Владимир Колычев - Приказано умереть

Вопрос о генерале Суходоле больше не поднимался. Весь разговор крутился вокруг пропавших телохранителей.

Возможно, в планы следователя и входило вскрыть сговор между ними и Каролиной. Но она даже наводящих вопросов не задавала. И вся суть разговора была сведена к тому, что во всем виноваты Дмитрий Ткачук и Геннадий Сычев. Позарились на хозяйское добро, отсюда и убийство, едва не ставшее двойным.

Но расслабляться Каролине было рано. Следствие продолжалось, и еще не известно, чем оно для нее обернется. Пока что ей нужно сидеть тихо, никуда не высовываться. Возможно, Суходол продолжит охоту на нее. Вся надежда на собственные силы и на помощь телохранителей.

Глава тринадцатая

Когда-то Вячеслав Дутлов был перспективным боевым офицером. Успел застать Афган, поучаствовал в заварушке в Нагорном Карабахе, захватил смуту в Северной Осетии. И везде он был на передовых позициях. Смело смотрел смерти в лицо, мужественно шел вперед. И убивал, убивал… На войне без этого нельзя. Хотели выдвинуть его с ротного сразу на комбата. Но командир части решил, что слишком много он убивал на войне, выявил в нем животную тягу к убийствам. В сущности, так оно и было. Вячеславу нравилось убивать.

Первую чеченскую войну он застал в ранге командира роты. Штурмовал Грозный, терял товарищей, сам убивал… Затем был отпуск. Напился с друзьями детства в баре, а тут два чеченца. Сидят, никого не трогают. Но Вячеслав-то знал, почему они такие смирные. Потому что в меньшинстве. Будь эти «нохчи» в большинстве, они бы весь бар на уши поставили… И такая вдруг злость его взяла. Подошел к чеченцам, завел их в сортир и давай метелить. Бил по правилам, по науке. Поэтому забил до смерти. И бармену досталось, который попытался оттащить его от «чехов». Парень потом месяца три в реанимации откисал.

А Вячеслава арестовали, отправили в СИЗО. Там он прикинулся психом. Дескать, слишком долго на войне был, крыша не выдержала и набок съехала. А ведь поверили. Может, потому, что на самом деле с головой не все в порядке было. Признали его невменяемым, суд отправил на принудительное лечение. А ведь лечили его. Лечили и залечили. Через год выпустили. Ничего не хотелось. Ни права качать, ни драться. И ни в какие «горячие точки» не тянуло. Да что там, он даже людей стал бояться. А все его жизненное счастье утонуло на дне бутылки. Он пил все – и водку, и карбидный самогон, и жидкость для мытья окон. Ему было все равно – что спирт, что пулемет – лишь бы с ног валило.

Так и сгинул бы где-нибудь на помойке жизни, если бы не случай. Сослуживца своего встретил. Семена Курбатова. Он уже подполковником тогда был.

Семен вошел в его положение. Взял да и вытянул из жизненного болота. Накормил, приодел, гипнотизера нашел, который мозги ему вправил. А затем и с работой помог. Надо сказать, что Вячеслав с радостью стал киллером. Ведь в своей жизни он ничего другого и не умел, кроме как убивать. И он убивал. До сих пор убивает. И другой жизни ему просто не надо…

Семен назначил встречу на четырнадцатом километре Кольцевой автострады. Договор у них такой – Семен сам по себе, Вячеслав со своими орлами тоже сам по себе. Если менты принимают Семена, он не сдает Вячеслава, а он, в свою очередь, не сдает его. А все их отношения сводятся к передаче заказов, информации и денег. Они друг с другом всегда на связи. И где бы Вячеслав ни находился, чем бы ни занимался, он всегда был готов исполнить просьбу своего благодетеля.

Семен подъехал к месту встречи на белой «семерке» с затемненными окнами. Вячеслав пересел к нему в машину. Настроение не очень.

– Как же так, девку упустили, – недовольно посмотрел на него Семен. – Так все хорошо устроили, и на тебе…

– Брыкучая, зараза, попалась, – зло сквозь зубы процедил Вячеслав. – Мике яйца отбила, и Родику досталось. А бегает как та сука, хрен догонишь… Ничего, мы ее уделаем, дай только срок…

– Как бы тебе прокурор срок не дал, – усмехнулся Семен. – Да ты не волнуйся, брат, все в порядке, шучу я. Всю вину на телохранителей свалили…

– Ну ты же знаешь, как мы работаем.

– Четко работаете. И в этот раз не подвели. Жаль, что бабу упустили. Но следы запутали…

– Я же говорю, завалим бабу.

– Не надо, – покачал головой Семен. – Пока не надо… Я с Хозяином разговаривал. Он сказал, что не надо ее трогать. Она ментам на него накапала. Он-то отмазался, но все равно… Обождать надо, пока волна уляжется. А потом можно и повторить…

– Ясно… А с этим, который второй, что делать?

– Сам знаешь, что с ним делать, зачем спрашиваешь?.. Справки я навел, информация есть. Капитан Крушилин сейчас в Ялте отдыхает, в санатории Военно-морского флота.

– Так Ялта – это ж Украина.

