Черный октябрь - Алексей Птица

парочку своих людей, вдруг придётся в бой вступить.

— Я хочу пойти с тобой, аль-Шафи.

— Не надо, — мотнул я головой в знак отказа. — Где сейчас те машины, за которыми вы должны были следить?

— Одна так и стоит у посольства, а другая уже несколько часов торчит вон там.

И лишь сейчас Саид понял, что опекаемая ими машина находится чуть ли не в квартале от них и на другой стороне Старой площади.

— Вот как? Значит, они тоже приехали за документами. Всё усложняется. У тебя автоматы есть?

— Да, в багажнике.

— Неси! И скажи своим, чтобы смотрели в оба. Впрочем, нет, оставь там двоих на наблюдении, а машина пусть едет сюда.

— Там всего трое.

— Ладно, тогда предупреди их: может возникнуть небольшая войнушка! Пусть будут готовы к любому повороту событий, вплоть до перестрелки. Наши подопечные способны на многое! Ну, я так думаю. Если эти товарищи обнаружат слежку, обязательно постараются её ликвидировать. Машину в этом случае приказываю сжечь, а самим уходить. Раненых с собой! Бросать на месте боя можно только трупы.

— Всё понял. Я останусь здесь, с водителями. Буду ждать тебя.

— Хорошо. Двоих мне вполне хватит. Дай мне автомат. И что там у тебя ещё есть?

— Пистолет Стечкина и гранаты.

— Давай Стечкина, а то у меня один револьвер. Автоматы хоть с глушителями?

— Да, все.

— Тогда погнали! Жорик Сергеевич, — с ухмылкой обратился я к Павлову, — веди к запасному входу. Будем штурмовать подземелья КПСС.

Старик что-то промычал, пришлось отклеить пластырь с его рта.

— Я не стану показывать, если вы меня убьёте!

— Согласен, тогда не убьём. Шутка. Вы нам не нужны.

Старик опешил. Пришлось пояснить:

— Когда мы очистим эти подвалы от нужных нам бумаг, я вас отпущу. Брызну в лицо одним замечательным средством, и вы всего лишь потеряете память об этом дне. Средство хорошо проверенное, надёжное. Ни под пытками, ни под гипнозом вспомнить вам ничего не удастся. Мы просто оставим вас в одном из кабинетов, который вы укажете. Наутро вас найдут, но мы уже будем далеко отсюда. Ищи-свищи, как говорится, ветра в поле.

Но этот тёртый калач, заставший войну, благополучно избежавший всех репрессий, пообтёсанный и поднаторевший в многолетней кулуарной возне, мне не поверил. Я это понял.

— Нет⁈ Ну тогда есть другой вариант.

Я вынул из кобуры револьвер, навернул на него глушитель и, прижав его плашмя к уху старика, выстрелил вверх. Ухо Павлова ожгло звуком и пороховыми газами, и он тут же перестал привередничать и согласился показать вход.

В это время подъехала машина Курта. Переговорив с ним, я пока оставил его ждать вместе с Саидом. Затем вернулся к Павлову и, взяв его под руку, повёл его в указанном направлении.

Дверь в здание, разумеется, оказалась заперта. Четвёртый час ночи. Возможно, где-то в глубине этого комплекса и сидел какой-нибудь охранник, но открывать он нам явно не спешил.

— А другой вход есть?

— Есть, но там тоже будет закрыто.

— А охрана?

— Охраны там нет.

— Пошли!

Мы свернули в другую сторону и, дойдя до какого-то дома восьмидесятых годов постройки, зашли в подъезд. Павлов ткнул пальцем в дверь на лестничной площадке первого этажа, украшенную табличкой «Вход воспрещён».

— Это запасный вход в бомбоубежище, — пояснил старик. — Но ключей от него у меня нет. Точнее, они находятся в главном здании ЦК КПСС в сейфе у дежурного.

Повернувшись к нему, я окинул его презрительным взглядом и промолчал. Что-то похожее я и предполагал. Дверь вроде бы и не являлась образцом внушительности, но была заперта на врезанный замок и открывалась наружу. Попытка выбить её приведёт к тому, что мы перебудим полдома!

— Ещё входы есть?

— Есть, но далеко отсюда. И там надо идти мимо охраны.

— Ну ладно.

Пришлось возвращаться обратно к Саиду и Курту.

— Курт, ты замки вскрывать умеешь? — особо не рассчитывая на положительный ответ спросил я.

— Умею, — неожиданно кивнул головой тот.

— Любые? — я аж непроизвольно вскинулся.

— Любые. Могу даже сейфовые.

— Отлично! Тогда бери нужный инструмент и пошли с нами. Оружие тоже прихвати, а то мало ли что.

— Хорошо.

Курт занырнул в свою буханку и через пару минут вышел оттуда с небольшим чемоданчиком и в наплечной кобуре. Я по сравнению с ним со своими двумя пистолетами, автоматом и подсумками выглядел намного агрессивнее. Да ещё портфель в руке. Правда, медицинский чемодан я оставил в посольстве. Как и тот, в который сложил документы и деньги Павлова.

Сейчас у меня находился небольшая матерчатая сумка с самым необходимым и патроны с гранатами. И всё. Ну, и мелкоячеистые авоськи для документов и прочего.

Курт осмотрел дверь, достал из чемоданчика кучу отмычек и достаточно быстро вскрыл замок. Тот щёлкнул, и дверь открылась, явив нам небольшой предбанник и ведущую вниз лестницу. Спустившись на четыре пролёта, мы сразу же упёрлись в ещё одну дверь. Курт ловко вскрыл и её, хотя на вид она выглядела более массивной. Да уж, в случае опасности ломиться сюда было бы бессмысленно!

Дальше шёл довольно просторный коридор, еле освещённый тусклыми лампочками. В конце виднелась ещё одна железная дверь, но уже более фундаментальная: с поворотным штурвалом и закрытая на огромный амбарный замок, висевший на приваренных снаружи петлях. Впрочем, в этом коридоре находилось ещё две двери, на одну из которых с цифрой два и показал старик. Она тоже была оснащена внутренним замком, и не простым. Замок оказался связан с электронным номеронабирателем.

— Говорите код.

— Я не знаю, — вновь заюлил Павлов. — Уже больше десяти лет прошло, как я здесь бывал. Может, его давно сменили?

— Говорите тот, что был тогда. Живо!

— 1961.

— Перевёртыш, — хмыкнул я. — С какой стороны ни посмотри, одна и та же цифра выйдет. Символично.

Замок щёлкнул, но дверь не открылась. Я угрожающе посмотрел на старика. Тот задрожал, но, судя по всему, нового кода он действительно не знал. Разозлившись, я наобум нажал кнопки, набрав 1991. Замок ещё раз щёлкнул, и между дверью и полотном появился зазор. Потянув дверь за ручку, я шагнул в абсолютно тёмное помещение.

— Выключатель справа, — подсказал мне Павлов.

Проведя рукой по стене, я нащупал поворотную ручку старого, ещё советского пакетного тумблера-переключателя. Вспыхнул неяркий свет, и мы оказались в ещё одном длинном и узком коридоре с очередной дверью в конце.

Быстро миновав коридор и открыв следующую дверь, все попали в уже совсем другое помещение. Вероятно, здесь планировка подземелья просто копировала наземную часть зданий, в которых располагался руководящий аппарат правящей партии. Перед нами раскинулся длинный и довольно широкий коридор с огромным количеством дверей, ведущих в изолированные кабинеты. Естественно, никаких табличек с именами или названиями служб или отделов на них не было. Только номера, нарисованные чёрной краской с помощью трафарета прямо на дверном полотне.

Мы стали открывать все двери подряд, потому как Павлов сказал, что надо осмотреть всё. Точно он уже не помнил, где и что находилось. Благо нас было семеро: два еврея, я, Курт, Павлов и два афганца.

В первом же кабинете бросилась в глаза буквально целая гора серпантина. Ну, это я так поначалу решил, а приглядевшись, понял: передо мной просто порезанная на тонкие полоски бумага. Вернее, даже не бумага, а документы! В углу, под снятой вентиляционной решёткой стоял обычный жестяной таз, весь покрытый копотью. Значит, какие‑то бумаги были не только разорваны, но и сожжены. Надо же… Это ж какая паника их накрыла, что сподвигла на такие кардинальные действия⁈

В соседнем кабинете обнаружился и девайс по измельчению бумаги: допотопный огромный агрегат (чуть ли не промышленного масштаба), способный без проблем крошить документы прямо с папками. Там же находилось оборудование для быстрого сжигания различных материалов: что‑то вроде специального камина под стеклом. Вероятно поэтому в комнате всё ещё стоял сильный запах жженой химической продукции. Похоже, именно здесь уничтожали аудио‑ и видеопленки с компроматом на товарищей по партии. Короче, люди работали, не покладая рук!

Следующий кабинет показался мне складом фотоальбомов. Знакомые всё лица были запечатлены по большей части в неформальной обстановке: застолья, рыбалка… Ну, а некоторые фотографии носили явно фривольный характер. И касались они не только членов ЦК и политбюро ЦК КПСС, но и руководителей известных и неизвестных зарубежных компартий. И помощь «братскую» оказали, и при случае пошантажировать есть чем.

В другом кабинете обнаружились чистые бланки паспортов всяких стран, причем настоящие: с водяными знаками, номерами и сериями. Хрен знает, откуда они