Ночь чужих туманов - Александр Александрович Тамоников

случае было и не нужно. Все было понятно и без слов. Вот собаки. Когда они идут за тобой по следу, когда выслеживают и догоняют тебя, когда их лай становится все ближе — это очень сильный психологический ход. В этом случае преследуемый впадает в панику, у него исчезает всякая уверенность в том, что ему удастся уйти от погони. Это от людей можно уйти: от них можно затаиться, обмануть их, сбить со следа. А от собак не затаишься, их не обманешь и не собьешь со следа. Впрочем, сбить собак со следа можно, но для этого необходимо много времени и сил, а нет ни времени, ни сил, потому что собаки — вот они, совсем рядом. Вот невдалеке уже слышен их злобный лай. И тогда преследуемый впадает в панику, совершает разные необдуманные поступки. И в таком состоянии он становится легкой добычей.

Вот это все и подразумевалось в тех нескольких неопределенных словах, которыми обменялись между собой Богданов и Рябов. И все это поняли, в том числе и хуторские мужики.

— Значит, хотите разжиться у нас собачками? Ну а что? Можно… Разумная мысль. Да вот только не пойдут с вами собачки и не станут слушать ваших команд! Потому что незнакомы они с вами. А к незнакомым они относятся с сомнением. И как же тут быть?

— Ну, я не знаю… — Богданов явно не ожидал таких слов от мужика.

— Вот ежели, скажем, с вами пошел кто-то из наших, тогда совсем другое дело, — сказал один из мужиков. — Тогда в собаках был бы толк. А так…

Богданов обменялся взглядом со своими товарищами. На лицах Малого и Казаченка было скептическое выражение, лицо Рябова не выражало ничего.

— Нельзя! — вздохнул Богданов.

— И почему же нельзя? — спросил один их хуторян.

— Ну, как же, — Богданов пожал плечами. — Мы люди военные, это наша работа…

— А это наши родные края, — резонно возразил мужик. — И нехорошо, когда по ним шастают всякие нехорошие люди. Так что мы с вами на равных правах.

— Мы очень быстро бегаем, — усмехнулся Малой. — И почти без передышки. Как таежные лоси.

— Ну, это вы еще не видали нашего Сохатого! — усмехнулся мужик. — Побегай-ка с ним наперегонки!

— И кто же это такой? — с некоторым удивлением спросил Малой.

— А вот увидишь!

— А вдруг по нам станут стрелять? — спросил Богданов.

— Эка невидаль! — презрительно отмахнулся мужик. — Да и не станут они стрелять! Потому что по нам не стреляли, когда мы за ними гнались. Даже по собакам и то не стреляли! Видать, не из чего им стрелять.

— Общее у нас с вами дело, и все тут! — упрямо произнес один из мужиков. — Эй, Сохатый? Ты где? Выдь да покажись людям! Чтоб они не сомневались…

Откуда-то из-за построек тотчас же вышел молодой долговязый человек.

— Ух ты! — не удержался от восхищения Малой.

Да и было чему удивляться. С самого первого взгляда было заметно, что этот парень и ходок, и бегун хоть куда. Хоть бери и записывай его в спецназовцы без всяких предварительных испытаний!

— А как он стреляет! — сказал один из мужиков. — У него прирожденный снайперский дар! И с собаками у него полное взаимопонимание. И в болотах он знает толк. Видит проходимые тропинки сквозь тину! К тому же недавний пограничник. Прошлой осенью вернулся со службы. Берите, не прогадаете!

— Да сам-то он согласен? — спросил Богданов с невольной улыбкой, а улыбался он потому, что этот самый Сохатый ему понравился — с первого же взгляда. Так иногда бывает, к тому же Богданов неплохо разбирался в людях.

— Я согласен, — сказал Сохатый. — Отчего бы и не побегать по тайге? Я умею загонять зверя — сколько бы ног у него ни было. Батька меня научил…

— Ну, что скажете? — спросил Богданов у остальных спецназовцев.

— А что? — ответил за всех Малой. — Пускай идет! Будет нам за проводника. А то ведь и вправду болота… Да притом еще и собаки… А он знает их язык. Большое дело!

Было заметно, что и Малому Сохатый понравился тоже. Рябов же и Казаченок не сказали ничего, лишь кивнули.

— Ладно! — сказал Богданов. — Как хоть тебя звать по-настоящему?

— Зовите Сохатым, — улыбнулся парень. — Я привык…

— А не обидишься?

— Так привык же…

— Сколько тебе времени нужно, чтобы приготовиться? — спросил Богданов.

— Переодеться, взять ружье, созвать собак, отпроситься у батьки… Кажись, и все. Хватит десяти минут, — ответил парень.

— Всем десятиминутная готовность! — приказал Богданов.

Ровно через десять минут выступили. Теоретически рассуждая, какую-то часть пути можно было бы преодолеть по недалеко пролегающей дороге. Так было бы быстрее. Но у спецназовцев своя особенная теория и практика, и зачастую они никак не сочетаются с общепринятой теорией и практикой. Бежать по дороге было бы делом легкомысленным. А вдруг диверсанты затаились где-то поблизости в лесных зарослях? Предположим, они устали и отдыхают? В этом случае имелся риск обогнать их и тем самым сбиться со следа. Нет уж, ровная дорога не для бойцов спецназа.

И они нырнули в тайгу. Теперь их вместе с Сохатым было пятеро. И еще при них четыре собаки. Серьезные это были собаки, огромные и лохматые. И умные. Невольно казалось, что они прекрасно понимают всю важность предстоящего дела. А может, и вправду понимали…

…На след они напали сразу — помогли собаки. Впрочем, и без собак следы были вполне очевидны. И это было объяснимо: диверсанты устали, а уставший человек перестает заботиться о том, чтобы не оставлять после себя следы, — даже если этот человек опытный, матерый диверсант. Следов было много и у болота, через которое перебрались диверсанты, спасаясь от мужиков-преследователей, и в самом болоте, и на другом его берегу.

— Тут они переводили дух, — сказал Сохатый. — Лежали… Вот примятая трава и свежая болотная тина. Из болота они на себе ее притащили, тину-то…

— Соображаешь! — одобрительно заметил Малой.

— А то! — усмехнулся Сохатый. — Наше дело лесное. Лес — он обязательно подскажет.

Затем Сохатый по требованию Богданова дал команду собакам. Собаки почти сразу же взяли след.

— Ну, так даже неинтересно! — прокомментировал Малой. — Это что же получается? Эдак вся слава достанется собакам! А мы на что?

Действительно, с собаками было куда как сподручнее догонять диверсантов. Все четыре пса бежали впереди, за ними Сохатый, за ним спецназовцы. Замыкал это стремительное шествие Казаченок — он был арьергардным наблюдателем. На всякий случай — ведь диверсанты могли исхитриться и напасть на преследователей сзади. Конечно, это было маловероятно, но все же. Иной диверсант хитрее любой собаки, и спецназовцы прекрасно это знали.

Не сбавляя темпа,