По кличке Рейнджер - Сергей Иванович Зверев

– жара немножко отступила.

В ванной текла вода. Там плескались, отфыркивались. Вскоре оттуда появился Кохман.

– Здорово, – сказал он, оглядев гостя.

– Доброе утро, – кивнул тот.

– Башка моя бедная, – заныл хозяин, оборачивая полотенце вокруг головы. – Слушай, чем я вчера нажрался?

– Не знаю.

– Не вместе пили?

– Нет.

– А где познакомились?

– В милицейской машине. Я тебя за сто баксов у ментов выкупил.

– Ага. Надеюсь, не в рабство.

– Нет, мне рабы не нужны.

– Уважаю… Слушай, я поиздержался слегонца. Обещаю, умру.

– Зачем?

– Не зачем, а почему. Если не опохмелюсь. А в кармане ни копейки.

– За чем дело стало? – Шарифов потянулся к нагрудному карману.

– Тебе беленькой или пивка? – оживился пьяница.

– Лучше пива.

– Мигом сгоняю.

Шарифов протянул ему сторублевую купюру.

Через двадцать минут Кохман появился с полиэтиленовым пакетом с изображением женских ног в колготках. В пакете позвякивали бутылки и банки, оттуда же торчали три хвоста воблы. Алкаш держал пакет в охапку, чтобы ручка не оторвалась под тяжестью покупок.

– И устроили пир на весь мир, – сказал Кохман, наполняя холодильник.

Он открыл бутылку пива и жадно выхлебал содержимое.

Взор его просветлел.

– Просто изумительно. – Кохман уселся на стул. И внимательно оглядел Шарифова, его модный прикид, холеное, лишенное следов излишних возлияний лицо. – Ну, давай за знакомство. – Он разлил по бокалам пиво.

Они выпили.

– Коля. – Кохман протянул руку.

– Сахиб.

– Давай за твое прекрасное имя. Хоть пивом и не чокаются. Но до водки еще дойдет.

Сама собой потекла беседа.

– Значит, ты с Семи озер, – сказал Кохман.

– Да. Когда ты сказал, что там жил, мне тебя жалко стало. Земляк все-таки. Решил у милиции выкупить.

– Это правильно. Ты – земляк. Я – земляк. Хочешь, мусульманином стану?

– Не хочу.

– Правильно. Не стану я мусульманином.

– А ты правда химик?

– Биохимик. Кандидат наук. Был… Надежды подавал. Темы такие вытягивал – загляденье. И год назад – все. Денег не дают ни копья. Говорят, сами зарабатывайте. Тему прикрыли. А я, можно сказать, на пороге открытия стоял. Да кому сейчас докажешь. – Он вздохнул горько.

– Никому.

– Ага. На улицу кандидата каких-то там малопонятных наук. А тут еще жена ушла. Куда мне? На рынке торговать? Там твои братья все держат.

– Протекцию составить?

– Не надо. Уже пристроен. На рынке китайцам вещи подтаскиваю. Хорошо платят, знаешь, желтолицые черти.

– Значит, говоришь, под Болотниковом работал.

– Так и сказал?

– Да.

– Не слабо крякнул, значит… Разглашение гостайны. Впрочем, на хрен они теперь кому, эти тайны?

– Кто бы мог подумать, что под Болотниковом лаборатория находилась.

– И какая лаборатория! Какие темы были! Работали по психотропным веществам. Американов драных лет на пятнадцать обгоняли.

– И что, хорошо знаешь лабораторию?

– Каждый угол. Мы ее «берлогой» называли.

– Заработать хочешь? По специальности своей. По химической.

– Не, – покачал головой Кохман. – В Лужниках больше заработаешь.

– А как насчет десяти штук?

– Штук чего?

– Тысяч долларов.

– А. – Кохман замолчал, потом махнул рукой. – Тоже не деньги.

– Первый взнос.

– А остальные часто?

– Достаточно.

– Добавь бесплатный пропой – и мы договорились…

* * *

Бандера кряхтя вылез из бронированного джипа, захлопнул тяжелую дверцу. Влад и Сталлоне держались рядом с ним, стараясь не упускать ничего из виду, готовые в случае опасности действовать быстро и четко. Еще двое бойцов остались в «Волге».

