Филькина круча - Анна Чудинова

– Кто? – любопытство Исаака пересилило смущение. Он тоже выглянул из-за ствола. Прямо перед собой в окне на пятом этаже он увидел девочку. Вернее было видно только ее русую головку с широким пухлым ободком, удерживающим копну беспокойных кудрявых волос. На окне сидели приклеенные скотчем бумажные стрекозы.

Девочка смотрела куда-то вниз и в сторону. Голова ее была неестественно вывернута, как будто ее удерживал в таком положении беспощадный кукловод, не давая ей выпрямиться.

– Это Катька Петрова. Вот сколько ей дашь?

– Не знаю. Четырнадцать.

– Да черт, откуда ты знаешь?

Исаак снова пожал плечами. Но на этот раз на его лице не было улыбки, а лишь обеспокоенность, смешанная с сочувствием.

– Что с ней?

– ДЦП и что-то там еще. Как сказал отец, целый букет болезней, которые, как бы ты ни лечился, все равно медленно, но верно сведут в могилу.

– Откуда он знает?

– Дядя Олег… ну Катькин отец сказал. Они с моим отцом напарники. Следаки. Расследуют разбои, нападения, мокруху, в общем всякое такое.

Исаак понимающе кивнул.

– А вот и дядя Олег!

У третьего подъезда дома № 45 остановился старенький синий «ситроен». Из машины вышел капитан Петров. Исаак узнал его. А следом с пассажирской стороны вылез круглый низкорослый капитан Кольцов. Он гулко хлопнул дверью, снял фуражку и вытер рукавом лоб. Ровно в тот момент, когда Мишка выругался, он поймал его взглядом.

– А ну иди сюда, твикс без палочки!

– Ладно, мне пора! – Мишка схватил рюкзак, перемахнул через забор садика и исчез в его недрах.

– Домой беги, холера! – Крикнул вдогонку Мишке добежавший до забора Кольцов. Короткими тупыми пальцами он схватился за металлические прутья, тяжело наклонился вперед и шумно выдохнул. Покрытые пушком оттопыренные уши стали малиновыми. От частого дыхания грудь ритмично вздымалась, а под мышками на голубой рубашке ширились потные круги.

– А ты че тут забыл? – наконец отдышавшись, спросил Кольцов.

Исаак ничего не ответил, но уголки его губ почти незаметно дернулись. Он часто захлопал ресницами, как будто собирался вот-вот заплакать. Во взгляде Кольцова мелькнуло сначала недоумение, потом быстрое узнавание и, наконец, сердитое разочарование.

– А, Багратион! – Он махнул рукой на Исаака и уже медленно, почти совсем успокоившись, поплелся к подъезду Петровых, из которого крупная женщина с короткой стрижкой и напомаженными губами вытаскивала инвалидную коляску с девочкой. По русой головке с кудряшками и игрушечной стрекозе, висевшей на ручке коляски, Исаак сразу понял, что это была Катя.

– Мам, ну ты что таскаешь! – Капитан Петров подбежал к женщине и стал помогать спустить коляску со ступенек. Пандуса у подъезда не было. Мышцы на его сильных руках напряглись и округлились. – Ну подождала бы меня, знаешь же, что на обед буду.

– Ничего, ничего, Олежа, нагрузки мне полезны. И я совсем не устала.

– Но Катя… А вдруг уронишь…

– Типун тебе на язык. Сам уронишь! – Женщина строго зыркнула на капитана Петрова.

– Э-э-э, Виолетта Михална, как дела, милейшая? – уперев руки в бока, спросил Кольцов. Издалека он напоминал пузатую сахарницу.

– Васенька, привет, дорогой! Как хорошо, что заскочил. Олежа один почти не обедает. Так… поклюет только. Может, хоть с тобой нормально поест.

– Мам!

– Так, капитан Петров, разговорчики! – быстро встрял в диалог Кольцов. – Не срывай нам обед. Чем угощать будете, Виолетта Михална?

– Да как чем… суп, котлеты… и эта еще… наливочка…

– Не, не, эт нельзя… служба, а котлетки вот с удовольствием!

– Олежа, вы идите, идите, я сама с Катюшей погуляю, – сказала Виолетта Михайловна сыну и чуть тише добавила: – Покорми нормально Васю, не жидься!

– Так, все, хватит. Пошли, Кольцов! – Петров открыл подъездную дверь, впуская напарника.

Виолетта Михайловна развернула коляску с Катей в сторону тротуара.

– Мама, аккуратнее только… – крикнул ей вдогонку Олег, когда Кольцов уже скрылся в подъезде.

– Я что, в первый раз, что ли, Олеж, иди уже давай! – не оборачиваясь, крикнула Виолетта Михайловна.

Олег покачал головой, еще немного посмотрел на удаляющуюся коляску с дочкой и скрылся в темноте подъезда.

– М-да, – протянул Кольцов, рассматривая потрескавшиеся стены подъезда Петрова. – Че ремонт не забабахаешь с соседями? Живете как в бараке каком-то…

– Кольцов, не начинай, а!

– А что я? Ты же тут живешь.

– Вот именно, и я знаю, что кроме меня это никому не нужно будет.

– Ты просто слабохарактерный, Олеж, – тяжело выдохнул Кольцов, когда ступил на лестничную клетку третьего этажа. Он остановился, чтобы отдышаться.

– Вот приди и сделай, заодно характер свой покажешь!

– Ох и дерзкий ты, Олежа. – Кольцов продолжил свое восхождение. – Лучше б с Дашкой своей был таким смелым.

– Че ты к ней прицепился?

– Хорошая девка, а ты ее динамишь.

– Да мы просто общаемся.

– Угу, видел твое лицо, когда ты просто с ней общаешься.

– Да черт, знаю, знаю… Но… мне все время кажется, что Нина подумает, что я предатель.

– Нины больше нет и уже не будет, ты же знаешь, а у тебя Катька и мать твоя не вечная, тебе надо снова жениться, ты еще ого-го у нас!

– А сам-то че не женишься снова?

– А я больше не верю в любовь. Любовь – это зло, а женщины – его приспешницы. А Тонька моя – самая главная из них. Это ж надо было бросить сына! Ладно от меня сбежала, шельма, но от Мишки! Холера драная. Я и без нее Мишку воспитаю, хоть мужиком сделаю. А то сосунки маменькины сплошные вокруг… еще одного такого делать – себе дороже.

– Бедный Мишка.

– Чего? – Кольцов удивленно глянул на Петрова.

– Ничего, – весело проговорил Олег и вставил ключ в замок двери. – Есть пошли, знаток человеческих душ.

* * *

Спустившийся вечер не принес долгожданную прохладу. Мишка шатался по району, бездумно сворачивая то на одну, то на другую улицу. Воздух был влажным и таким плотным, что Мишке казалось, будто он разрезал собой эту липкую субстанцию, а она оставалась на его одежде и голых участках тела мельчайшими частичками. На эти частички налипали новые частички, и тело его тяжелело все больше и больше. В какой-то момент ноги сами повели Мишку дорогой до Филькиной кручи, потом до сквера и наконец остановились у киоска двора дома № 45.

В маленьком окошке желтого киоска его встретила щербатая улыбка Хамида. Хамид кивал и поддакивал на любое желание Мишки. Малина, апельсин, кока-кола, а вот этот новый вкус «блю краш» он еще не пробовал. Мишка протянул влажную скомканную купюру в окошко. Хамид забрал деньги,