Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев

одного ударом носка ботинка в висок, спецназовец перехватил окровавленную руку второго, и рывком перевалил его тело через себя, и, навалившись всем своим весом, вдавил нож в его грудь. Боевик вскрикнул, цепляясь мертвеющими пальцами за тело спецназовца, а Меркулов уже видел, что первый боевик после его удара поднимается, держа автомат. Не вставая, капитан ударом под щиколотки подсек ноги боевика. И пока тот падал, он кувырком вскочил на ноги и бросился на своего врага. Отбив автомат в сторону, он нанес противнику несколько сокрушительных ударов в челюсть, а потом, взяв его голову в захват, рывком повернул ее в сторону, задирая подбородок. Хрустнули позвонки, и тело ослабло в руках Меркулова.

Несколько пуль свистнули над головой, две подняли фонтанчики пыли совсем рядом. Меркулов перекатился, подхватывая свое оружие, и укрылся за перевернутым квадроциклом. Сменить позицию ему не удалось, потому что он попал под шквальный огонь сразу двух автоматов. Отвечая почти не целясь, спецназовец отползал к деревьям, ища укрытие, откуда можно было бы определить силы врага и их расположение.

– Берег, я здесь! – вдруг сквозь автоматные очереди услышал Меркулов.

К своему изумлению, он увидел лейтенанта Одинцова в старого образца «разгрузке», с автоматом, бегущего зигзагами по лесу и стреляющего то вправо, то влево. Раз появился Сват, надо было ему помочь пробиться к главарю, и Меркулов ответил длинными очередями в том направлении, где могли залечь боевики. Те, кто мог бы помешать Одинцову пробиться.

А лейтенант сразу понял, что командир его услышал и увидел. По тому, как Меркулов перенес огонь, как неподалеку упали два убитых боевика, он понял, что его прикрывают, и бросился вперед с удвоенной силой. А вот сейчас нельзя ошибиться, когда ребята, рискуя своей жизнью, прикрывают тебя, подставляя под огонь себя. Догонять Серого в одиночку нельзя. Можно запросто нарваться на оставленного на твоем пути снайпера или на умело поставленную растяжку. Эти ребята тоже кое-что умеют! Когда впереди мелькнула спина Серого, еще какого-то мужчины в бейсболке и светлые чуть вьющиеся волосы ученого, Одинцов сразу прикинул маршрут, которым они пойдут. Кратчайшим путем к реке или к железной дороге. Может быть, есть у Серого и еще какой-то аварийный вариант на такой вот случай. Все что угодно, до спрятанного в лесу вертолета.

Спецназовец свернул налево и побежал в гору. Если вот по этой возвышенности подняться, то можно попробовать впереди перехватить убегавшую группу. Главное – перекрыть им путь, устроить засаду. «А смогу?» Бежать в гору, потом опередить их внизу и все это со скоростью большей, чем у них? Ну не спортсмены же они, в конце концов! И Одинцов побежал вперед, старясь держать дыхание ровным. Сердце билось на пределе, мокрая рубашка прилипла к спине под «разгрузкой», пот заливал лицо, но он бежал, выдерживая ритм, то и дело посматривая вправо, не покажутся ли боевики. Стрельба сзади то усиливалась, то затихала. Создавалось ощущение, что Меркулов там не один и что группе, сколько бы человек в ней сейчас ни сражались, удалось разъединить противника и выбивать боевиков поодиночке.

«Еще, еще быстрее», – говорил себе лейтенант, чувствуя, что дыхания уже не хватает. Слишком большая скорость, превышает все нормативы по прохождению марш-бросков, но сейчас на кону стоит такое, что думать о нормативах не время. Главное – выдержать такой темп, задержать, остановить. Ведь совсем на немного их задержать, и подоспеют ребята. Ну а если не подоспеют, то все равно он задержит, насколько сможет, все равно фактор времени за спецназом, а не за этими уродами… «Беги, Юра, беги… Держись, вспомни Марину!»

Кажется, он успел добежать до скалы, которая преграждала путь боевикам и которую им придется обходить слева. Успел в последний момент, когда его заметили боевики и начали стрелять. Одинцов рухнул на камни и заполз под их прикрытие, отталкиваясь ногами, цепляясь пальцами. Сейчас он понял, что в своих разбитых кроссовках он бы не смог добежать. Пуля раздробила камень возле его головы, и острые осколки больно впились в щеку и висок. Еще одна пуля пробила штанину, но чудом не зацепила ногу. Грудь вздымалась и опускалась, как кузнечные меха, колотилось сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. Воздуха не хватало, во рту пересохло, но сейчас это было не главное. И Одинцов, выставив ствол автомата над камнями и поводя им из стороны в сторону, не целясь, выпустил весь магазин в тридцать патронов. Главное – остановить, пусть остынут, пусть прячутся. Лейтенант сменил магазин и заполз еще дальше за камни.

Боевики стреляли короткими очередями, пули бились в камни то здесь, то там. Спецназовец сразу понял, что происходит. Одни прикрывают и стреляют короткими очередями по самым опасным местам, где, на их взгляд, спрятался Одинцов, не давая ему поднять головы, а несколько человек пошли на штурм, подбираются под прикрытием огня к камням. «А ведь в это время, пока они пытаются меня убить, Серый с предателем и материалами уходят!» – Эта простая мысль заставила Одинцова собраться. Он, лежа за камнями, осмотрелся. Да, вперед проскочить, не попасть под пули, а потом у него будет прекрасная позиция.

Лейтенант переполз, сменил магазин на полный и достал две гранаты. Подготовив гранаты к броску, он быстро высунул голову из-за камня, оценив расположение боевиков, подбиравшихся к его укрытию, и их количество. Пули мгновенно стали бить в камни возле него, но главное было сделано. Спрятавшись в своем укрытии, Одинцов одну за другой бросил гранаты. Грохот взрывов, крики. Спецназовец тут же перескочил на пять метров в сторону и открыл огонь из автомата. Двоих или троих достали осколки гранат, как он понял. Еще двоих он свалил автоматными очередями, но тут случилось то, что часто случается на войне.

Пуля ударила в руку выше локтя. Лейтенант ощутил сильный толчок, и рука онемела. А потом стала нарастать, заполнять всю руку волна боли. Одинцов зарычал от бессилия и обиды. Он рычал, матерился и выпускал очередь за очередью во врагов внизу. Те уже перестали атаковать и отползали, но в него стреляли из леса, и он перенес огонь туда, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Нельзя, нельзя терять сознание! И снова град пуль обрушился на скалу.

Одинцов откинулся на каменную стену и нащупал на груди медицинский жгут, зажатый лентами с «липучкой». У парня, с тела которого он снял эту «разгрузку», был боевой опыт, предусмотрел возможность ранения. Спецназовец стал перетягивать руку выше раны, пытаясь остановить кровь. Боль затуманивала глаза, сознание, но он тянул и тянул жгут, думая только о том, чтобы не