Операция "Рагнарёк" - Андрей Юрьевич Журавлёв

ни малейшего следа чьего-либо пребывания. Отель, по всей видимости, действительно оказался отелем – на случай прибытия гостей или спешной необходимости во временном убежище.

— Они так уверены, что сюда никогда не заглянет никто, кроме тех, кому положено здесь быть? – удивилась Маша.

— С чего ты взяла? – спросил Бобби.

— Ванны есть, душевые есть. Унитазов нет, — рассмеялась Маша, — за ненадобностью.

— И кровати узкие, — улыбнулась Делия, — кажется, Тремере не романтичны.

— Вампиры вообще не романтичны, — ответил Фьялар, успевший обсудить с Крисом эту тему, когда предположил, что того с Моникой связывают более чем дружеские отношения, — их тело больше неспособно испытывать желание. Единственное, от чего они получают наслаждение, похожее на любовный экстаз – поглощение крови живого существа. Те мешочки, которые вы видели, для них хуже, чем рукоблудие для живого существа. Просто восполнение сил.

— Они что, вообще не могут? – удивленно спросила Маша, — почти во всех книгах о вампирах они удивительно озабочены этой стороной своей не-жизни.

— Могут, — ответил Фьялар, — если прикажут своему телу действовать определенным образом. Но это блеф, притворство, которым некоторые из них пользуются в корыстных целях. Это о мужчинах. Женщины, как сама понимаешь, вообще могут не сильно напрягаться.

— Да, — рассмеялся Бобби, — думаю, им нужно тщательно скрывать этот факт во время кампании за легализацию своих прав. Если об этом прознают фанатки – голосов в их пользу окажется на порядок меньше.

— Ты говорил о теле, — сказала Маша, — а что с душой?

— Не знаю, есть ли у них душа, — пожал плечами Фьялар, — но Обращение не лишает ни разума, ни эмоций.

— Значит, они намного лучше нас, — улыбнулась Маша, — если способны на платоническую любовь.

Бобби посмотрел на нее искоса и тихо вздохнул.

На этот раз все началось неожиданно.

Трое одетых в черное вампиров шагнули из-за поворота коридора, бесшумно ступая по темно-красному ковру. Делия чуть не налетела на одного из них, скрестившись с ним взглядом, и охнула, когда мощный удар Доминирования ударил по ее разуму, пытаясь проломить врожденную магическую невосприимчивость. Рядом глухо застонал Фьялар, превозмогая головную боль, потянул из ножен Бен-Грефилль. Эфес фальчиона привычно лег в ладонь, отгоняя гномьей магией злую волю врага.

— Маша, ментальный блок! – крикнула Делия.

Бобби с подругой шли в нескольких шагах за спиной гнома и дроу, и первый удар не застал их врасплох. Маша молча кивнула. Защитить свой разум оказалось легко, но что делать с Бобби она не знала. Но тот сам, словно по наитию, нашел защиту, с яростным криком ринувшись навстречу врагу. Ослепленный гневом разум, словно конь на скачках, несся к единственной цели, не позволяя набросить на себя уздечку.

За ментальным ударом последовал стихийный. Огонь и молния. Маша, за спинами друзей, не успевала ответить огнем, ей приходилось тратить все силы, чтобы защитить тех, кто попал под удар. С каждым мигом щит, выставленный ей между противниками, становился слабее. Один из Тремере вышел из битвы, вплотную занявшись темноволосой волшебницей, расплетая потоки силы, свитые ей.

Делия ударила его эфесом в лицо, порезав щеку кромкой лезвия. На нормальный замах у нее не было места. Фьялар перехватил клинок ладонью ближе к острию, рубанул лезвием по глазам вампира, вложив в удар силу обеих рук. Тот отшатнулся, давая Фьялару возможность для маневра, и гном, отпустив ладонь, взмахнул мечом, раскалывая череп врага ударом сверху.

МакГи почти достал своего противника, когда тот, извернувшись, перехватил одну из сабель голой рукой и выдернул ее из руки ошалевшего от неожиданности Бобби. Сабли зазвенели одна о другую, противник тоже кое-что смыслил в фехтовании. Клинок Бобби вонзился в шею вампира, обдав обоих фонтаном крови. Колдун начал оседать к ногам МакГи, и он опустил клинок, переводя дух. В последнюю секунду перед тем, как Бен-Грефилль, снесший ему голову, отправил его по пути Окончательной Смерти, вампир неожиданно выпрямился, и лезвие сабли прочертило длинную линию на груди Бобби.

Маша, громко вскрикнув, бросилась к нему.

— Какая скорая? Ты с ума сошла? – прохрипел Бобби.

— Мы не можем тебя тут бросить! – возразила сквозь слезы Маша.

— Не бросить, а временно оставить за спиной, — поправил Фьялар, закончив накладывать повязку, — мы позаботились о том, чтобы, кроме Бобби, за ней никого не осталось.

— А если они вылезут снизу? — Маша поглядела в глаза Делии, и та опустила взгляд. – Ну, скажи честно, ведь такая возможность есть?

— Есть, — ответила Делия, — но Бобби прав. Скорая его отвезет в больницу, а там тут же вызовут полицию. Выдать эту рану за случайный порез за ужином не получится. И вообще, как далеко мы сможем его отсюда оттащить, чтобы полиция не догадалась, в каком из зданий это произошло? И Тильда…

— Хватит, — слова давались Бобби с видимым трудом, — Маша, я остаюсь здесь.

Девушка кивнула, и они принялись устраивать Бобби поудобнее на одной из узких кроватей. Против ожидания Фьялара, смыслившего в ранах кое-что еще со времен Свартальфхейма, парню стало хуже, кровь проступила сквозь повязку, голос затих, временами срываясь на невнятное бормотание.

— Не уверен, что мы успеем его забрать, — шепнул гном Делии.

Маша услышала.

— Сделайте хоть что-нибудь, — со слезами в голосе попросила она, — вы же…

— Мы такие же существа из плоти и крови, как и ты, — ответил Фьялар, — а не сказочные герои, если ты это имеешь в виду.

— Я ничего не могу для него сделать, — Делия взяла подругу за руку и заглянула ей в глаза, — но ты можешь. Если не боишься.

Маша недоуменно поглядела на нее. Потом поняла и кивнула головой.

— Боюсь, — сказала она, — но сделаю.

Она положила руку на лоб уже начинающего гореть лихорадочным огнем Бобби и потянулась к Источнику. Чистый дух, узы, оплетающие двоих. Узы Волшебницы и Воина, Стража и Айз Седай, нерасторжимая связь душ и разума.

Она почувствовала его боль, горячечный бред, страх подвести друзей, безумное желание встать наперекор всему и продолжить бой. И то, о чем всегда знала, о чем не хотела знать, от чего закрывалась книжками и играми.

— Машенька, — прошептал он по-русски, на