Волевой порог - Александр Александрович Тамоников

плохой, и тогда придется сбавить скорость. Старая «полуторка», на которой должны были приехать альпинисты, не внушала особого доверия. Разбитая, разболтанная, повидавшая на своем веку немало бомбежек и ухабов. Латаная-перелатаная, но все равно послушная машина.

— Придется ждать, — кивнул Буторин вперед, где на перекрестке виднелась палатка регулировщиц. — Наших еще нет. Поспешили бы, а то стемнеет, и все эти наши обеды, колеса и встречи… весь день выкинут коту под хвост.

— Девчонок что-то не видать, — тихо заметил Шелестов.

— Наверно, машин совсем нет сегодня. Обедают.

— Бросив пост? — с сомнением ответил Шелестов и весь подался вперед, глядя на дорогу, палатку, на мелкий лесочек, который скрывал речушку и поднимался по склонам вверх.

Буторин замолчал и прибавил газу. Чувствовалось, что он тоже беспокоится, не случилось ли чего. Может, просто командир забрал девушек, а за палаткой потом машину пришлет с солдатами, чтобы ее собрали, упаковали и погрузили в кузов. Но все эти мысли были просто самоуспокоением. Наметанный глаз сразу оценил ситуацию как странную. Палатка стоит, полотенце, сушившееся на бечеве, валяется на траве. Дымил костерок, а на нем висел котелок, от которого пахло подгоревшей картошкой.

Шелестов перегнулся через спинку сиденья и взял свой автомат. Буторин остановил машину на краю дороги, чуть не доехав до поста. Шелестов выскочил почти на ходу и побежал к палатке. Он обошел ее вокруг, глядя на землю и траву, подошел к костру. Буторин тоже с автоматом в руках походил в том месте, где в прошлый раз стояла на посту регулировщица, потом присел на корточки и стал что-то рассматривать, трогать пальцами.

— Что там у тебя? — крикнул Шелестов, осматриваясь и держа автомат наготове.

— Кровь! Иди посмотри, — отозвался Буторин.

Не переставая озираться, идя то прямо, то боком, а то и задом, Шелестов вернулся к другу и присел рядом с ним. Буторин обвел рукой довольно большое пятно, на котором не было травы.

— Вот здесь она стояла. Я в прошлый раз заметил. Это следы нашего «Виллиса». Мы сегодня мимо проезжали. А вот здесь посмотри. Кровь размазана и с землей смешалась. Кроме темного пятна, ничего больше.

— Тело тащили, — догадался Шелестов и снова с тревогой посмотрел на склоны гор за палаткой.

— Похоже на то. Кровь впиталась в шинель. Она в шинели стояла, прохладно здесь в предгорьях. Если бы только в одной гимнастерке, то крови было бы больше. И гильз я не вижу. Подобрали, но скорее кончали их ножами. Пошли посмотрим за палаткой. Там речушка была в деревьях. Точнее, большой ручей в низинке.

Не выпуская из внимания окружающий ландшафт и держа оружие наготове, оперативники подошли к ручью. Буторин остался на краю. Он приложил к плечу откинутый приклад ППС и стоял, поводя стволом из стороны в сторону и оглядывая окрестности поверх мушки автомата.

— Эх… девчата, — услышал он за спиной полный боли голос Шелестова. — Как же это вы…

— Они? — коротко спросил Буторин, не поворачиваясь.

— Стой, Витя! — вдруг громко крикнул Шелестов. — Одна еще жива! Она жива, Витя!

— Машина! — в ответ крикнул Буторин и встал на одно колено, не опуская автомата.

Полуторка лихо подкатила к пустому «Виллису» и остановилась. Увидев появившегося на подножке машины старшего лейтенанта Ковалева, Буторин опустил автомат и крикнул:

— Оставайтесь около машин! Будьте настороже!

Ковалев тут же вытащил из кабины автомат. Сержант Лютый тоже с автоматом выпрыгнул из кабины и присел у заднего колеса машины. Буторин сразу же бросился в низинку к Шелестову. Старшина Антонина и вторая девушка, Катерина, лежали так, как их, видимо, бросили сверху в кустарник. По положению тел, по неестественно подогнутым конечностям было сразу понятно, что обе девушки мертвы. Гимнастерки на груди и на спине окровавлены. Шелестов стоял на коленях перед телом Вероники, которая лежала на спине у самого края низинки. Максим расстегнул на ее груди шинель и пальцами пытался нащупать на шее биение артерии.

— Она дышит, я чувствую, — тихо сказал Шелестов. — Неси из машины аптечку…

Но тут девушка слабо застонала и открыла глаза. Сначала она просто смотрела куда-то вдаль, потом ее взгляд остановился на лице Шелестова.

— Товарищ подполковник, — почти без звука шевельнула она губами. — Как больно… Не хочу умирать…

— Кто, девочка? Кто это сделал?

— Две машины были… хотела повернуть их… «студеры»…

Последнее слово девушка произнесла как предсмертный выдох, но Шелестов уловил его. Голова Вероники безвольно склонилась набок, а взгляд остановился. Мертвая девушка смотрела с болью и с какой-то скорбью. Максим взял ладонью девушку за щеку, хотел потрясти, позвать по имени, но остановил себя, отгоняя в сторону эмоции. Все кончено. Она и так потеряла много крови. Она вообще не должна была прийти в себя. Какому ангелу сказать спасибо, вдохнувшему в ее уже почти мертвое тело последнее дуновение жизни, которое позволило ей вернуться в этот мир и сказать самое главное? А что было главным? Шелестов стиснул зубы. Слова про диверсантов. Для оперативников они главные. А для нее? «Как больно… Не хочу умирать…» Как же ей, наверное, было страшно, когда ее убивали. Когда убивали ее подруг.

Громко топая ногами, прибежал Буторин с аптечкой в руке и остановился, замерев на месте. Он увидел, как Шелестов протянул руку и закрыл девушке глаза. Виктор вздохнул и опустил руку с уже ненужной аптечкой. Совсем недавно, еще живые, веселые, они помогали оперативникам, угощали чаем, Катерина поливала им воду на руки.

— Кто? — спросил Буторин. — Успела сказать?

— Помнишь два грузовика у родника, где ты набирал воду для радиатора?

— «Студебеккеры», — кивнул Буторин. — Два лейтенанта. Прошло часа три!

— Меньше часа, — возразил Шелестов и кивнул на мертвые тела. — Они еще не прошли перевал.

Подбежав к машине, Шелестов приказал Ковалеву отправляться до ближайшей части и сообщить в комендатуру об убийстве военных регулировщиков. А затем передать сообщение Когану о появлении диверсантов на Донгузе. Пусть свяжется со штабом войск по охране тылов фронта, чтобы срочно, любыми силами, какие только есть под рукой, перекрыли перевал с двух сторон. Сержанту Лютому он приказал забираться в «Виллис». Воздушный стрелок деловито кивнул и, запрыгнув на подножку «полуторки», достал из кузова ручной пулемет и брезентовый мешок с дисками.

— Откуда такое богатство? — удивился Буторин.

— А это товарищ старший лейтенант в комендатуре авторитетом надавил и одолжился.

— Ну, занимай место в задней кабине, стрелок, — усмехнулся Буторин. — Не подпускай «мессеры» к нам с хвоста.

— Турель бы ему, чтобы мог стрелять во все стороны на ходу, — усмехнулся Буторин, садясь за руль. — А так мы сейчас больше похожи на буденовскую тачанку, а не на штурмовик.

Машина понеслась в