Андрей Дышев - Отсрочка от казни

– Скажешь – десятилетия! – вяло возразил Влад. – Да мелочь все это! – начал он убеждать самого себя. – Такие скандалы в России каждый день происходят. И ничего. Никому это уже не интересно. И все депутаты на местах. Потому что никто в эти скандалы не верит. И правильно делают, что не верят! Мало ли что журналисты накалякают в своих газетенках! Всем верить?

Он опустил глаза, посмотрел на автомат, повертел его и, вынув из кармана платок, стал тщательно протирать его ствольную коробку, рукоятку, спусковой крючок.

– Положу, где взял, – пояснил он. – Хватит приключений и подвигов! Как сказал бы король своим мушкетерам, на сегодня хватит приключений и подвигов! Отлистай половину бумажек, великий комбинатор!

Я кинул пакет ему в руки. Влад вытащил всю пачку и на глаз разделил ее пополам.

– Значит, ты хочешь, чтобы Филин и после своей смерти нагадил Тихонравовой? Ну, будь по-твоему. Пойду, затолкаю ему в трусы эти бумажки.

Он накинул на автомат платок, поднял его с земли и, сунув под мышку, вразвалку пошел за камни, где посреди полянки лежали два трупа.

Солнце клонилось к закату. Мы пылили по козлиной тропе вниз, туда, где, по словам Филина, был артезианский колодец. Горы тускнели, теряли очертания, становились плоскими, лишенными рельефа силуэтами, словно были вырезаны из серой бумаги и наклеены на розовый фон. По ходу я срывал длинные, похожие на ивовые, листья верблюжьей колючки и, покусывая их, пытался хоть немного притупить жажду. Листья были терпкими на вкус и никакого облегчения не приносили, но я успокаивал себя тем, что огромные верблюды, довольствуясь этим источником влаги, бывают вполне счастливы.

Через час мы уже шли рядом, привалившись друг к другу плечами и касаясь головами. Влад тянул какую-то заунывную восточную мелодию, а я вспоминал Анну, представлял, как она готовит мне ванну, взбалтывает в теплой воде пену, подает мне мягкое полотенце и шампунь, а я, упав перед ванной на колени, опускаю голову и начинаю жадно пить; я лакаю теплую мыльную воду, а Анна кричит…

– Ты чего скулишь? – спросил Влад. – Пожуй колючек.

Наши длинные тени тащились впереди, образуя большую букву Л. Мне казалось, что если Влад резко шагнет в сторону, то я упаду на камни телеграфным столбом и больше не поднимусь. Когда я уже потерял всякую надежду увидеть колодец, из-за камней на нас выплыло странное сооружение, похожее на большой перевернутый чугунок без днища, сложенный из сырых глиняных кирпичей. Вокруг него ворсистым ковром зеленела свежая травка.

– Вода! – прохрипел Влад и зачем-то сдавил мне горло сухой и шершавой, как вобла, рукой.

Как по команде, мы кинулись вперед. Вход в «чугунок» оказался с противоположной стороны, и необходимость обегать постройку принесла больше мучений, чем последний час пути. Внутри было сумрачно, сыро и прохладно – самая жизнетворная атмосфера, которую я когда-либо знал. Мы склонились над каменным ободком узкого колодца.

– Где-то должно быть ведро! – хрипел Влад. – Посмотри у себя под ногами!

– Нет здесь ничего!

– Тогда держи меня за ноги, я полезу вниз!

– Да я не удержу тебя, медведь! В тебе сто двадцать кило веса!

– Уже меньше! – не преминул поправить меня Влад. – Не удержишь – и черт со мной!

Он в самом деле намеревался влезть в колодец головой вниз. Опасаясь, что он застрянет в вертикальной шахте где-то на полпути к воде, я схватил его за ворот и оттащил назад. Тут у меня под ногой и загрохотало ведро.

– Хватай его! – закричал Влад, словно ведро могло сорваться с цепи и ускакать.

Я поднял узкое, как снарядный цилиндр, помятое, в дырках ведро и запустил его в колодец. Цепь грохотала, как железнодорожный состав, ведро билось о стенки колодца, скрипело и вибрировало. Влад стал помогать мне протравливать цепь, будто мне было не по силам самому опустить и поднять ведро.

Наконец, упоительной мелодией внизу забулькала вода. Затаив дыхание, мы слушали, как ведро легло на бок, стало тонуть и наполняться водой.

– Тяни! – крикнул Влад.

Наверное, со стороны мы напоминали рыбаков, вытаскивающих из морских глубин сеть с богатым уловом. Вода выливалась из прохудившегося ведра водопадом, и этот ужасный звук заставлял нас все быстрее тянуть цепь. Наконец, это замечательное, мокрое и холодное ведро оказалось в наших руках. Мы одновременно припали к нему губами. Влад громко стонал и сопел, я пил редкими и большими глотками. У меня в голове все поплыло, словно я выпил шампанского. Сердце учащенно забилось в груди. Оторвавшись от ведра, я вытер губы рукой и, тяжело дыша, стал прислушиваться к приятным ощущениям, когда кровь веселым ручейком струится по венам.

