Смертельная очередь - Сергей Васильевич Самаров

в отряде его место, а меня поставили руководить штабом, хотя я, честно говоря, себя кабинетным работником не чувствую, я свою службу иначе представляю. Но, раз уж меня поставили, раз уж я подвернулся, грубо говоря, командованию под руку, то можно сделать вывод, что, кроме вчерашнего тяжелого ранения подполковника Репьина, все остальное прошло на оценку «отлично»… Впрочем, вас, как я догадываюсь, интересует больше судьба бандитов – сумел ли кто-нибудь из них уйти, так?

– Так. Ты, майор, мои мысли читаешь.

– Это не так сложно, товарищ подполковник, если учитывать ваши служебные интересы и обязанности.

– И что же ты еще прочитал?

– Вы желаете попросить меня о помощи в поимке бандитского снайпера, застрелившего двух депутатов.

– А я, оказывается, тоже умею чужие мысли читать, – неожиданно заявил Абдурагим Маликович. – В настоящий момент, мне кажется, я твои мысли читаю.

– Ну-ка, ну-ка! Это даже интересно!

– Тебе передо мной звонил подполковник Муравьинский и обратился с той же просьбой.

– Да, он мне действительно звонил и действительно обращался с той же просьбой. Отпираться не буду. Только с вашей стороны это уже не чтение мыслей, а просчитывание обстоятельств.

– Тем не менее это меня радует. Даже при условии принятия твоей точки зрения, чем это является. Но не будем углубляться в эзотерику. Я понимаю, что мне ты ответишь то же самое, что и Муравьинскому, – что у тебя слишком мало данных для конкретных подозрений. Я согласен принять твое утверждение, что ты не выпустил ни одного бандита живьем, но откуда-то этот снайпер взялся! Причем он очень хладнокровный, умелый и отлично обучен. Мастерским выстрелом в голову убил двух депутатов с интервалом в двадцать минут и еще одним выстрелом сильно перепугал охранника, который пытался его преследовать на легковом лимузине. Охранник стрелял в него из пистолета, но не попал, а киллер, держа винтовку одной рукой, произвел практически точный выстрел.

– Так точный или практически точный? Между этими понятиями большая разница ценой в человеческую жизнь.

– Пуля пролетела настолько близко от носа охранника, что обожгла его в полете.

– Я допускаю вариант, что нос охранника занимал большую часть салона автомобиля, и не попасть в него было довольно сложно, – ответил я шутливым тоном и тут же вспомнил, что у подполковника Сулейманова у самого довольно крупный нос. Я тут же пожалел о своей шутке.

Но Абдурагим Маликович не обиделся, только хмыкнул. Я догадался, что он улыбается.

– Да, нос у него действительно слегка великоват, в такой трудно не попасть даже с одной руки. Но держать винтовку калибра девять миллиметров одной левой рукой, учитывая ее отдачу, а второй управлять автомобилем, сложно, согласись.

– Соглашусь. Это говорит о сильных тренированных руках киллера и о его отличной общефизической подготовке. Так не каждый боец спецназа сумеет.

– Хорошо хоть, на ходу стрелял. Дорога там такая – яма на яме. Стрелять сложно. Из статичного положения киллер наверняка попал бы охраннику точно в голову… Ладно, с этим вопросом закончили. Что у тебя с трофеями? Меня интересуют снайперские винтовки.

– В первой банде нашлись две английские «четырехзарядки» «Parker-Hale M82» и четыре «СВД» с прицелами «ПСО-1». Во второй банде – пять «Винторезов» и тоже четыре «СВД», все с ночными прицелами. Итого пятнадцать снайперов. Вместе с тем, который стрелял в депутатов – шестнадцать. Согласно списку Шуры муфтиев, отстрелу подлежали восемнадцать депутатов. Значит, кто-то из снайперов считается передовиком производства, и с него спрос выше. Что с его машиной? Охрана номера запомнила?

– Этому они обучены. Но на машине не было никаких номеров.

– Рисковый парень – ездить по городу без номеров. И это при репутации местных крутых и гневливых «ментов». Необходимо запросить информацию у МВД. Не было ли на дороге эксцессов?

– Я уже запрашивал, не первый год замужем. Ничего подозрительного. Только один «уазик» с военными номерами и табличкой «Дежурная» на лобовом стекле проехал в сторону вашего городка. Быстро ехал, торопился.

– Номер записали?

– Днем еще. Эта машина ехала с превышением скорости, но инспекторы ГИБДД ее останавливать не стали. Мало ли, какие у армии срочные дела. Но запись номера осталась в блокноте у инспектора.

– Вчера старый начальник штаба взял на себя ответственность за превышение скорости. Это я вчера от вас возвращался, – пришлось мне признаться. – Приказал водителю гнать, поскольку рота уже сидела в вертолетах. А что машина вечером в городе делала – это мы узнаем. Может, кто из офицеров к подружке ездил, это бывает иногда.

Последнее мое предположение даже для меня самого выглядело несколько диковатым, поскольку я знаю отношение офицеров спецназа к дисциплине, хотя я не могу в такой же степени положиться и на офицеров автороты. Но подполковник Сулейманов, видимо, настолько доверяет спецназу военной разведки, что ничего не возразил. На этом мы с ним и распрощались.

* * *

К окончанию нашего с Абдурагимом Маликовичем разговора у меня зазвонил мобильный.

– Майор Одуванчиков. Слушаю вас, товарищ подполковник, – ответил я на звонок Смурнова.

– Ты где сейчас?

– В кабинете.

– Я звоню по вопросу передачи дел. Ты все проверил?

– Остались продовольственный склад и гараж.

– Это завтра сделаем. А пока… Дел срочных у тебя, кажется, нет. – Подполковник не спрашивал, а утверждал.

– Никак нет, – подтвердил я. – Ничего особо срочного.

– Тогда загляни сейчас к машинисткам. Если они акты уже напечатали, подпиши их. Я потом тоже загляну к ним. Сегодня же отправим эти акты в Москву – вечером уходит первая недельная почта. Если что-нибудь требуется, пиши… А я пока на стадионе – тренирую твою бывшую разведроту. А то новый командир с бойцами что-то либеральничает…

Мне, честно говоря, не слишком понравилось, что бывший начальник штаба взялся за мою бывшую роту. Конечно, иногда занятия с бойцами проводит подполковник Репьин, но он общефизической подготовкой никогда не занимался. Репьин обычно проводит кабинетные занятия по тактической подготовке. Но у нового командира сводного отряда могут быть свои приоритеты. И еще мне не понравился сам тон сказанного – словно моя рота слаба в физической подготовке. Меня это, естественно, задело за живое. Как задели и слова о новом командире роты, с которым мы вместе вечером навещали подполковника Смурнова.

Перед визитом в кабинет машбюро я зачем-то открыл средний ящик письменного стола. В действительности мне там ничего не нужно было. Я сразу обратил внимание на стопку распечаток. Это был тот самый список, полученный мною от подполковника Муравьинского. Я не просил капитана Ромашкина заносить этот список в компьютер, значит, капитан сделал это по собственной инициативе. Он отсканировал листы, пропустил их через программу распознавания текста, сохранил, распечатал и передал один экземпляр Алексею Викторовичу. Зачем? Это было мне непонятно. Фамилии