Под ударом - Александр Афанасьев

— три нескромных предложения и пошел гулять по Праге…

…

Недалеко от отеля — он сел на десятый трамвай, потом пересел еще пару раз, по пути заглянув в местный ресторан и подкрепившись одним из местных блюд на вынос — картофельным драником, в который завернута мелко нарезанная свинина. И понятное дело, запил все это пивом, которое и при коммунистах было очень неплохим.

Ноги сами принесли его в центр… вокзал имени Вильсона… сейчас он конечно так не назывался, центральная площадь Праги с весело бегающими по ней трамваями.

Да, шестьдесят восьмой. Если у него и были какие-то иллюзии относительно коммунизма — а таковые были у многих англичан — то именно здесь они и закончились.

Больше всего было жаль Ирену. Конечно, кто-то настучал про них. Судьба ее была более тяжелой, чем у остальных. Если остальных уволили с работы и заставили уехать из Праги — то ее отправили в психушку.

Вывезти ее он не успел…

…

В отель он вернулся уже потемну, с гудящими ногами. Нитка, которую он оставил в дверном проеме — была нетронута — но свет в номере не загорелся, когда он щелкнул выключателем. Значит, в номере кто-то был…

— Вы не могли бы включить свет? — сказал сэр Колин, спокойно, как если бы он был на приеме в Букингемском дворце.

— Не мог бы. Лампочку я вывернул.

Ради этой встречи — сэр Колин и прилетел в Прагу. Он должен был встретиться с тем, кто решает вопросы на границе — на ГДРовской границе.

— Хорошо — примирительно сказал сэр Колин — можем поговорить и так. Наши общие друзья рассказали вам о нашем… интересе?

— Для чего вам нужен лаз на границе?

— Скажем так, для знакомства жителей двух стран друг с другом.

Сухой смешок.

— Чушь собачья.

— Простите?

— Я сказал — чушь собачья.

Сэр Колин понял, что нить разговора он теряет или уже потерял. И он в опасности.

— Тогда почему мы должны продолжать этот разговор?

— Потому что мы можем быть полезны друг другу. Вы мне. Я вам.

— Хорошо. Чем вы можете быть полезны мне?

— Тем, что поможем вам выполнить работу. Если мы говорим об одном и том же.

— Например?

— О том, что надо кого-то убрать. Тут, на этой стороне.

Сэр Колин вздрогнул. Откуда они знают — мелькнуло в голове — опять предатель? Как будто не хватало одной Кембриджской пятерки…

Тут надо сказать, что британская разведка не занималась убийствами. По крайней мере, официально. Историю про Джеймса Бонда, агента 007 — написал Ян Флеминг, бывший адъютант шефа Секретной разведки, участвовавший во Второй мировой. Лицензия на убийство тогда была у очень и очень многих. В обычной реальности — этические правила MI6 основываются на том, что служба не нападает — она только защищается. Сэра Колина это сильно злило, он видел неэффективность службы по сравнению с КГБ, у которых никакой этики не было — но ничего поделать не мог. У них не было даже одного агента с лицензией 00 — что говорить о десятке или о целом отделе…

Перемены наступили совсем недавно. Раньше убивали американцы — но теперь, после Вьетнама и политической благопристойности Картера — это все было в прошлом. Был принят закон, запрещающий любому лицу, находящемуся на государственной службе США совершать убийство. С другой стороны — миссис Тэтчер и так была человеком решительным, а с годами решительность превратилась в жестокость. После того как САС взял штурмом иранское посольство — она целый вечер пила виски с офицерами в Гвардейских казармах, слушая их истории. И все кто надо — понял это правильно.

Добивайся своего — и вопросов к тебе не будет.

— Вы, вероятно, начитались Флеминга. Мы так не работаем.

— Тогда и говорить нам — не о чем.

Сэр Колин понял, что сейчас все сорвется.

— А если все же есть о чем? — спросил он.

— Например.

— Например, нам надо переправить на эту сторону… коммандера Бонда.

— Это возможно. Но при условии.

— Каком?

— Что коммандер Бонд окажет нам услугу.

— Какую?

— Скажем, я знаю про одного злодея. Который слишком зажился на этом свете.

Чего ожидал сэр Колин — но только не этого.

— Не думаю, что коммандер оказывает услуги.

— В таком случае, не думаю, что он пройдет погранконтроль.

Сэр Колин напряженно размышлял. Перейти на ту сторону не так то сложно, на самом деле. Сложно легализоваться. В коммунистических странах существует такой инструмент как прописка — то есть, если ты хочешь где-то жить, ты должен зарегистрироваться и предоставить документы. Все данные поступают и в полицию и в службу безопасности. В Восточном Берлине в милицию или Штази стучит каждый третий. Эта система настроена в основном против диссидентов — но и шпионы попадаются. За железным занавесом нельзя, как в примеру в Париже или в Лондоне жить, месяц за месяцем, год за годом, и чтобы тобой никто не интересовался кроме разве что домовладельца.

Здесь обязательно придут и спросят.

— Зачем вам нужен имен коммандер Бонд — если вы сами можете выполнять такую работу — и выполняете ее всяко лучше нас.

Снова смешок.

— Вы смотрели фильм «Незнакомцы в поезде» Хичкока?

Сэр Колин начал подозревать неладное. Начать хотя бы с того, что контактер отлично говорил по-английски.

— Я удивлен, что его смотрели вы.

— Это был закрытый просмотр. В любом случае, иногда бывает необходимо … обновить ряды. И будет лучше, если товарищ погибнет на боевом посту, от рук иностранных шпионов. Тогда ему почет и слава, полная пенсия, его именем может быть назовут улицу или пионерский отряд…

Сэр Колин подумал… интересно… Великобритания и вся остальная Европа — чем отличаются? Ведь отличаются и совсем не просто так Британия последней вступила в Европейский союз и почти сразу начались разговоры о том что не мешало бы выйти. Причины не так заметны, но они есть… например, во всех англосаксонских странах ненавидят Макиавелли, отрицая его учение. А в Европе он учитель, и в Западной — тоже…

— Допустим, мы придем к соглашению на каких-то условиях. Что будет входить в рождественский подарок для нас?

— Переход границы и убежище здесь. На столько, на сколько будет нужно. Мы будем смотреть в другую сторону.

— Какие гарантии?

Снова смешок.

— Мистер Фигурс, в этой стране есть люди, которые сильно бы обрадовались встрече с вами… но радость их длилась бы недолго. Но вы — здесь, вас никто не остановил, вы заселились в отель, вас никто не арестовал, хотя вы гуляли по главной площади Праги. Разве этой