«Пассажир» из Сан-Франциско - Анатолий Маркович Бальчев

на то пошло, она свободная женщина в командировке и вольна проводить время с понравившимся мужчиной, как ей заблагорассудится. Стоп. Он что, ей понравился?

Она еще раз оглядела Фила — высокий, мускулистый, ни капли лишнего жира, благородная седина немного проглядывала в гордо посаженной голове. Для курортного, скажем так, общения — то, что доктор прописал.

Фил выжидающе смотрел на нее.

— А почему нет? — неизвестно у кого спросила Наташа.

И с криком «ура!» на ходу вытираясь, Тема побежал одеваться. Таверна на Кипре — это должно быть нечто…

— Мистер, это ваше? — окликнул по-английски Фила мужчина, недавно появившийся на пляже и ищущий, где бы поудобней пристроиться.

Наташа тут же не упустила случая сравнить их. Этот был лысый, сухопарый, загорелый и мрачный. Вот с таким она бы в жизни никуда не пошла! Стоит над книгой, оставленной Филом на камне, и вроде как подгоняет:

— Не забудьте!

Впрочем, и Фил на вечернее рандеву пока ее не приглашал. Размечталась. Одни фантазии. А пошла бы?

— Да, спасибо.

Фил подошел к месту, где спокойно загорал несколько минут назад, легко нагнулся упругим телом, книгу сунул в пляжную сумку. Название было на английском, но Наташе удалось разобрать.

— Бунин? — почему-то удивилась она. Наверное, потому, что всю жизнь считала Бунина не пляжным чтивом.

— Да, — улыбнулся Фил. — Вот, любопытство разобрало, удалось ли кому-нибудь хороший английский перевод сделать. Фил, по-видимому, оседлал любимого конька. — Обожаю Бунина еще со школы. Откуда что берется? Помню, ребята от классики воротили нос как черт от ладана, в лучшем случае предпочитали Майн Рида…

Он резко умолк. Достал из сумки модные солнцезащитные очки. По-пижонски надел их… и спросил:

— Я не слишком утомителен? Не к месту, да?

Она, естественно, сказала «нет». В смысле, что ей очень интересно. А он как будто только этого и ждал. Лекция «Русская литература конца XIX — начала XX века», сдобренная фактами личной биографии лектора, набирала обороты. Всуе упоминались Тургенев, Достоевский, Толстой… А вот Бунин сразу покорил его необычной легкостью и прозрачностью стиля, и чем старше становится Фил, тем чаще обращается к творчеству любимого писателя.

— Есть в нем нечто такое…

Он вдохнул, словно пробуя на вкус морской воздух.

— Может, потому что он тоже эмигрант… Вернее, я тоже эмигрант…

— Ну и как? — несколько резче, чем рассчитывала, прервала его излияния Наташа.

Да и Тему дядька как-то все больше разочаровывал.

— Что как? — почувствовав неладное, сбился с мысли Фил.

— Как перевод?

— Неплохо. Хотя, конечно, не то, что в оригинале. Я знаю семь языков и окончательно пришел к выводу, что книги надо читать на том языке, на котором они написаны, — вдохновился было по новой Фил, но Наташа нейтрализовала его очередной порыв.

— Вы знаете, такие полиглоты, как вы, встречаются все реже и реже… — задумчиво произнесла она в воздух, который он только что перетирал в пальцах.

Честно говоря, мимолетное упоминание о лингвистических познаниях нового знакомого слегка задело ее. Сама она с грехом пополам могла объясниться по-английски, и все. Тема, и тот скоро перегонит ее в знании языков. Немудрено! Столько денег на его обучение угрохала…

— Простите, что вы сказали? — уточнил у Наташи Фил.

— Мысли вслух, — сказала она.

А Тема расшифровал:

— Очень хочется есть!

— Да-да, — наконец сообразил он. — Очень глупо с моей стороны. Извините… А беседу продолжим за столом.

Он натянул джинсы, Наташа надела сарафан прямо на купальник, и они пошли с пляжа. Лысый, обосновавшийся аккурат на том месте, где раньше сидел Фил, посмотрел им вслед каким-то странным долгим взглядом.

Особого впечатления эта таверна на Тему не произвела.

Он ожидал от чего-то другого.

Чего-то пиратского, романтического, в стиле Джека Воробья.

Но уж никак не безупречных клетчатых скатертей, легких плетеных стульчиков, белых стен и особенно веселеньких цветочных горшков. Последние для таверны совсем были неуместны. Остатки какого-никакого пиратского привкуса сводили на нет. Уж лучше пальмы в кадках Чуть сглаживал разочарование огромный аквариум, где Тема сейчас выбирал рыбу, которую им предстояло съесть. Мальчику были по вкусу большие рыбины, особенно вон та, пятнистая. Но он где-то слышал, что если кто-то приглашает в ресторан, тот за всех и платит, и сомневался, хватит ли у Фила денег на такую огромную и головастую. А спросить было неудобно.

И еще один вопрос смущал его. Вроде как рыба ему понравилась, а он должен «приказать», чтобы ее зажарили… Ведь жалко как-то. Вот он и переминался с ноги на ногу битых пятнадцать минут, не теряя на всякий случай приглянувшуюся лупоглазую.

В его отсутствие Фил заказал взрослым белого вина, а Теме холодный свежевыжатый апельсиновый сок.

— У вас очень разборчивый мальчик, — намекнул Филу официант, повторно подошедший принять заказ.

И Наташа, сообразив, что дело не чисто, отправилась на помощь сыну. Они что-то долго выясняли у аквариума и, в конце концов, ни с чем вернулись на место.

— Ничего подходящего не выудили? — поинтересовался Фил, отвлеченно думая о чем-то своем.

— Просто глаза разбегаются, — пояснила Наташа. — Давайте что-нибудь на ваш вкус.

Фил внимательно посмотрел на Тему, улыбаясь, подозвал официанта и о чем-то посовещался с ним. Тот рассмеялся, пожал плечами и удалился.

— Я сказал, что мы вегетарианцы, — объяснил Фил к всеобщему удовольствию. — Сейчас нам принесут нечто запеченное в горшочках.

Наташа поняла, что их с сыном раскусили, а Фил заработал в ее представлении еще один плюс.

— Как вы догадались, что он не захотел рыбы?

— Как правило… когда есть большой выбор, остановиться на чем-либо просто невозможно.

— Да уж… — сделав глоток вина, задумчиво согласилась Наташа.

Тема, хлебнув сок, со спокойной душой отправился рассматривать подводный мир дальше, а за столиком продолжилась беседа.

— Сейчас на Кипре много русских живет или отдыхает, — сказал Фил.

— А вы давно здесь живете?

— Я живу в Калифорнии…

Нельзя сказать, что она была крайне удивлена. Одна его улыбка «а-ля Голливуд» уже чего-то стоила!

Фил углубляться не стал. Только пробормотал что-то коротко по-английски насчет бизнеса, что Наташа точно не разобрала.

— А я тут по работе, — коротко объяснила она, — конференция.

— Конференция? Что-то слышал в отеле. Но я думал, такие женщины как вы не работают…

Если это был комплимент, то какой-то корявый и весьма двусмысленный. Наташа слегка оскорбилась.

— Это у вас не работают, а у нас…

— Простите, — Фил попытался накрыть ее руку своей, но она высвободилась.

Успев, правда, почувствовать тепло его большой загорелой ладони. И подумать: до чего же, черт, привлекателен! Сколько ему? Пожалуй, чуть за сорок, впрочем, может, немного больше. И от всего облика веет силой и свободой — то, что у