Около полуразрушенного здания фабрики стояли наполненный мусором грузовик, трактор, две милицейские машины и «Скорая помощь». У милицейского «уазика» прохаживался с сигаретой в зубах начальник РОВД Тетеренко. Он неодобрительно оглядел сопровождение Бандеры и пробурчал:

– Без своих головорезов за порог выйти бо-ишься?

– Так порядка же нет, – развел руками вор в законе. – Одному по улице ходить страшно.

– Страшно ему.

– Чего показать хотел?

– Пошли.

Они вошли в здание. Прошли через очищенные от мусора комнаты. В углу крайнего помещения эксперт фотографировал труп.

– Вот. – Тетеренко показал рукой на тело. – Глянь-ка. Не из твоих махновцев?

Бандера подошел к трупу. Брезгливо поморщился. Нагнулся над телом.

Лицо трупа распухло до неузнаваемости. Но на лицо вор в законе не смотрел. Его взор приковали руки с татуировками.

– Ну, узнал? – спросил начальник РОВД.

– Не-ет, – покачал головой Бандера.

– Понятно, – кивнул Тетеренко.

– Не наш.

– Пошли отойдем.

Начальник РОВД отвел Бандеру в сторону и произнес негромко:

– Ты же его узнал.

Вор в законе пронзил его взглядом, будто хотел пригвоздить к стене.

– Как тебе сказать, – протянул он.

– Ты узнал, Бандера. И скажешь мне.

– Зачем?

– Потому что тебе это выгодно. О тебе пекусь. Знаешь, неопознанный труп. Из убойного отдела области приедут. Начнут копать. Мне нужно знать, что они могут выкопать, чтобы не возникло нехорошего оборота.

– Ничего не могут… Это Дюк. Дмитриев Виктор, двадцати шести лет. В вашей картотеке наверняка есть. Личность по пальцам установите без труда.

– На тебя работал?

– Работал. Потом сделал ноги… Вот что, какие тайны между друзьями? Дюк решил с нашим обществом расстаться. Ушел, не попрощавшись. Мы к его смерти никакого отношения не имеем.

Подполковник хмыкнул саркастически.

– Я сказал – не имеем, – напористо произнес Бандера. – Но мне хотелось бы знать, кто его грохнул. Узнаешь хоть что-то – свистни.

– Ты мне еще письменные указания дай, что делать, – возмутился Тетеренко.

– Не шуми, тезка. Цели у нас одни – душегуба найти. А я в долгу не останусь.

– Ладно, поглядим-посмотрим.

– И не хотелось бы, чтобы на «дачу» опера из области лезли. У нас там санаторий для людей, уставших от жизни. Незачем их волновать. Все равно ничего не узнаете.

– Ладно. Попытаюсь.

– Ну давай. Загляну на днях на чаек.

– Счастье-то какое.

– С гостинцами.

– Только не продешеви.

– Обижаешь, начальник…

* * *

– Ты кого с собой привез? – спросил Амаров. – Говорят, поместил на квартиру на улице Победы какого-то пьяницу.

– Это подарок Аллаха. – Шарифов уселся на приземистый белый диван в центре просторной комнаты, встряхнул головой. Он не выспался. Самолет прибыл в семь утра. Так что бессонная ночь. А возраст уже не тот, когда можно не спать несколько суток.

Он поместил Кохмана на одной из квартир, снимаемых им для оперативных нужд, и отправился к хозяину. Но доброжелатели уже позвонили тому и напели.

– Рассказывай, – приказал Амаров, протягивая руку к грозди винограда. На стеклянном низком столике перед диваном и креслами стояло большое блюдо с фруктами.

Шарифов изложил всю историю.

– И ты считаешь, что Бандера прибрал к рукам секретную военную лабораторию?

– Не военную. Лабораторию Министерства химической промышленности.

– Какая разница? Все равно военные.

– Разница большая.

– Тебе, чекисту, виднее… Значит, военные что-то удумали для себя. А уже потом нашлись умные люди, сделали из заготовки наркотик. И Бандера организовал там производство «елочки»?

– Так и было. Иначе зачем Бандере Болотников? Он фигура иного масштаба. Его сокамерники сегодня нефтью торгуют и в банках авизовки гоняют. А он привязан к этим болотам.

– И твой пьяница дает точное расположение этой, как ее…

– «Берлоги»… Дает. И систему охраны. Все дает.

– Ты