Тайный бункер абвера - Александр Александрович Тамоников

Илья мгновенно сообразил:

— Так через проезд для карет скорой помощи. Сейчас ведь они не ездят, а там есть два подъезда — к госпиталю, по нему машины раненых привозят, а еще один через лесополосу. Короткий. Там водители путь сокращали, когда ехали домой после суток дежурства. Правда, грязно очень, там нет асфальта — грунтовка. Они постоянно ругались, что машины по осени приходится выдергивать тросами.

Шубин пробрался вперед и стукнул по кабине, грузовик затормозил. Капитан предложил:

— Давай в кабину, покажешь водителю дорогу. Нам надо проехать так, чтобы не попасться на глаза охране. Мы в форме, если остановят, молчи. Я буду разговаривать.

Но, несмотря на опасения командира, доехали до госпиталя без заминок. Говорун отлично знал город, он прокрался на малой скорости по боковым улицам, потом запетлял между редкими деревьями в лесополосе. В кузове мерно покачивались ящики, Шубин безотрывно следил в прореху брезента за тем, что происходит снаружи, но на охрану они не нарвались ни разу. А случайных прохожих в такой поздний час тем более уже не встретишь — в Маевске давно наступил комендантский час, когда для нахождения вне казармы или госпиталя нужны документы, а за прогулку по ночным улицам можно оказаться в гестапо на допросе.

Но то ли после пожара сократили количество дежурных отрядов, то ли в сырую осеннюю ночь сами германские солдаты увиливали от своих обязанностей в теплых укрытиях, только город казался вымершим. В лесополосе, когда показалось черное здание госпиталя с желтыми окнами палат и операционных, Шубин снова стукнул по кабине, подавая знак водителю. Грузовик послушно замер, разведчик скомандовал:

— Юрий на наблюдении, если что не так, то подай условный знак. Мы с Сидором будем подносить заряды, а Илья укладывать цепь.

Парень возился с веревками, которые они затянули слишком крепко, в очень тугие узлы. Один ящик удалось вызволить, и Глеб заторопился хотя бы перенести опасный груз поближе к стенам. Можно оставить Илью одного: у партизана будет несколько часов, чтобы заложить заряды, соединить их проволокой, превратив в смертельное устройство; потом останется лишь переждать дневное время в подвале или на дереве, там, где он не будет заметен для раненых, что целыми днями слоняются вокруг госпиталя. А вечером по общему сигналу — ложному авиаудару — они начнут одновременно крутить ручки взрывателей. Отчего сразу четыре важных для гитлеровцев здания взлетят вверх, развалятся на куски и погребут под своими стенами тысячи фашистов.

Они с Ильей почти бегом рванули по протоптанным тропинкам между деревьев к левому крылу здания, Сидор остался в машине вместе с Говоруном, чтобы развязать крепкие узлы.

Разведчикам оставалось пройти несколько шагов до стены, когда Шубин услышал тихое шуршание листьев под чужими сапогами. В их сторону, невидимый в ночном сумраке, шел дозорный. Глеб толкнул парня к стене, сам тоже упал на землю и потянул тяжелый ящик. Главное, уйти подальше от освещенных участков, где свет из окон превращает смутные тени во вполне четкие силуэты. Они вытянулись у стены, прижимаясь всем телом к старой штукатурке. Вдруг его за руку потянула ладонь Ильи, паренек настойчиво тащил командира за собой. Подчиняясь ему, Шубин ползком сделал несколько движений и вдруг проскользнул в узкое отверстие у самой земли. Он успел даже протянуть руки наружу и подтащить ящик поближе, так что тот вошел в узкую щель и закупорил пространство. Они затаили дыхание, вслушиваясь в приближающиеся шаги. Все ближе, ближе, шуршат прелые листья, мягко, почти неслышно пружинит земля от грубых подошв солдатских сапог. Караульный прошел мимо, разведчики в подвале с облегчением выдохнули — теперь шаги удалялись.

Илья зашептал в ухо командиру:

— Они сняли решетки с подвальных окон. Тут стоит что-то, он раньше пустой был.

Шубин протянул руку, и она наткнулась на шероховатое дерево. Несколько секунд, и капитан понял, чем заполнен подвал:

— Это кровати, они оборудовали бомбоубежище для раненых и врачей на случай удара с воздуха. Поэтому сняли решетки, чтобы отсюда было удобнее выбираться. — И его тут же осенило: — Надо заложить заряды прямо в проемы окон. Тогда они будут не так заметны, а проволоку сверху нужно замаскировать листьями.

Он заторопился, объясняя парню план, возникший в голове:

— Мы сгрузим сюда все заряды, и ты сможешь провести цепь, не выбираясь наружу. И укрыться здесь днем. А вечером, когда Захаревич пролетит над городом и поднимет тревогу, госпиталь начнут эвакуировать в подвал. Тогда выбирайся наружу и крути ручку. Они не смогут спастись.

— Хорошо, я все понял. — Ответ Ильи был коротким, в голосе проскользнула грустная нотка.

Шубин понял его без слов и в темноте положил руку на плечо паренька:

— Я знаю — это место, где ты провел детство. Для тебя этот госпиталь — это воспоминания о маме. Но на самом деле теперь здесь ничего не осталось от мирной жизни. Фашисты восстанавливаются после ранений и возвращаются обратно на фронт, чтобы дальше воевать с нами, убивать нас, калечить.

Илья вдруг уткнулся лицом в плечо командиру, и Шубин почувствовал, как его горячие слезы насквозь промочили ткань мундира.

— Я знаю, знаю, товарищ командир, я знаю. — Паренек не смог удержаться от по-детски горького плача. — Я все сделаю, я все понял. Просто это так тяжело, грустно. Я не хочу, не хочу этого делать, но это мой долг.

Глеб ласково провел рукой по волосам, успокаивая паренька:

— Правильно, ты настоящий разведчик, настоящий боец и знаешь, что приказы надо выполнять во что бы то ни стало. А госпиталь мы построим новый. Представляешь, как обрадуется мама?

Но голова под его рукой затряслась еще сильнее.

— Мамы нет, ее расстреляли. Вместе с больными расстреляли, там… на пустыре.

Илья резко вскинул голову, на глазах все еще блестели слезы, а лицо кривилось от боли.

— Я сделаю как надо, взорву тут все! Я!.. Я отомщу им, за маму, за всех. Они стольких людей убили.

— Все, тише, тише, — успокоил парнишку разведчик и крепко сжал его плечи. — Ты сможешь отомстить за всех, за каждого жителя Маевска. Прошу тебя только об одном: будь осторожен, не поддавайся злобе и боли. Они плохие советчики, на задании должна работать только голова.

Илья шумно выдохнул, утер рукавом лицо. Теперь перед Шубиным стоял не отчаявшийся от горя мальчишка, а взрослый, собранный, как кулак перед ударом, человек.

— Я все сделаю, как решили. — Голос у Ильи был ровным. — Сейчас сложим ящики в проемах, к рассвету они будут установлены по периметру здания. Я дождусь сигнала, а когда фрицы спустятся в подвал, взорву госпиталь.

Глеб кивнул