Черепаховый суп - Галеев Руслан

Надо было найти Буги и Сабжа. Хотя бы позвать их. Вскрикнув от боли, я повернул голову в сторону горного хребта и тут заорал еще громче, хотя боли больше не чувствовал: прямо на меня неслась волна высотой в несколько метров. И она была не из воды – жуткая смесь камня и песка шла стеной в мою сторону со скоростью ди–зельного тепловоза.

Я еще успел перевернуться на живот и сделать два жалких рыв–ка руками. Потом меня ударило под колено, в пах, в грудину, в сол–нечное сплетение, в висок… и я с хрипом погрузился в темноту бо–левого шока.

53. Землетрясения

В банке данных Полковника чего только нет, какой только инфор–мации. Терабайты обобщенного знания человеческого. И незнания. Можно прожить жизнь, не узнав и мельчайшей доли того, что собра–но в этой коллекции. И все же я не могу отделаться от мысли, что от серверной Полковника несет мертвечиной. Она и похожа на склеп –выложенный из бетонных плит куб без окон с единственной дверью, при открывании которой наружу вырываются клубы пара от конди–ционеров, поддерживающих там минимальную температуру. А мно–гочисленные провода, обвивающие серверную снаружи и изнутри, наводят на мысль о покрытой лианами гробнице инков, затерявшей–ся на заросшей джунглями территории мертвой цивилизации.

Давным-давно здесь, в сердце метрополии Нагасаки, вдали от на–селенных пунктов, располагался огромный сверхсекретный институт, о котором часто писали в «желтой прессе». Этот склеп был серверной уже тогда, и Полковник потом всего лишь воспользовался оставшим–ся там оборудованием. Так же, как и сохранившимися сведениями. Он их нашел, расшифровал и преумножил. Не будь здесь Территории Штиля, все могло сложиться иначе. Хотя, как сказать… Ведь уже тог–да было все предрешено. Дело только в деталях. В оттенках.

Эти оттенки и детали не дают мне покоя. Вот представьте: умира–ют два человека: один создал шедевр, оставшийся в веках, и другой не сделал ничего ценного с точки зрения истории. Одного помнят, другого – нет, и вроде бы выходит так, что первый, хотя и умер, про–должает жить. А второй просто умер, и всё: был и не стало. Могила потерялась, обелиск, при наличии оного, покосился, имя с таблички стерлось, а если и не стерлось, все равно ничего никому не гово–рит – даже цифры, обозначающие начало и конец его земного бы–тия, и то интереснее.

И что? Какое мне будет дело до человечества там, за гранью? До его памяти и его беспамятства. Будет ли это иметь хоть какое-то значение? Я не затрагиваю скользкую тему смысла жизни и смыс–ла смерти. Я всего лишь хочу знать – есть ли смысл в смысле жизни и смысле смерти? В чем фишка? В чем Промысел?

Среди хранящихся в архиве Полковника данных я нашел и сведе–ния о землетрясениях. Собственно, за ними и полез. Там, в предго–рье, попав под последние, слабые толчки, я ни хрена не успел по–нять. А ведь это было землетрясение! Катаклизм! Но я могу описать только, как меня кидало из стороны в сторону да где потом болело. Как-то это несопоставимо мелко. Огромная плюха Земли встряхну–лась, передернула шкурой, превратила километры незыблемого в дрожащую, идущую волнами неуверенность. Но, увы, все эти жал–кие сорок секунд катаклизма мне было не просто не до размышле–ний, мне было даже не до осознания происходящего. Свершивший–ся факт утвердился в моем мироощущении постфактум. И я выпро–сил у Полковника доступ к информационному банку.

Задав в поиске слово «землетрясение», я получил чуть меньше двенадцати гигабайтов информации, в том числе почти два гига текстовых файлов. Чтобы было понятнее: одна книга в электронном формате весит меньше мега; в гигабайте – тысяча мегабайтов. Сум–марный объем текстовых файлов равнялся примерно тысяче томов объемом от семисот до тысячи страниц. Короче, такой объем дан–ных я даже вообразить себе не мог. Хотя родился и вырос в век ак–тивного развития Интернета.