– Земля украинская, а санаторий русский… Так что собирай своих бойцов и отправляйся в командировку.

– Ты говорил, он в Чечне воевал, – вспомнил Вячеслав.

– Воевал. И что? – пронзительно посмотрел на него Семен. – Ты что, исполнять его не будешь?

– Почему не буду? Буду.

Такого понятия, как боевое братство, уже давно не существовало для Дутлова. Афган и Чечня остались в другой жизни. В этой жизни есть только киллерская профессия. И ему совершенно все равно кого убивать – хоть друга, хоть врага… Да и не было у него друзей в этой жизни.

– Тогда вперед, и попутного тебе ветра… Это аванс и на дорогу.

Семен протянул банковскую упаковку – десять штук «зеленью». Недешево обходятся хозяину услуги киллерской бригады, зато он может быть уверен, что его заказы будут исполняться всегда и со стопроцентной гарантией.

Мирон спал как убитый. С ним в обнимку какая-то курва прыщавая. Дрыхнут и ухом не ведут. Фадей закрыл дверь в их комнату. Его и самого в сон клонит. Вчера только в половине пятого домой приперся.

Зосима дома не было. Он в последнее время у какой-то ляльки дома живет. Пусть живет, лишь бы насовсем у нее не прописался…

Осень в Крыму не самый лучший сезон, поэтому жилье в частном секторе Ялты дешевое. И домик они с пацанами сняли неплохой. Спокойный такой райончик, хата – три комнатки, кухня, кладовка, все удобства. Конечно, на пять звезд этот номер не тянул. Зато недорого, и хозяйка живет в другом районе. Ей постоянные жильцы в кайф.

А жильцов трое – Фадей, Мирон и Зосим. Было бы здорово, если бы еще Тонька с ними здесь жила. Но нету Тоньки, мыкается сейчас ее душа по лабиринтам вечности. Сама во всем виновата, сама же себя и приговорила. Фадей лишь исполнил приговор.

Он грохнул Тоньку из засвеченного «нагана». Наверняка менты свалят шишки на капитана, а сам Фадей скорее всего останется в тени. Но все же он сдернул из Москвы. В Ялте спокойней. И Олеся здесь. Вот баба, которая ему нужна. Вот баба, ради которой он пойдет на все. И уже многое сделано для того, чтобы привязать ее к себе…

Тщедушного хорька Кирилла больше нет. Но и Фадей не смог занять его место. Хотел занять, но его опередила хорошенькая белокурая сучка Машка, и Леська вспомнила свое прошлое. Устраивала же она когда-то лесбос-шоу для клиентов с богатой фантазией. И подружки у нее были…

Все так классно было задумано. Олеся в трауре, а тут телеграмма, типа, жди. Она бы морально подготовилась к встрече с ним, а он бы помог ей справиться с плохим настроением. Но, увы, Фадей не пришелся ко двору. Потому как Машка оказалась лучшей утешительницей. И ведь он сам виноват. Она его телеграмму Олесе принесла. Не было бы телеграммы, не было бы и знакомства…

Телеграмму дал свой человек из Москвы. В то время как Фадей уже был в Ялте. Он приехал сюда еще до того, как утонул «Брюс Ли». Но не нужно было, чтобы Олеся знала это. Он должен был приехать девятого октября, а приехал восьмого. Это версия для Олеси. И она ее схавала. Вместе с телеграммой. И вместе с Машкой…

Машка девчонка смазливая, не вариант. Фадей попытался ее закадрить, но это лишь ускорило процесс женского единения. И наркота, которую он подогнал, добавила страсти. Слышал, как той ночью поддатые Леська и Машка радовались друг другу. Так подмывало его тогда вломиться к ним в спальню да попасть под горячий язык. Но Леська не простая баба, трудно угадать, что у нее на уме. Она могла за кожаный «ствол» схватиться, а могла и за металлический. Она же настоящий профи, и пистолеты у нее в каждой комнате. А стреляет она по классу «супер» – быстро и в лоб.

И все же процесс движется. Леська и Машка любятся, но и Фадея от себя не гонят. А он потихоньку разрушает линию правильного поведения, которую выбрала для себя Олеся. Лесби – это уже само по себе неестественно. Частые посиделки с коньяком и водкой также сбивают девчонок с толку. Машке нравится пускать «паровоз», но Леська, гадюка, знает, чем это может закончиться, поэтому одергивает ее. Хотя последние три вечеринки кряду прошли под флагом травы и кокаина. Девки так зажигали – голышом танцевали, даже лапать себя позволяли. Только в постель к себе Фадея не потащили. Это все Леська. Она в любой ситуации может себя контролировать. Может, когда хочет. Только вот ее желание держать себя в узде слабеет. Глядишь, сорвется баба с катушек и поскачет по кочкам. Тогда и Фадея к себе навсегда примет. Будут жить дружной семьей – она, он и Машка. А там он девок конкретно на «паровоз» посадит и понесутся они в кумарную даль. А там, рано или поздно, все Леськины бабки сгорят в «паровозной» топке. И тогда ей делать будет нечего, как снова податься на заработки. А Фадей с работой ей обязательно поможет…