Черепаховый суп - Галеев Руслан

Той ночью я так и не уснул. В отличие от Сабжа, который сопел и всхрапывал на своем тюфяке с таким видом, будто вернулся до–мой после нелегкого трудового дня, выпил пивка, посмотрел фут–бол, отмазался от секса с женой и добился, наконец, заслуженно–го отдыха.

Среди ночи, оглушительно всхрапнув, Сабж вдруг вскинулся на тюфяке и уставился на меня мутными со сна глазами.

– Ты чего не спишь, Макс?

– А ты как думаешь?

– А… – Сабж посмотрел на окно, потом снова на меня. – Из-за Капанты?

– Да нет, просто волнуюсь: вдруг к нам Джим Мориссон на НЛО залетит, а мы спим.

– Макс, если Капанта – животное, она не пройдет в Нулевую. А если нет, то ты с ней все равно ни хрена не сможешь сделать. Луч–ше отоспись, завтра будет жаркий денек.

Но я так и не уснул.

62. Сустейн

Утро было хмурое. Оно шифровалось под камень скал, сливаясь с ними, словно та самая пресловутая Капанта, а может, выползало из складок горной породы. Утро пропиталось бесцветностью, как простыня потом. Я подошел к окну и долго смотрел вверх. Никакого намека на то, что в сплошном облачном покрывале прячется солн–це. Наоборот, стало казаться, что над головой – асфальтовая твердь, которая подсвечивается снизу прожектором с закопченным стеклом. Тогда я опустил голову вниз и в скудном сером свете раз–глядел под окном несколько темно-коричневых пятен.

– Доброе утро, – невесело сказал Сабж.

– Куда уж добрее, – кивнул я, не оглядываясь.

– Давай кого-нибудь срочно сожрем.

– Давай. Пока никто не сожрал нас.

Ели мы без аппетита, молча, замирая при каждом звуке снару–жи. Было жутко, и каждый кусок норовил застрять в глотке.

– Сабж, мы же не можем сидеть тут до скончания века, правильно?

– Угу.

– И воды нам не хватит надолго. Так?

– Угу. Что предлагаешь, Макс?

– Я?

– А почему нет? Что предлагаешь?

– Ну… Хрен знает.

Пустые картонные тарелки тлели в маленьком костерке, который я на скорую руку соорудил из остатков дров. Приготовить на нем завт–рак не удалось, так что он служил для нас скорее чем-то вроде арт-объ-екта. Сабж сидел спиной к окну и вяло, без аппетита дожевывал мясо.

– Макс, – он вытянул из кармана кисет, посмотрел на него с со–мнением и убрал обратно, – скажи, вот ты же очень начитанный, да?

– В смысле?

– Ну, в смысле, ты много читаешь. И вообще неглупый, да?

– Ну, хрен знает. Наверное.

– Так почему же ты на большинство вопросов отвечаешь: «Хрен знает»? – впервые за все время нашего с Сабжем общения я услы–шал в его голосе раздражение.

Резкий и краткий, как удар электрошоком, порыв ветра влетел в окно и взвил огонь костерка в последнем судорожном рывке. И тут же все стихло.

– Ну понимаешь, я читал много как раз для того, чтобы со спо–койной совестью отвечать на любой вопрос: «Хрен знает». Такое объяснение пойдет?

– Ага, понимаю: «Он настолько хороший художник, что может позволить себе рисовать плохо».

– Но к чему ты это спросил?

– Хрен знает. Давай собираться.

Я удивленно уставился на Сабжа. Складывалось ощущение, что у парня напрочь отшибло инстинкт самосохранения.

– А Капанта?

– Я видел ее.

– Ты же сказал, что не можешь ее видеть.

– Когда она двигается быстро – могу. Она нырнула в подвал за какой-то крысой. Как раз, когда ты разводил костер. Думаю, в бли–жайшее время она не вылезет.

У бесцветного утра был один плюс – воздух стал таким прохлад–ным и влажным, что пить совсем не хотелось. Мы обвешались фляга–ми, как рождественская елка гирляндами. Кроме того, я тащил здо–ровенную канистру с водой, к которой мы приделали ремни на манер ранца. Ноша была неудобной, но зато – я это проверил – в случае необходимости ее было легко скинуть.

