Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов

Но через месяц, я всё равно внесу вас в расписание встреч. А то, может, и не будет времени на ресторан. Ну, спасибо за звонок. До свиданья.

«Кум» отключился, налил себе стакан коньяка, залпом выпил и занюхал рукавом формы. После чего сразу же куда-то позвонил. С красным лицом и злой улыбкой.

— Ты, сука, меня опустил, как «петуха» задрюченного. Мне убитый тобой Малович звонил сейчас. Ты же вчера отзвонился, что родственник уехал и стало жить просторней. Ты что, мля!? Я тебе кто, фуфел вонючий или кормилец, мля!? Деньги через час мне на стол. А самого тебя чтоб я не видел и не слышал потом. Или тоже по Тоболу поплывешь без тупой башки своей и дрожащей руки. С тридцати метров не попасть! Чухонец ты, а не снайпер.

Он бросил трубку и снова налил стакан.

— Во, наговорил! Хорошо, что этого телефона как бы вообще нет, и его никто не прослушивает.

Шура дождался Лысенко с Тихоновым и весь разговор с Серебряковым им пересказал.

— Хитрый, падла, — Лысенко закурил и задумался. — Но взять-то его надо побыстрее.

— Не… Его так не вынешь. К себе не вызовешь. С чего? Да и к тому же он из военного ведомства. С ними связываться, не имея к нему конкретных претензий — глупо. Наши протоколы — для прокурора аргумент. А для них — поймай на месте за руку и приведи. Штурмом зону тоже не возьмёшь. Тут надо шерше ля фамм, — предложил Тихонов. — Я узнавал. Он любит деньги, вмазать и баб. Два первых пункта могут быть одинаковыми, а вот женщин ему надо менять.

— Хорошая мысль, — обрадовался Лысенко. — Но как ему бабу подсунуть, чтобы он повёлся? И где взять такую, на которую бы он повёлся? Жен своих отдавать — чушь. Проституток с вокзала привлечь? Так он проститутку за минуту вычислит. У наших сержантиков подружек взаймы попросить?

— Ой! — Вздрогнул Тихонов, вообразив картинку. — Это вообще трындец. Пацаны оскорбятся и могут генералу пожаловаться. Ну, у кого из вас есть соблазнительные и в полном соку женщины, которые могли бы легко протащить Серебрякова по нашему плану? Надо, чтобы она его заманила в ресторан и там напоила. Но вряд ли он кого попало в кабак потащит, чтобы потом продолжить с ней развлекуху. Тут нужна очень аппетитная, эффектная на вид женщина, чтобы у него слюни сами потекли при первой же встрече.

Малович грустно поглядел на Вову Тихонова.

— Вот была такая Танечка Романова…

— Не! Я же зарёкся с ней шашни крутить! Из — за неё я чуть жену не потерял. Вы что? — испугался искренне Тихонов.

— Да тебя никто не заставляет с ней по новой роман заводить. Надо нюх её направить на Серебрякова. На неё он западёт стопроцентно. Такая булочка со сгущенным молоком внутри, с кремом поверху и шоколадом облитая. Ты только её вылови и разъясни. Для святого дела помощь её нужна. А мы потом купим ей что-нибудь дорогое и женщинам полезное. — Встряхнул его за плечи Александр Павлович.

— Да пошлёт она меня, — уверенно сказал Володя. — Она, может, хочет со мной крутить. А я её чёрт знает под кого подкладываю своими руками. Пошлёт точно!

— А ты скажи, что это государственная задача очень важная и нужна её красота вместе с талантом влюблять в себя кого угодно. А как только, скажи, она задачу выполнит, ты её опять любить будешь неземной любовью. Соври внаглую. Ради дела! Ну?! Потом разберёмся. Мы с командиром её успокоим и всё объясним — Пообещал Шура.

Тихонов минут пять заламывал руки и читал тихо какие-то стихи. Потом согласился.

— Для большого дела можно сдать чуток назад. Но как бы в игру сыграть.

— Точно! — Александр Павлович обнял друга. — Это ж игра такая! Поймай преступника. Мужчина! Ради дела готов собой пожертвовать. Только вот проблема! Как её с ним свести, столкнуть, соединить? Не мыслю пока.

— Она должна ловить возле зоны такси. Узнаем, когда он выезжает домой. А Танька в это время будет красиво стоять на обочине и махать ручкой. Главное, чтобы он остановился и её взял. В остальном она спец! Найдёт, как охмурить, — придумал финал Лысенко.

— Гениально, — подтвердил Малович.

— Командир у нас голова. Ему палец в рот не клади, — вспомнил Вова Ильфа с Петровым.

Подполковник пообещал отследить, когда и какой дорогой уезжает с работы «кум», а Вова Тихонов сел на телефон и начал ворковать с Танькой, которая его сначала не прощала, но, поскольку он бы её всё равно доконал, простила. И они начали лепетать что-то хорошее о своём прошлом. Потом быстренько договорились встретиться в кафе «Колос» и только тогда командир отдал приказ: «Все свободны», после чего трое умных «легавых» быстренько разбежались кто по делам, кто по домам.

Татьяна Романова была в возрасте покидающей волшебный мир феи. Ей стукнуло тридцать. За эти годы она прочла букварь и вскользь какие-то учебники с формулами. Для чего цифры и формулы нужны, так и не дошло до неё. А после седьмого класса Танька резко стала обрастать телесами и спереди и сзади. Она в восьмой не пошла, а устроилась на молочную фабрику и делала кефир, катык, и ряженку. Таня была поразительно доброй и помогала соседкам пожилым. Мыла им полы, стирала и бегала по магазинам. Она собирала на дорогах безродных и потерявшихся собак и кошек. Жили они во дворе и двух сараях.

Зимой Танька покупала сено в деревне за Тоболом, кидала его в сараи и собачкам с кошками было тепло. Она посылала в газету письма, прочитав некролог о смерти какого-нибудь выдающегося человека и просила переслать письмо родственникам, чтобы они ответили, нужна ли им Танина помощь. Татьяна каждый день ходила в церковь и раздавала нищим на паперти деньги. Она после работы вкалывала в доме сестры, больной астмой. Сама сестра задыхалась от любого избытка движений, а муж пил сильно и даже за водой к колонке на углу не ходил.

В доме сестры Танька делала всё, да ещё успевала свой домик, оставшийся после гибели родителей в гололёд на мотоцикле, содержать в идеальном состоянии. Ей было жалко всех. Птичек, которые прилетали к ней во двор и клевали пшено, рис, семечки и хлебные крошки.

Всё, кроме крошек хлеба она покупала. Как и куриные крылышки да головы для кошек и собак.

У неё были три