зачем-то приготовил ножницы для металла на длинных деревянных ручках и такие же длинные щипцы. Вскоре Иван Степанович понял – зачем все это нужно.