Кто не думает о последствиях - Корецкий Данил Аркадьевич

Он привык быть один – даже если вокруг сослуживцы или Нинка, он все равно отделен от них оболочкой из своих мыслей, из служебных проблем, из режимных требований. И ему нравился нынешний спокойный и размеренный образ жизни, нравилось не зависеть от рабочих планов, требований режима, приказов начальства, нравилось делать то, что хочется и когда хочется. Он был доволен своей жизнью. Двухкомнатная квартира на последнем этаже блочной пятиэтажки, сносная пенсия, даже «Зауэр»… Хотя по телевизору и в Интернете видел, что откровенные воры и мошенники живут во дворцах, разъезжают на баснословно дорогих машинах, имеют телохранителей и многочисленную прислугу, каждый месяц проводят две недели на зарубежных виллах и яхтах…

Но он им не завидовал. Это перхоть на плечах страны! Вот только то, что они по всему миру разъезжают… Он с детства мечтал увидеть Германию – страну чистоты и нерушимого порядка. Но всю жизнь был «невыездным», да и сейчас его вряд ли выпустят… Хотя, с этими нашими «перестройками» да «послаблениями», всё может быть. На сайте «Одноклассники» в своем альбоме «Любимые обои для рабочего стола» он выложил фотографию заснеженного Нойшванштайна – прототипа замка Спящей красавицы в Диснейленде, источника вдохновения Чайковского для балета «Лебединое озеро» и воплощения любви Людвига Второго к музыке Вагнера. Побывать бы там когда-нибудь… Только он понимал: нет, не побывает, поезд ушел! Наверное, меньше для своего Отечества сделал, чем эти толстосумы…

«Кстати, об „Одноклассниках“… – вспомнил Виталий Евгеньевич. – Что-то Степка Мончегоров молчит. Надо ему написать, старому черту…»

Неожиданно в дверь позвонили. Бесшумно подойдя, он выглянул в глазок. На лестничной площадке, белозубо улыбаясь, стояли двое, оба по виду выходцы с Кавказа. В руках усатого – большой полиэтиленовый пакет, у безусого – бумажный пакет поменьше.

«Сейчас что-нибудь втюхивать будут – утюг или соковыжималку, – подумал Докукин. – Знаю я эти штучки: самое лучшее, последний экземпляр…»

– Кто вы и что надо? – строго спросил он.

– Здравствуйте, Виталий Евгеньевич! Мы из военкомата!

– Что, повестку в армию принесли? – буркнул Докукин.

Кавказцы вежливо рассмеялись.

– Нет, поздравление!

«Странно, с чего это военкомат про мой праздник вспомнил? – удивился отставной полковник. – И почему каких-то чернявеньких прислал?»

– Ну, проходите, раз так… – Он открыл дверь и показал неожиданным гостям в сторону кухни.

Кавказцы выставили на стол бутылку коньяка, пышный хлеб и деликатесные закуски. Один выложил на тарелки нарезку: горбуша, нельма, сырокопченая колбаса, вяленое мясо… Усатый достал из шкафчика три рюмки, открыл коньяк, разлил.

– За ваш день рождения, Виталий Евгеньевич! Желаем вам сибирского здоровья, кавказского долголетия и царского могущества!

Докукин машинально чокнулся, выпил и закусил горбушей. Он оказался в дурацком положении: с какой стати он пустил в квартиру незнакомых людей, да еще пьет с ними? Но с другой стороны – и отказать как-то неудобно. В конце концов, эти чернявенькие – единственные, кто проявил к нему внимание.

– Так кто вас послал? – спросил он.

– Военком, Павел Трофимович Чистяков, – ответил гость и разгладил узенькие щегольские усики. Второй в это время снова наполнил рюмки.

– Давайте выпьем за подполковника Чистякова! – произнес он. – За настоящего офицера и порядочного человека!

Докукин выпил еще раз, закусил колбасой, попробовал мяса. Настроение улучшилось. Но неловкость не проходила.

– А вы кто такие? – спросил он, оглядывая улыбающихся гостей. Одеты прилично – черные, в узкую серую полоску костюмы, белые сорочки, яркие сине-красные галстуки. По виду – все дорогое, отличного качества. Приветливые лица, грамотная речь, кавказский акцент почти не ощущается.

