Балтийская гроза - Евгений Евгеньевич Сухов

всего-то с десяток яблок, затерявшихся в самой вершине. Второе деревце отметило семилетний срок, входило в самую силу, и в этом году уродило на славу – щедро усыпанное яблоками, оно радовало взор. Ветки, противясь плодородию, крепились, не желали гнуться. Третье деревце, еще незрелое и гибкое, походило на долговязого юношу, лучшие годы которого еще впереди.

Сталин подошел к старой яблоне и срезал две ветки, растущие вниз, а потом, будто бы прося прощения, погладил толстую шершавую, пористую кору дерева.

Из здания контрольного-пропускного пункта вышел Лаврентий Берия и, заметив в саду Иосифа Виссарионовича с садовыми ножницами в руках, торопливой походкой направился к нему. На семилетней яблоне Сталин заприметил две пересекающиеся ветки: та, что потоньше, росла немного вбок, а вот другая, утолщенная, с неровной бугристой поверхностью, устремилась вверх.

Подойдя, Лаврентий Павлович громко поздоровался. Сталин в ответ, не отвлекаясь от начатого дела, лишь едва кивнул, всем своим видом демонстрируя, что второстепенных занятий для руководителя государства не существует, и уж если взялся за что-то, то будь добр завершить начатое как можно качественнее. Он осмотрел со всех сторон ветки, срезал уходящую в бок и, бросив ее под дерево, спросил:

– С чем пришел, Лаврентий?

– Вы просили меня докладывать, как идет расследование о заговоре против Гитлера.

– Есть что-то новое?

– Да, имеется. Кое-что донесла разведка, а что-то освещается в немецкой прессе и по радио. Гестапо арестовало буквально всех, кто имел хоть малейшее отношение к заговору. У заговорщиков были обнаружены дневники, записи, а также переписка участников, в которых вскрылись предыдущие планы на устранение Гитлера. Пошли аресты по второму кругу, арестовали всех тех, кто упоминался в записях. По делу о покушении на Гитлера арестован также адмирал Канарис.

– Вот даже как… А сколько всего человек было арестовано?

– По нашим данным, было взято под стражу около шестисот человек, хотя некоторые источники называют цифру в семь тысяч. Немало офицеров из высшего генералитета.

– Как же им всем Гитлер надоел, – хмыкнул Сталин. – Хорошо, что еще не убили. Мы его будем судить за все его злодеяния… Ты мне расскажи, Лаврентий, как продвигается атомный проект, какие-то сложности возникли?

– Не без того, товарищ Сталин, но мы их преодолеваем, – ответил Берия, посмотрев в глаза Сталину.

– Пройдем в кабинет, расскажешь об этих трудностях, – сказал глава правительства и неспешно зашагал к зданию. Едва кивнул майору охраны, предупредительно распахнувшему перед ним дверь, и, передав ему садовые ножницы, неспешно зашагал по коридору к своему кабинету.

– Присаживайся, Лаврентий, – показал Иосиф Виссарионович на длинный стол для заседаний, затем вытащил из пачки «Герцеговина Флор» три папиросы и ссыпал табак в табачную камеру. – А теперь давай рассказывай все по порядку.

– Занимаясь этим вопросом, я уже сам становлюсь немного физиком-ядерщиком, – улыбнулся Берия. – Чтобы создать атомную бомбу, необходимо произвести значительное количество тяжелой воды, приблизительно от двух до четырех тонн. А каждый килограмм стоит восемь тысяч долларов. Сейчас на базе Чирчикского завода мы строим специальный цех получения тяжелой воды. Если работы будут выдержаны в срок, то уже через год нам удастся накопить необходимые количества тяжелой воды. Это будет в пять раз больше всего того, что было добыто во всем мире за прошедшее десятилетие. Но даже этого будет недостаточно, и нам важно найти пути дальнейшего увеличения производства тяжелой воды. Сейчас ученые решают эту задачу. Из-за сложности постройки диффузионного завода может оказаться, что получение урана-235 затянется на многие годы.

– И что говорят ученые? Как следует поступить?

– Создать научную опытную базу для получения урана и плутония различными методами. Подготовить промышленное производство металлического урана, графита и тяжелой воды. Но для этой цели придется переориентировать некоторые наши военные заводы.

Иосиф Виссарионович слегка кивнул, мягким шагом прошелся по толстому ковру и спросил:

– Ты подготовил список заводов, которые могут быть востребованы для получения атомной бомбы?

– Подготовил, товарищ Сталин. – Развязав папку, Берия вытащил из нее несколько листков бумаги и, поднявшись, протянул их Сталину.

Положив курительную трубку на край фарфоровой пепельницы, Иосиф Виссарионович взял докладную, внимательно ее пролистал и спросил:

– Кто еще знаком с этим списком?

– Рабочая группа ученых во главе с академиком Курчатовым, а также с товарищем Первухиным.

– Вопрос важный… Мы обсудим его на ближайшем Комитете обороны и пригласим на него Курчатова и Первухина. Надеюсь, что их доводы будут весьма убедительными. Наступил перелом в войне, и на фронте, как никогда, нужен каждый снаряд.

Глава 20

28 июля 1944 года. Город Ионишкис. Неожиданный подарок

Местечко Ионишкис находилось на севере Литвы, на границе с Латвией, в тридцати девяти километрах к северу от города Шауляй, и считалось глубоким тылом. Русских здесь не ждали. Тем более в нынешний час.

Командиром 15-й панцергренадерской бригады СС был старый солдат Херберт фон Обвурцер, успевший прослужить еще в австро-венгерской армии. Затем воевал во время Первой мировой войны, где получил знак за ранение, отмечен был фронтовыми медалями, а за храбрость и мужество удостоился даже Балтийского креста I класса, который носил в торжественных случаях на ленте в петлице.

Вернувшись с войны, Херберт осознал, насколько ему повезло, – многие из его сотоварищей, с которыми он отправился воевать, так и остались лежать на полях сражений, другие вернулись покалеченными. Ему самому тоже крепко досталось – рваный осколок мины вырвал из его ноги кусок мышц. Рана заживала плохо и доставляла немало хлопот и, даже затянувшись, порой напоминала о себе в непогоду тупой болью.

Со страстью, на которую способна только молодость, Херберт взялся за работу. На горном склоне построил ферму, где содержал небольшое стадо коров, – молочная продукция и мясо приносили ему значительные средства, позволяющие оптимистично смотреть в будущее. Как и большинство его приятелей, в 1930 году он вступил в Австрийскую национал-социалистическую немецкую рабочую партию[132].

Ему шел уже пятьдесят второй год, когда началась Вторая мировая война. К удивлению многих, 1 сентября 1939 года Херберт фон Обвурцер был призван в армию и назначен командиром 2-го батальона 67-го пехотного полка. В этом возрасте многие из его ровесников уже давно завершили свою военную карьеру и, обремененные большой семьей, нянчились с внуками. А Херберт фон Обвурцер с головой ушел в военную службу. Он не пропустил ни одного военного эпизода: поучаствовал в победоносных Польской и Французской кампаниях. Начальство щедро оценило его боевитый характер, наградив Железным крестом первого и второго классов.

1 июля 1941 года Обвурцер был назначен командиром 3-го батальона 411-го пехотного полка и участвовал в боях на Восточном фронте. Еще через год, оценив