Якудза из клана Кимура-кай - Геннадий Борчанинов

схватил меня за горло, замахиваясь правой рукой. Удар с правой у него был по-настоящему зверским.

— Ты что, с-сука, якудза? — прошипел он, с неудержимой яростью глядя мне в глаза.

Глава 21

— Отвечай, мать твою! — прорычал тренер.

Удар пришёлся по шкафчику рядом с моей головой, громыхнуло так, что я едва не оглох. На металлической дверце осталась глубокая вмятина.

— Одзава-кай, отделение клана Ямада-гуми, — пересохшими губами произнёс я.

На лице Хонды-сана явственно читалось глубокое разочарование.

— Выметайся. Чтоб я тебя здесь больше не видел, — холодно процедил он, отпуская меня брезгливым жестом. Будто я извозился в дерьме. Кажется, к дерьму он отнёсся бы гораздо спокойнее.

— Хонда-сан… — произнёс я.

— Заткнись, — фыркнул он. — Я не имею дел с якудза, кем бы они ни были.

Я стоял, как оплёванный. На смену этому чувству вдруг пришла ярость, сравнимая с его собственной.

— Да много ты понимаешь, старый мудак! — прорычал я. — Смотри на того, кто перед тобой, а не на костюм или значок!

Хонда-сан хрипло рассмеялся, пристально глядя на меня.

— Вы — отбросы общества. Вы все одинаковые. Пошёл вон из моего зала, — бросил он.

Но уходить и сдаваться так просто я не собирался. Мне нужны были эти тренировки. Да, я без труда нашёл бы и другое место, хоть тот же зал университета искусств, или ещё что-то, но там я не смогу заниматься у опытного тренера и спарринговать с настолько сильным противником. Ещё и так близко к дому.

— У всех свои причины быть среди гокудо, — выдохнул я, сжимая кулаки.

— Какими бы они ни были… Выметайся, — сказал Хонда-сан.

— Нет, — отрезал я.

Хонда-сан явно не ожидал такого упрямства, молча поиграл желваками, глядя мне в глаза. Я ответил тем же самым, даже не думая отводить взгляд.

— Значит, придётся вышвырнуть тебя силой, — сказал он, скривившись от отвращения. — Хотя… Это же будет оскорбление Одзава-кай, значит, вы придёте всей бандой и попытаетесь меня запугать. С битами и ножами. Славное будет побоище. Прямо как в старые добрые.

— Что, старые счёты? На меня они не распространяются. Воспринимай меня как паренька из соседнего квартала, не более, — холодно произнёс я.

— Счёты… Ещё какие, — хмыкнул он.

Его первоначальная ярость схлынула, оставив после себя только горечь воспоминаний.

Я поправил воротник, закинул сумку на плечо, ещё раз посмотрел на тренера. Тот стоял, набычившись, но смотрел уже не на меня, а куда-то вдаль. Взгляд на тысячу ярдов, в никуда.

— До встречи, Хонда-сан, — сказал я.

Он не ответил.

Как обычно, я положил деньги на стойку администратора. В этот раз положил десять штук. Да, я платил гораздо больше прайса, и мог бы вообще не платить, но мои вложения окупались многократно, и я не жалел денег на собственные тренировки. Тем более, что после моих визитов и добровольных пожертвований в спортзале появлялся новый инвентарь и так далее.

Зато девчонка-администратор чуть ли не взялась провожать меня до дверей, подобострастно кланяясь и бормоча что-то малопонятное. То ли из-за моих пожертвований, то ли из-за моего внешнего вида. Я распрощался с ней, вышел на улицу, нацепил чёрные очки, закурил. На душе было откровенно погано.

Я даже не знал, куда податься. Потом вспомнил о том, что мне нужно договориться с заведениями, отданными под мою опеку, насчёт платежей, и поплёлся к станции. Настроение как раз подходило, чтобы выбить из кого-нибудь всё дерьмо. Даже после усердной тренировки.

Идзакая, якитория и лапшевня. Три точки, с которых я должен собирать плату, чтобы делать взносы в кассу Одзава-кай, если не хочу проблем для них и для себя лично. Радовало одно, там можно будет наконец-то позавтракать. Теперь я чувствовал в себе силы, чтобы одолеть порцию лапши или жареного мяса.

И если насчёт якитории и идзакаи у меня никаких душевных терзаний не было, то собирать дань с лапшичной семьи Ироха я попросту не смогу. И с этим нужно что-то делать. Можно, конечно, каждый месяц докидывать из своего кармана, но это не выход. Меня нисколько не трогало бы, если бы деньги собирал кто-то другой, даже из семьи Одзава, но приказ оябуна звучал совершенно однозначно. Это должен делать я.

Даже никуда не торопясь, я прибыл на место слишком быстро. Быстрее, чем мне того хотелось бы. Идзакая пока была закрыта, работала она с шестнадцати часов и до полуночи, а вот якитория и лапшевня были открыты. Я зашёл в якиторию.

Одуряюще пахло жареным мясом и специями. Здесь подавали якитори, мясо на шпажках, маленькие шашлычки из курицы. Готовил молодой японец в длинном фартуке, на кассе стояла черноволосая девушка, почти что школьница с виду. Больше никого из персонала я не заметил, якитория была слишком маленькой и они, очевидно, совмещали роли.

— Доброго дня, — поздоровался я и сел за стойку. — Три шпажки, будьте добры. Грудку, с васаби.

Посетителей было немного, только какая-то пожилая дама сидела у окна и поедала куриные крылышки.

— Сию минуту, — поклонился повар, начиная при мне готовить заказ.

Я с интересом наблюдал, как он насаживает кусочки филе на деревянные палочки. Люблю смотреть за работой профессионалов.

Приготовили, подали.

— Итадакимас, — сам себе сказал я.

Жареная курочка — блюдо универсальное, и я прикончил её в считанные минуты. Посетителей за это время не прибавилось, зато старушка, сложив шпажки в специальный стаканчик и расплатившись по счёту, покинула заведение.

— Могу я поговорить с владельцем? — спросил я, промокнув губы салфеткой.

Паренёк-повар насторожился.

— Это я, — сказал он. — О чём вы хотели поговорить?

— О деньгах, конечно же, — сказал я. — Я представляю семью Одзава. Теперь я буду собирать плату. Пока что по прежнему ценнику.

— Вы? Как вас зовут? — нахмурился он.

— Моя фамилия Кимура, — ответил я.

— Прошу прощения, мне нужно сделать один звонок. Удостовериться, что всё именно так, как вы говорите, — поклонился владелец.

— Конечно, — сказал я.

Я почему-то ожидал, что будут проблемы. Откажется платить, или заявит, что уже платит другой семье якудза, и мне придётся с этим разбираться, или ещё что-нибудь. Но он отошёл в подсобку за шторку, позвонил кому-то, быстро переговорил, а затем вернулся с плотным конвертом в руках.

— Прошу вас, Кимура-сан, — он протянул мне конверт двумя руками.

Взял так же, двумя руками, со всем уважением. В конверте оказалась тоненькая пачка пятаков, с горой Фудзи на реверсе.

— Приятно с вами сотрудничать, — сказал я. — До встречи через месяц.

— До свидания, — поклонился хозяин.

Вышел, перекурил у двери. Идзакая закрыта, в лапшичную идти не хотелось. Я знал, что всё равно придётся идти, но оттягивал этот момент