Черный перекресток - Сергей Иванович Зверев

тебя знаем, шакал, – сказал один из стоявших позади – черноволосый и черноглазый.

– Мне некогда с вами разговаривать! – рыкнул Танцор. – Или вы отпускаете нас, или…

Он сильнее прижал нож к горлу Басима. По его груди струйкой побежала кровь. На глаза Басима навернулись слезы, но он, сжав побледневшие пухлые губы, молчал, опустив взгляд в землю и придерживая здоровой рукой раненую руку.

– Оставляйте заложника и поезжайте, вас никто не тронет, – твердо сказал Лютик.

Танцор задумался. Если он убьет сейчас мальчишку, то останется незащищенным. Оставит заложника – провалит все задание.

«Да и черт с ним, с этим заданием, – вдруг зло подумал он. – Эти олухи из разведки не могут вовремя наладить связь и никак не могут договориться с суданским правительством, а я останусь виноват? Ну уж дудки, я сделал все, что мог. Теперь пусть сами на себя пеняют».

– Ладно, – спокойно сказал он, – Слоник, веди пленного к машине и отпусти его, а сам садись за руль. Я отпущу египтянина только возле машины, когда мы все в нее сядем. Идет? – обратился он к Лютику.

Ковригин посмотрел на Чехарду, и тот, еле заметно кивнув ему, бросил ключи от зажигания американцу с позывным Слоник. Тот ловко подхватил на лету ключи и, не отпуская пленного, попятился к машине. Танцор с мальчиком последовал за ним.

Слоник сел на место шофера, посадив предварительно советника на сиденье рядом. Танцор потянул Масалу к заднему пассажирскому сиденью. Джип был потрепанный – еще советского образца «уазик» без верха. В Судане обычно верхнюю часть с таких машин убирали совсем. Считалось, что народу в этом случае в машине может поместиться больше, да и африканская духота не так донимала в тесной кабине.

Когда все сели и Слоник завел двигатель, а машина тронулась, советника вытолкнули из салона. Тот упал и, неловко подвернув под себя руку, охнул. Танцор, оглянувшись, увидел, как кто-то из спецназовцев помог Абдель Фаттаху встать. Дождь к этому моменту начал стихать. Слоник выехал на дорогу, а русские стояли и спокойно, даже с каким-то интересом смотрели на удаляющуюся от них машину, не пытаясь даже попробовать вернуть беглецов. И не стреляя по ним.

И только через минуту Танцор понял, почему русские были так спокойны. Машина заглохла и встала, едва сделав пару сотен метров по мокрой дороге.

– Ага, Бичо, она все-таки проехала еще двести метров по дороге! Ты проиграл мне пять тысяч. Приедем домой, не забудь отдать долг, – посмотрел на Жванию Белохаткин.

– Нашли время спорить, – покачал головой Ковригин и направился к машине. – Что?! – крикнул он Танцору еще издалека. – Не хочет вас старушка везти?! Так, может, тогда лучше с нами пойдете?!

Танцор выволок Масалу наружу и посмотрел на бензобак. Из него струйкой выливались последние остатки бензина. Чехарда, еще когда они только подъехали к лесопосадке, понял, что американцы попытаются уехать на их машине и будут шантажировать их, грозя убить заложника. Как только все вышли, он пробил бензобак гвоздем, который нашел тут же, в автомобиле.

Слоник же, торопясь поскорее убраться восвояси, сразу не заметил, что стрелка на показателе горючего быстро опускается к нулевой отметке. А когда увидел и сообщил об этом командиру, было уже слишком поздно – автомобиль начал дергаться, снижая скорость, а затем и вовсе встал.

Теперь же, когда они не могли уехать, им оставалось одно из двух – или убить всех русских, или умереть самим. Быстро подтащив Масалу к себе, Танцор, пригнувшись, попятился за машину, на ходу скидывая с плеча автомат. Слоник, не ожидая от Танцора приказа, залег за задним колесом и начал стрелять по приближающимся русским короткими очередями.

Оставив советника в подлеске под присмотром раненого Алтая и велев им сидеть тихо, не выдавая своего местоположения, остальные «старики» рассредоточились и залегли, не решаясь на ответный огонь. У американцев в заложниках все еще находился мальчик, а попади они сейчас в машину, она могла бы взорваться. Бензин натек под днище, и любая искра могла воспламенить его. Слоник и Танцор это прекрасно понимали, поэтому тоже прекратили стрельбу. Но как только кто-то из русских поднимал голову, Слоник начинал стрелять.

– Бичо, придется тебе и Калине попробовать обойти машину и выйти в тыл этому красавцу, который лупит по нам, – передал по рации Ковригин. – А мы пока отвлечем его разговорами. А заодно и Танцора тоже.

Отключив рацию, Ковригин громко крикнул, обращаясь к Танцору:

– Послушайте, ведь у вас все равно когда-нибудь закончатся патроны. Не так уж у вас много их осталось. Почему бы вам не сдаться?

– Дырку вам от пончика и ухо от селедки! – на ломаном русском крикнул в ответ Слоник.

– Это кто у нас там такой полиглот? Откуда ты знаешь русский язык? – также по-русски крикнул Чехарда.

Слоник промолчал.

– Мальчик ранен, ему нужна помощь! – снова по-английски крикнул Ковригин. – Отпустите ребенка!

– Ничего, он терпеливый, ранение не такое уж и страшное, всего лишь царапина! – ответил Танцор. – А вот если вы нас не отпустите, то ему точно будет конец.

Он встал, понимая, что прикрыт машиной, а стрелять по ней русские не будут. Он снова поднял сидевшего рядом с ним мальчика и, прижав его к себе одной рукой, начал пятиться, держа автомат в другой руке наготове. На другой стороне дороги, чуть дальше, начинался еще один подлесок, и Танцор рассчитывал, что там будет безопаснее, там можно будет затеряться среди кустарника. Перейдя же подлесок, можно будет срезать путь – дорога как раз заворачивала за лесок и уходила дальше на юго-восток, а потом снова сворачивала на восток и вела до самой деревни мехов. А там и до Дерибата было не так уж и далеко.

– Прикрой меня, – приказал Танцор Слонику.

Тот кивнул и дал короткую очередь по месту, где только что лежал Чехарда. Но Прыгунов уже перекатился левее, и пули не зацепили его. Хорошо, что трава в подлеске была высокой из-за дождей и передвижения спецназовцев в ней было трудно заметить с дороги.

Слоник выпустил еще одну короткую очередь, но тут по его правой ноге что-то полоснуло, и ее обожгло горячей струей.

– Черт! – Слоник перевернулся на бок и, посмотрев на ногу, увидел, что штанина немного повыше ботинка пропиталась кровью. – Меня ранили! – крикнул он Танцору, который, услышав звук короткой автоматной очереди, пригнулся и развернулся в сторону, откуда был произведен выстрел. Пока оба американца всматривались в подлесок, где залег Калина (а это именно он ранил Слоника), Бичо перебежал дорогу и оказался у них за спиной. Как только он залег в том