– Извините, Виталий Евгеньевич, мы не представились…

«Хорошие психологи, они специально повторяют мое имя-отчество, – подумал Докукин. – Людям нравится слышать свое имя, это располагает…»

– Я Иса, а это Магомед, – продолжил усатый. – Учимся в военной академии, по специальности кадрового комплектования, приехали на стажировку. Павел Трофимович рассказал, какой вы замечательный человек и какую важную работу выполняли. Вот мы и решили вас поздравить…

В сознании Виталия Евгеньевича прозвучал тревожный звонок. Его личное дело хранится в сейфе в Москве, ни военком, никто в Нарьян-Маре, да и никто в России, кроме нескольких человек в Министерстве обороны, не знал, какую работу он выполнял. Значит, это подход!

– А в какой академии? – спокойно спросил он и отправил в рот очередной ломтик колбасы.

– Имени маршала Жукова… Кадровый факультет.

– Значит, будущие работники военкоматов?

– Да…

– Ну, тогда давайте за кадры! – Докукин поднял рюмку. – Кадры решают все!

А когда все выпили, встал.

– Спасибо за поздравление. Павлу Трофимовичу привет!

Но гости не торопились уходить.

– У нас к вам предложение, Виталий Евгеньевич, – вежливо произнес Иса. – Нас интересует продолжение проекта «Тайга». Это связано не со службой, а с бизнесом, сейчас эти категории переплетаются. Завершение проекта принесет большие деньги, и все причастные получат свою долю. Это аванс!

Иса достал из кармана пиджака конверт и, приоткрыв, показал толстую пачку долларов.

– Интересно! – сказал отставной полковник. – И что от меня требуется?

– Ничего особенного. Обычные консультации. Экспертная работа.

– Ничего себе «обычные»! Я таких денег никогда не видел! У меня даже давление подскочило… Пойду, приму таблетку…

Он расслабленно направился в комнаты, но, выйдя из поля зрения, преобразился и быстро метнулся в спальню. Два патрона всегда лежали в прикроватной тумбочке, друг «Зауэр» благодарно принял зеленые картонные цилиндрики в смазанные патронники. Направив оружие на дверь, Докукин придвинул телефон и набрал «ноль-два».

– Алло, милиция? – негромко сказал он. – Ну, да, полиция, то есть… Моя фамилия Докукин. Ко мне домой пришли подозрительные нерусские…

– Что значит «подозрительные»? – перебил дежурный. – Как нерусские, так сразу и подозрительные?

– Они предлагают мне большие деньги за консультации…

– Так причем здесь полиция? Мы вмешиваемся, когда отнимают деньги!

Поняв, что не сможет мгновенно рассказать, в чем состоит подозрительность и почему ему нельзя предлагать деньги за консультации, Докукин растерялся.

– У вас участковый есть, Сережа…

Виталий Евгеньевич судорожно пытался вспомнить фамилию и отчество лейтенанта, но ничего не получалось. Кровь молотками стучала в висках, наверное, давление действительно подскочило…

– Гражданин, у нас разбой и ножевое, а вы жалуетесь, что вам деньги дают! – раздраженно сказал дежурный. – Хотите участкового – звоните на его номер, он у вас на пункте полиции написан!

В трубке раздались частые гудки… Странное предложение! Что, ему сейчас бежать к этому пункту и номер искать?

«Черт! – подумал Докукин. – Придется самому…»

Зажав приклад под мышкой и опустив стволы, Виталий Евгеньевич вернулся на кухню. Отстраненным сознанием он как бы видел происходящее со стороны. Напряженные лица кавказцев, руку Магомеда под столом, себя, вставшего в дверях и вскинувшего ружье.

– Руки вверх! – «Зауэр» хищно рыскал стволами с одного на другого.

Полковник Докукин хотя и был повелителем атомного огня, но в такую ситуацию попал впервые и действовал так, как учат герои лихих кинофильмов. Там злодеи послушно поднимают руки, а не стреляют через крышку стола. Поэтому он не понял, что приглушенный хлопок – это и есть выстрел. Пуля пробила плиту ДСП, разбила тарелку с колбасой, пересекла тесное пространство кухни и угодила в грудь хозяину. Тот отшатнулся, ударившись спиной о косяк двери, но успел рефлекторно нажать на спуск, и дробовой сноп снес половину головы нервно поглаживающему усики Исе. Магомеда забрызгало кровью, но он, не обращая на это внимания, выдернул пистолет из-под стола и еще раз выстрелил в уронившего ружье, прижавшего руки к ране и покачивающегося на ослабевших ногах военного пенсионера. На этот раз пуля попала точно в сердце, и Докукин безжизненно рухнул на пол.