За темнотой моих век - Евгений Сергеевич Никитин

под серо-голубыми очами, набрались лишнего веса, казалось бы, многотонные мешки с мыслями, кои не влезли в переполненный разум..

— Как вы себя чувствуете, Ник? — Голос дока вырвал меня из отражаемой плоти, и, лишь на секунду опустив голову вниз, я заметил небольшие проблески света где-то на улице.

— Все в порядке.. — Мое тело послушно обернулось на голос, а после, немного пройдясь по кабинету, я вновь воздвиг себя в кресло. — Просто уже скоро рассвет..

— И ваша история подходит к завершению. — Он согласился со мной, добавив фразу, имеющую несколько смыслов.

— Откуда вы знаете? — Подозрительно прошипел я, холодом выпуская словеса наружу.

— Милейший, вы же сами об этом упомянули, — доктор расслабленно улыбнулся, продолжая свое выражение любезного лица, и следом дополнил свой интерес новым вопросом. — Получается, если вы сейчас здесь, у вас получилось перевести оружие через границу?

— Да, — кивнул я ему и посмотрел невесть куда, сквозь него, через стену за ним, в пустоту тех дней, осевших скорбью в моей памяти, этим неподъемным чувством, отравляющим всю веселость и сладость мирскую. — Чуть меньше двух месяцев нам понадобилось..

Мы трудились не покладая рук днем, не приседая на заднюю точку ни на секунду, а после спали ночью, как убитые, забываясь младенческим сном. Утром же вновь менялись местами с ночной сменой и снова работали, разбирая автоматы и остальные виды вооружения до мельчайших деталей, лишь бы те надежно и плотно улеглись под пол, потолок и стены воздушных кораблей. Каждый из нас вкладывался в общее дело с душой и телом, стараясь как можно быстрее покончить со своей поставленной задачей… Каждый из нас холил и лелеял себя мысленно, в надежде, что все получится, что мы будем счастливы в конце, в тот миг, когда придёт славный финал нашей награды..

Но уже во вторую половину ноября, добравшись наконец до самых верхних ярусов стеллажей, что-то продрогло у меня внутри, когда я вскрыл запакованное обмундирование. Именно тогда ледяной воздух во мне кристаллизовался в животрепещущее подозрение о неправедности нашего действа, ведь экипировка полностью, точь в точь, повторяла цвет, контуры и отличительные воинские знаки наземной армии восточноевропейского государства… Это была полевая форма польской армии… Самая ненастоящая, подумал первым делом я, отгоняя от себя смуту и не доверяя своим глазам, но позже я все-таки проверил сходство с найденными фотографиями из интернета… Все оказалось на сто процентов подлинным, форма была идентична той, что украшала ребят военных, сфотографированных совсем недавно в условиях полевых учений..

Глава 19

То был предпоследний день перед отлетом, когда крыша моя совсем съехала на бок, и, не выдержав напора собственных тёмных домыслов о назначении всего этого боевого оснащения, я сорвался от изнурительного негодования, пробирающего с самых пят до сердечной чакры ледовитым холодом, перед чьим зримым ужасом трепетала после душа. Ведь, не поведав никому о своих догадках, я каждую бессонную ночь насыщал себя потреблением информации из интернета, следя за последними сводками новостей, касающимися пока что словесного конфликта Польши и Белоруссии… И чем ближе календарь передвигался ко дню вылета, тем больше напряжение росло во мне, уже бессильном, истощенном собственной потугой. А отсутствие сна и тяжелый физический труд, от которого я не мог отлынивать, убивали и без того мой загруженный гипотезой о заговоре глобалистов разум. Но как доказать ничем не подтвержденные предположения? Ведь даже если Майер со своим окружением и знал всю правду или хотя бы ее часть, то вряд ли бы признался. Видимо, по этой причине его люди и пустили наскоро придуманный слух, что заказчик или заказчики оружия пребывали в польских землях, но лишь я понимал, что данной стране не имело смысла тратить такой огромный денежный ресурс, так как их вооружали бесплатно участники военного альянса, в котором эта страна состояла..

Со всеми своими думами о злодейских заговорах тайных владык мира и прочем подобном, перемешанными у меня в голове с монументальным размахом, я и пришёл тогда в ресторан гостиницы, чтобы выложить все карты на стол. Я буквально ворвался в переполненный зал, который встретил меня уставшими лицами, безмятежно восседающими со своими утомленными взглядами за плотным китайским застольем..

— Скажи правду.. — Сердцебиение мое участилось, и каждое слово вылетало потоком из лёгких с трудом, совсем тихо, но в то же время волнительно. — Кому бы взбрело в голову отдавать полмиллиарда за западное оружие..

— Ты бы поспал, — Майер проглотил кусочек поджаренной плоти какого-то животного, отвечая мне с невозмутимой беспечностью. — Глаза красные, лицо бледное, это не дело, Ник.

— Если ты не ответишь.. — Говорил я также вполголоса, так как не без тревоги у меня иногда перебивалось дыхание, а непослушные ноги слабели, качаясь, и дрожало нутро. Но все же кулаки мои, собравшись с силами, с грохотом опустились на поверхность стола, и я навис над одиноко восседающим Майером, высказывая свой ультиматум. — Я остановлю самолёты..

— С пилотами я уже договорился, их тебе не перекупить, — Майер непоколебимо продолжал пережевывать мясо, высказываясь с тем же простецким уклоном. — Да и твои ребята хотят денег заработать, поэтому и их тебе не переубедить… А в одиночку что ты можешь сделать с тремя железными гигантами? Поджечь или взорвать тихой, темной ночью? Но ведь теперь там стоит патруль из моих людей… Так что рекомендую тебе прекратить привлекать к себе внимание и отступиться от бреда, сложившегося в твоей пытливой башке.

— Можешь не говорить, кто заказчик, помимо Марсова, — я, чуть подумав о его словах, продолжил свой напор, понимая, что дороги назад нет и нужно добиваться истины любым методом. — Но скажи хотя бы о предназначении..

— Ник, ты действительно считаешь, что я буду с тобой делиться подобными сведениями? — Тембр голоса Майера повысился на октаву, и, уловив его интонацию, я уяснил, что диалог со мной ему надоел.

— Я просто хочу знать, кому это принесет несчастье.. — Отвечал я с жалостью, наверное, пытаясь пробудить сочувствие этого человека, но, возможно, это был не более чем пароксизм, на пару секунд взявший в заложники и голос, и мимику.

— А какая разница, если в любом случае вина будет на наших руках? — Майер поднялся на ноги и внимательно вперился своими хрусталиками в мое лицо. — Куда бы ни шло это оружие, предмет его назначения будет неизменен… Всегда..

— Ты ведь осведомлен по полной, да? — Он уже хотел уйти, но я зацепился за него эксцентричной речью и заставил остаться. — Знаешь же, чьи дети будут погибать от выстрелов горячего свинца, чьи матери будут рыдать и скулить над их телами, пока