Чего там только не было: научные труды по геологии (которые я, открыв пару страниц наугад, отсеял), библейские цитаты и теологи–ческие труды, исторические хроники, летописи, фольклор, свиде–тельства очевидцев, тонны поэзии (которую я тоже отложил за нена–добностью), пособия по выживанию, фото-, видео– и аудиоархивы, какие-то малопонятные схемы и чертежи, специальные программы и прочая, прочая, прочая. Уже через час работы я точно знал только одно – что ровным счетом ничего не знаю о землетрясениях.

То же самое вынужден признать и теперь. Крупицы разрознен–ной информации, выловленные мною наугад, нельзя назвать зна–нием. Но это все, чем я могу оперировать.

Пока на меня не рухнула информация из промороженных внутрен–ностей серверной, я даже предположить не мог, что землетрясение –штука, в общем-то, обыденная и даже тривиальная. Ежегодно на пла–нетарном диске происходит несколько тысяч таких катаклизмов.

Я-то был уверен, что если уж Землю начинает трясти, то это нечто из ряда вон выходящее. Таинственное, насквозь пропахшее роком явление, кара Божья и тому подобное. А оказалось, что судороги тверди – явление мало того, что объяснимое и неплохо (хотя и недо–статочно) изученное, но и вполне естественное. Суть в том, что пла–нетарный диск, вернее, его внешняя часть – это вовсе не однород–ная масса, а несколько гигантских тектонических плит, которые на–ходятся в постоянном движении. Причин у этого перманентного движения несколько: прежде всего, раскаленные потоки воздуха, идущие от панциря Черепахи, и движения слонов. Ну, и еще влияние холодной Луны и горячего Солнца.

Так вот, перманентно перемещаясь, плиты периодически стал–киваются. Человек этого не замечает, поскольку движутся они по миллиметру в год и, естественно, без всяких там ударов, хлопков и прочего. Но если уж одна плита в другую уперлась, то будут они бодаться до морковкина заговенья, как два упрямых барана. Сколько такое бодание может продлиться, предсказать невоз–можно. Огромные массы земли, камня и всего остального давят друг на друга в течение многих лет, напряжение растет, накапли–вается, и в конечном итоге одна из плит не выдерживает: ломает–ся и крошится, как больной зуб. Происходит внезапное высво–бождение энергии, которое, собственно, и выражается в колеба–ниях земной поверхности. Земля начинает уходить из-под ног, вздыматься, опадать, вибрировать, раскалываться, идти волна–ми и так далее и тому подобное. Другими словами, происходит мгновенное смещение огромных масс литосферы. Источники ко–лебаний располагаются обычно на значительной глубине, и пру–щая от них деструктивная энергия, доходящая до поверхности планетарного диска, в целом, значительно ослабляется толщами земли.

Сабж каким-то образом почувствовал приближение землетрясе–ния. Это вполне объяснимо. Частота колебаний некоторых сейсми–ческих волн такова, что производимый ими звук способен услышать и человек. Не говоря уже о братьях наших меньших, которые могут воспринимать звук в большем диапазоне. Ведь даже такая лишен–ная музыкального слуха скотина, как я, услышала что-то вроде скре–жета ключа по стеклу на фоне грохота прибоя. Правда, тогда я ре–шил, что это гудит моя пострадавшая голова.

По сути, Сабж спас наши шкуры. Если бы мы продолжили идти в сторону Дракона, все скорее всего закончилось бы куда печальнее. К примеру, нас могло накрыть какой-нибудь лавиной, селевым пото–ком или оползнем. Да и вообще, близость горного массива пред–ставляла опасность. Я вот прочитал, что, оказывается, самое страш–ное землетрясение произошло в XVI веке в Китае. Там за считаные минуты просто взяли и схлопнулись два горных массива. Как ладо–ни. А между ними была плодородная равнина с кучей населенных пунктов. Представляете? Две охренительные каменные ладони схлопнули равнину и больше шестисот тысяч человек. Как тарака–нов. Я почему-то не могу себе этого представить. Что-то из области анимации.

Я ничего не знал о землетрясениях, об этих самых тектонических плитах, о магме, о том, что Слоны время от времени переступают но–гами – то ли от скуки, то ли еще почему-то. Так же как и о том, что у Черепахи, оказывается, раскаленный панцирь, благодаря которому она существует в ледяной воде Океана. Что благодаря невероятно–му количеству испаряющейся при соприкосновении с этим панци–рем океанической воды на планетарном диске Земли однажды по–явилась атмосфера. Я вообще мало что знал. Пожалуй, единствен–ное, в чем я более или менее разбираюсь, – это существование в условиях Эпицентра.