Я настолько был погружен в это райское наслаждение, что не сразу заметил стоящего чуть позади нас с Владом человека. Я заметил его краем глаза, повернул голову и встретился с черными глазами. Человек был лыс, бронзоволиц и худ. Он был одет в черную рубашку, нижние края которой были связаны узлом. Потрепанные джинсы поддерживал на тонкой талии широкий ремень с медной пряжкой. Незнакомец держал в руке пластиковую канистру и терпеливо дожидался, когда мы с Владом утолим жажду.

Влад, удивившись незаметному появлению здесь этой загорелой мумии, столь же сдержанно, как и я, поставил ведро на ребро ободка, звучно сплюнул под ноги и подбоченился.

– Вода в радиаторе закипела, – улыбнувшись, объяснил незнакомец и потянулся за ведром. Мы с Владом расступились. Мумия взяла ведро и слила в канистру остатки воды.

Ничего удивительного, подумал я. Вода – источник жизни. Сюда ведут все караванные тропы. Учкудук – три колодца…

Незнакомец завинтил крышку на канистре, поднял ее и, снова растягивая в улыбке свои тонкие губы, сказал:

– Ну? Пошли?

В его поведении не было ничего угрожающего, но именно это и насторожило нас.

– Кажется, пешком мы больше не пойдем, – сказал Влад, как только мы остались в «чугунке» одни. – Готовься, сейчас будешь рассказывать сказку про Филина.

Я нырнул из проема в душный и липкий вечер. Два уже знакомых мне джипа стояли рядом, передками к колодцу. Капот одного из них был поднят, и над двигателем, окутанным клубами пара, нависал худой незнакомец. Двое мужчин с автоматами, в светлых рубашках и пиджаках сидели в машинах и смотрели на меня. Никто ничего не приказывал, не угрожал, но я не стал делать опасные глупости, шагнул к машине и остановился в нескольких шагах от нее.

Когда пить не хочется, быстро забываешь, что такое жажда. Идиоты, подумал я про нас с Владом. Конечно, они ждали нас у колодца, потому что знали, что воды с собой у нас нет и мы обязательно спустимся сюда. А надо было перетерпеть и обойти этот колодец стороной.

Я искал глазами Милу, но депутатши ни в машинах, ни рядом с ними не было.

– Здорово, мужики! – громко поздоровался Влад. Кажется, он успел вылить на себя ведро воды и теперь тщательно приглаживал волосы ладонями. – До Небит-Дага не подкинете?

«Мужики» не ответили. Из джипа вышел мужчина зрелого возраста в черном костюме с блестящими лацканами. Смешно выбрасывая вперед короткие ножки и при этом не вынимая рук из глубоких карманов, он приблизился к нам, долго рассматривал наши лица, переводя взгляд то с одного, то с другого, и, наконец, произнес:

– Гражданин Уваров? Гражданин Вацура?.. Я прокурор области Сапурниязов. – В его ладони взмахнуло красными крылышками удостоверение. – Вы обвиняетесь в совершении террористического акта: краже радиоактивных изотопов, захвате и убийстве заложников и угоне железнодорожного состава.

Он качнул головой, и тотчас двое скуластых парней выскочили из машины и встали за нашими спинами с автоматами на изготовку. Прокурор повернулся к нам спиной и, переваливаясь с ноги на ногу, пошел к джипу.

Не церемонясь, нас с Владом обыскали, едва не раздев до трусов. Легавые вытряхнули из меня, как из мешка, пакет с документами, паспорт, авиационный и железнодорожный билеты и все это передали Сапурниязову. Тот сначала заглянул в пакет, вытянул несколько страничек и тотчас опустил их обратно. Положив пакет на капот, он раскрыл мой паспорт, полистал его и сунул в карман своего пиджака. Билеты не вызывали у него особого любопытства, пока я сдуру не ляпнул:

– Обратите внимание на дату моего прилета в Ашхабад.

Прокурор обратил внимание на дату, после чего взял билеты двумя пальцами за уголки и поднес к ним пламя зажигалки.

Влад презрительно скривился. В отличие от меня он не надеялся даже на пародию на расследование.

– Ты еще расскажи, что тебя в числе первых приняли в пионеры, а на заводе наградили переходящим вымпелом, – ядовитым голосом посоветовал Влад. У него в карманах нашли договор о купле-продаже бензина, аренде цистерн и паспорт. Паспорт прокурор спрятал в карман, а бумаги сжег.

Влад поглядывал на меня, силясь что-то сказать. Наконец, он вымученно произнес: