Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов

всю группу Устименко, успех будет полный. И вы сможете доложить о завершении ещё двух операций.

– Да, Евдокимов, ты мастерство не пропьёшь. Интернет в сравнении с твоей головой – филькина грамота.

Улыбка ушла с лица Евдокимова. Он ответил:

– Опыт, Анатолий Павлович, – дело наживное. Но рапорт мой об уходе на пенсию всё же подпиши. Стар я стал, не угнаться за молодыми. Они подросли, заматерели, выдвигайте их, опирайтесь на них.

– Хватит, Евдокимов, прибедняться, – раздражённо произнёс начальник управления, – поработай ещё годик-другой, подготовь себе замену.

– А она готова. Назначайте Самарова начальником отдела и замначальника управления.

– Так ведь твоя должность генеральская, а Самаров подполковник.

– Правильно. За первую операцию Самарова, его группу, Грача с его людьми и Спиро Хадзидиса представим к государственным наградам, а за две другие операции похлопочем за полковничьи погоны для Самарова. Руководство, думаю, не откажет.

– А на место Самарова кого?

– Начальником группы вместо Самарова назначьте майора Жукова, и подполковника ему в придачу. А на место Жукова – капитана Заверяева, и майорские погоны ему. Это будет правильное и справедливое решение.

Начальник управления подошёл к окну и долго в задумчивости глядел на Лубянскую площадь. Резко обернувшись к Евдокимову, произнёс:

– Будь по-твоему. Готовь документы.

8

Вернувшись с пляжа, Карновский и Устименко пили кофе на балконе, в тени бугенвиллии. Елена, стараясь скрыть волнение, произнесла:

– Боренька, ты только не волнуйся, поступила информация, Шеликов в Москве, на Лубянке.

Карновский взял стакан с виски, бросил в него пару кусочков льда, с удовольствием сделал большой глоток.

– А я, Леночка, и не волнуюсь уже. Я давно понял, просрали твои киевские и лондонские коллеги Гену Шеликова, просрали… Ладно, что уж тут горевать? Документы сегодня же вам отдам, но на Кипре оставаться нельзя. ФСБ здесь взяла Шеликова – и нас возьмёт. Как только получим от британцев деньги, улетим на Сардинию. Я тебе не говорил прежде, там, неподалёку от Терральбо, на берегу чудесной бухты, у меня есть небольшая усадьба, купленная ещё в пору моей работы в московской налоговой инспекции. Хороший домик, виноградник, отличный сад цитрусовых и миндаля. А главное – подальше от всех…

Сияющая Устименко уселась на колени мужа и только намеревалась его обнять и поцеловать, зазвонил айфон.

– Шеф, – проскрипел в трубке голос Грыма, – нужна срочная встреча.

– Приезжайте, – ответила Елена, почувствовав, как холодок тревоги поднимается от живота к груди. – Боренька, – с трудом подавляя волнение, сказала она, – сейчас подъедет мой коллега, нам нужно переговорить с ним недолго.

– Говорите, а я съезжу в банк, заберу документы. Сегодня же отдай их и проконтролируй, чтобы деньги упали на наш счёт. Да, и разузнай расписание рейсов из Ларнаки или Пафоса на Сардинию, надо быстрее убираться отсюда.

Устименко усадила Грыма на балконе в кресло, ещё хранившее тепло Карновского, налила в чашки горячий кофе.

– Докладывайте, – приказала она.

– Пропали Стовба и Коваль.

– Как пропали? – Устименко сделала глоток кофе и поперхнулась.

– Стовба исчез ещё позавчера. Я отправил его проверить квартиру Веры Коровниковой, и если бы она была дома, допросить её о Шеликове. Там он и пропал. Исчезла и его машина. Я решил вас не тревожить и предпринял кое-какие меры. Обошёл соседей, никто ничего не знает и не слышал. Тогда я поехал в Никосию, в офис кипрской службы безопасности, попросил помочь. Старший инспектор Михалидис со своими людьми сейчас работает в Лимассоле.

– Час от часу – не легче. Но Коваль-то был вчера с нами в «My Mall», отпросился в туалет.

– Там, в туалете, он и исчез. На стене кабинки обнаружились следы его рук, а на полу – капли крови. Полиция изучает, чья она.

– Думаете, русские?

– Почерк тот же, что и с группой Ирины Суховей. Разница только в том, что всю её группу взяли в одном месте, в том кафе на берегу, а наших выдёргивают по одному. Надо уходить, пани подполковник.

Устименко нервно прикурила сигарету, прошлась по балкону.

– Сегодня мы получим документы и немедленно сворачиваемся. Вы с Березнюком повезёте документы в Киев, передадите лично в руки начальника управления. Мы с мужем на некоторое время задержимся. Курдюмов останется пока со мной, мне нужна охрана.

– Руководство ГУР предупреждено о вашей задержке? – с подозрением спросил Грым.

– Ни ГУР, ни вас это не касается, – с вызовом ответила Устименко, – вопрос согласован с британскими коллегами. Вы свободны. Будет новая информация, звоните. Я вызову вас, когда документы будут у меня.

Карновский приехал в банк, заполнил бланк на выдачу банковский ячейки, уселся в кресло и стал осматривать посетителей. Среди них было несколько интересных женщин, и Карновский размечтался, как он познакомится с той весьма привлекательной брюнеткой, которая бросала взгляды в его сторону и мило улыбалась, пригласит её в ресторан на обед и, если даст Бог, затащит красавицу в постель в ближайшем отеле.

Клерк принёс банковскую ячейку, Карновский извлёк пакет и положил его в наплечную кожаную сумку. Одарив клерка купюрой в десять евро, он направился к покидавшей банк брюнетке.

– Леди, – обратился он по-английски, – простите, вы местная?

Женщина была среднего роста, стройной, с красивыми ногами и хорошей фигурой; ухоженное лицо, загорелая кожа, короткая стрижка чёрных волос. Выглядела она лет на тридцать пять. Разглядев её, Карновский понял, она не киприотка, черты её лица не имели тех элементов жёсткости и некоторой угловатости, что присущи местным женщинам. Она улыбнулась и ответила по-английски:

– Увы, я из Молдавии.

– Простите за назойливость, вы говорите по-русски?

– Конечно.

– Как ваше имя?

– Иляна. Можно просто Ляна.

– Какое чудесное имя! А меня зовут Борис. У вас есть время?

– Есть немного. Но буду свободна часа через два. Я работаю няней в семье богатых киприотов. Нужно встретить детей из школы и накормить их, а потом буду свободна.

– Отлично. Давайте встретимся через два часа в «Columbia Steak House», вы знаете, где это?

– Конечно.

– Вот и прекрасно! Буду ждать вас.

Карновский вышел на улицу. Солнце жарило нещадно. Он сел в машину и набрал номер Устименко.

– Радость моя, ты дома? Замечательно, буду через пятнадцать минут. Да, всё взял, они со мной. Жди.

Устименко с нескрываемой радостью приняла из рук мужа пакет, вскрыла его, нажала скрытую кнопочку на оправе. Когда из оправы была извлечена камера, Елена удовлетворённо выдохнула. Она позвонила в штаб-квартиру британской разведки, сообщила, что через час будет в Эпископи.

– Боренька, я поехала к британцам. Надеюсь, вернусь с деньгами и документами на виллу. Сходи куда-нибудь поужинай. Не скучай без меня.

У дома, рядом с машинами Карновского