Мы вышли. Сабж торопился, как никогда прежде. Он то и дело за–катывал глаза, но ни разу не остановился. Дважды с широкой и, на первый взгляд, вполне проходимой дороги он сворачивал на какие-то сомнительные тропинки, зажатые в скалах, как закладка в книге. Некоторые из них были такими узкими, что мне приходилось сни–мать с плеч канистру и передвигаться боком. Когда в одном из сов–сем уж узких проходов мы едва не застряли, я не выдержал:

– Сабж, я много раз ходил через Дракона. Зачем ты ведешь ме–ня этими крысиными ходами? Там что, от дороги вообще ни хрена не осталось?

– С дорогой все нормально, – ответил Сабж, явно думая о чем-то своем.

– Не понял.

– Купи словарь.

Сабж наконец остановился. Мы оказались в странном колодце, образовавшемся на перекрестке нескольких ущелий, расходящихся британским флагом.

– Боже, храни королеву, – сказал Сабж, усаживаясь на камни. –А мы будем ждать.

– Чего?

– Когда я опять замечу Капанту.

Я медленно повернулся к Проводнику. Он отвернулся, сел на зем–лю и начал преувеличенно тщательно перешнуровывать ботинки.

– Ты же сказал, что Капанта ушла в пещеры.

– Я наврал. Просто известно, что эта тварь, наевшись, отсыпа–ется. Когда мы вышли, она спала. Потом почуяла нас и проснулась. Я видел, как она рванула за нами. А еще заметил, как осыпаются камни по краям дороги. Капанта – не маленькая, Макс, это факт. Именно поэтому мы два часа ползали по ущельям. По самым, мать их, узким.

– Погоди… Ты провел нас, там, у Глаза…

– Ну да. Понимаешь, я не хотел, чтоб ты начал палить. Тогда бы Капанта нас точно накрыла. А так, пока она спала, мы смогли уйти довольно далеко. Но дальше нам ущельями не пройти. И Капанта сидит впереди, прямо на дороге. До нее – метров двести, по край–ней мере, до того места, где я ее последний раз заметил. Думаю, она затаилась и ждет нас.

– И…

– И если ты не станешь меня отвлекать, я постараюсь сделать так, чтоб она дождалась кого-нибудь другого. А ты готовься, скоро придется стрелять.

Я стоял, онемев от возмущения. Хотелось взять дробовик за ствол и со всей дури вбить голову Проводника в плечи. Но ведь он был прав, вот в чем фишка.

– Я собираюсь открыться на секунду, – продолжал Сабж как ни в чем не бывало (но при этом не глядя на меня), – и организовать не–большую Волну, как делают Вызывающие. Она пойдет вот по этим трем ущельям. – Он махнул руками туда, где по моим (неуверенным) расчетам находился север.

– Зачем?

– Чтоб эта сука нажралась на год вперед и спала до явления Хри–ста народу. А потом…

– А потом я набью тебе морду, – сказал я.

– А потом ты набьешь мне морду, – устало согласился Сабж.

Я медленно поставил канистру на землю, снял с пояса фляги и передвинул к пряжке подсумок с дробью. Осторожно отстегнул па–кет с тремя игрушками Моргана-младшего и положил его на скаль–ный выступ – так, чтобы можно было легко дотянуться в случае крайней нужды.

Где-то высоко над нами, в большой серебристой летающей та–релке, Джимми Моррисон сказал Брайану Сетзеру: «Давай, парень, не тяни», – и тот, тряхнув коком, повесил вибрирующий сустейн, при–чем так, что медиатор разлетелся в черную муку.

Я чертовски устал за этот трип. Мне чертовски не нравилось то, что сейчас происходило. А кроме того, у меня было чертовски много во–просов к Эпицентру. Не важно, как он выглядел в тот момент: как ска–лящийся серый ублюдок или как тупой бронированный хофман. Глав–ное, что с ним можно было общаться нормальным, членораздельным языком спущенного курка. Я хотел напомнить Эпицентру о Буги и о трех годах в Самерсене. О том, за что любил эту выжженную войной территорию и за что ненавидел. Мы же, люди, – существа социаль–ные. Так вот, я просто хотел пообщаться со старым другом, потравить байки, перебрать старых знакомых, кое о чем напомнить. Не моя ви–на, что мы с ним могли общаться только на языке спущенного курка и выдернутой чеки. Однако меня, видимо, приперло, и я хотел выло–жить Эпицентру все, что накипело. Просто так, чтобы Он, Эпицентр, не забывал. И даже если Ему по фигу, для меня это было важно.

– Давай, – сказал я Сабжу и передернул помпу дробовика, – не тяни.