Тени южных скал - Александр Александрович Тамоников

я возглавляю операцию под кодовым названием «Оркестр». Командование поставило перед нами задачу провести диверсию в поселке Борун. Уничтожить переправу через реку, по которой идет поток немецкой техники к ремонтным мастерским. И также заминировать и взорвать сами цеха. Вы уже пытались осуществить такой план, но, к сожалению, он не был реализован из-за действий предателя! Провести операцию по тому же плану, что и был ранее, слишком опасно. Есть новый план! И он очень рискованный. Группе придется перебраться через ущелье Юрт, атаковать цеха, захватить находящиеся там после ремонта немецкие танки и с их помощью разрушить мост. Направлять для такой задачи весь отряд я считаю бессмысленным. Поэтому объявляю о наборе добровольцев. Понадобится группа из тридцати человек! Умение водить трактор или танк, знание взрывного дела — вот что нужно тем, кто согласен участвовать в операции «Оркестр»! А еще — смелость и внутренняя сила, потому что этот план полон рисков, но даже при смертельной опасности нельзя будет отступить назад или не выполнить своей боевой задачи. Группа будет небольшой, чтобы не привлекать внимания и стремительно осуществить атаку малыми силами. Остальные члены партизанского отряда смогут выдвинуться в сторону фронта и присоединиться к действующим частям Красной армии.

Капитан Шубин выдохнул: главное сказано. Кто-то нетерпеливый выкрикнул из заднего ряда:

— Это ж как — тридцать человек против немцев в Боруне? Там ведь целый батальон стоит в охране, товарищ разведчик! Теперь еще и танки пригнали!

— Да в Юрт отродясь никто не совался!

— Тише, тише, товарищи! — Глеб остановил бурные обсуждения и выкрики. — Вы все из этой местности, вы все давно воюете в подполье. И, конечно, понимаете, насколько опасный план задуман. Поэтому я вас собрал, рассказал часть своего плана и прошу добровольно принять решение об участии в операции. До завтрашнего дня я составляю списки, подробности операции расскажу тем, кто войдет в диверсионную группу. Но, поверьте мне, Борун и бывший тракторный завод не такие неприступные крепости, как поначалу кажется. Везде есть лазейки, и всегда можно найти нужный путь!

Партизаны зашумели, обсуждая слова Глеба. Но теперь уже никто не возражал и не пытался оспорить его слова. Между собой мужчины, ребята, девчата решали, кто войдет в диверсионную группу, кто может быть полезен для операции. Командир отряда подошел поближе к разведчику:

— Товарищ Шубин, я с вами! Трактор водить довелось, в колхозе у нас все мастера на все руки, всё нужно было уметь делать.

Разведчик отвел его в сторону:

— Послушайте, Владимир. Я против вашего участия в операции.

Тот удивленно вскинул брови. Шубин торопливо объяснил свое решение:

— Думаю, будет лучше, если вы возглавите отряд тех, кто будет прорываться к своим. Им нужен будет такой командир, как вы, опытный и решительный. Тот, кто знает этот лес хорошо и сможет пройти с отрядом через все фашистские кордоны. Вы видите, что происходит. Немцы просто в ярости от того, что вы смогли выбраться из тюрьмы. В Борун прибыла группа СС, и я уверен, что перед ними стоит задача найти и ликвидировать партизан. Поэтому прошу: собирайте все силы и уходите, уводите отсюда свой отряд. Это так же важно, как и диверсия, и еще сложнее, чем она. У меня есть план, была проведена разведка на местности. Вам же придется импровизировать, действовать по наитию. И я прошу вас обо одном — сохраните жизнь каждого, кто пойдет с вами.

Владимир внимательно выслушал капитана и пообещал:

— Я даю слово, что мы доберемся до своих без потерь.

Полночи в лесном лагере не утихали обсуждения и споры: партизаны решали, кто пойдет к своим, а кто станет участником диверсии. Капитан Шубин в разговорах не участвовал: он вместе с Алесей долго сидел над «Севером», отбивая шифровки в штаб. Когда уже партизаны устроились на ночевку, разведчик нашел себе уединенное место и вновь принялся проверять свои расчеты. За неимением бумаги мужчина чертил прутиком на земле карту. От расчетов его оторвали тихие шаги: из темноты вынырнула крепкая фигура — Елизавета! Девушка подобралась поближе и зашептала:

— Товарищ Шубин, разрешите мне идти с вами! Алеся сказала, что в диверсии будут участвовать только мужчины, да ведь вы меня знаете. Я сильнее некоторых парней буду! А то, что трактор водить не умею, так то дело нехитрое, соображу! Главное ведь в разведке — не трусить! Если решил чего, так до конца биться!

Капитану едва удалось сдержать улыбку, которую вызвали бесхитростные рассуждения девицы. Он переспросил ее:

— Почему же ты на операцию хочешь, Лиза? Там будет очень опасно. И в ущелье, и в Боруне. Здесь не только смелость, но и хитрость, и точный расчет понадобятся.

Девушка переступила в смущении ногами, потом выдавила из себя признание:

— Я тоже хочу пойти, чтобы за вами присмотреть. Вы обо всех заботитесь, а о вас никто. А так я смогу вас прикрыть, если немец слишком шустрый окажется. Не хочу я, чтоб ранило вас или чего хуже. Вы хороший такой, очень хороший!

От слов девушки капитану стало одновременно и тепло, и грустно. Доверчивая и простая, она мгновенно прониклась к нему теплыми чувствами. Да так, что решила проявить свою полудетскую влюбленность вот такой заботой. Глеб поднялся и погладил девушку по голове по-отечески, как приласкал бы младшую сестру.

— Лизонька, милая, хорошая моя, спасибо, что так заботишься. Это правда, иногда забываю, что я обычный человек, а не только разведчик. Но послушай, я не возьму тебя в диверсионную группу. Не потому, что ты плохой боец. Наоборот, ты очень хорошо можешь воевать против немцев. У тебя есть хитрость, ловкость. А еще у тебя огромное теплое сердце, чтобы любить, выйти замуж, вырастить много детей. Поэтому я прошу тебя: уходи с отрядом к своим. Живи и будь счастлива. Это будет мой приказ тебе, боевая задача на всю твою жизнь — выжить на войне и создать большую семью.

Девушка уткнулась ему в плечо, сквозь слезы выдавила:

— Я всегда, я всю жизнь буду вас помнить. Всегда!

После того как девушка ушла к общему лагерю, на разведчика навалилась страшная усталость. Он едва успел выстелить на земле еловые ветки и пристроить вещмешок под голову, как глаза мгновенно закрылись и он провалился в сон, будто