Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

он недовольно проворчал, изменяя своей обычной насмешливо-ироничной манере:

— Вот что я тебе говорил, Го: никогда не позволяй эмоциям возобладать над здравым смыслом. Кто скажет, зачем мы с тобой поперлись так рано⁈ Ничего, потерпел бы Эрторий, не рассыпался, а мы дождались бы ночи и шли бы себе спокойно. Так нет — кое-кому приспичило отправиться засветло…

Он покосился на возвышающуюся над ним мрачную фигуру и усмехнулся:

— Успокойся, я не имею ввиду тебя. Тут, признаю, полностью моя вина, и я готов принять твое суровое порицание.

Его неразговорчивый напарник никак свое порицание не высказал, но Странник вдруг перестал ворчать и напрягся, почувствовав чей-то пристальный взгляд. В нем он ощутил совсем не праздное любопытство и не удивление — это было смешанное со страхом радостное возбуждение и предвкушение.

Не меняя шага, Странник едва заметно обернулся и, заметив на дальнем конце улицы одинокую фигуру, хмыкнул:

— Кажется, нас можно поздравить — за нами хвост.

Прикрыв глаза, он еще раз ментально прощупал близлежащие улицы, пытаясь найти еще источники подобной заинтересованности, и облегченно выдохнул:

— Повезло — безумец решился следить в одиночку.

Свернув за угол, Странник остановился и прижался к каменному забору.

— Подождем, — еле слышно произнес он то ли для себя, то ли для своего спутника, в точности повторившего его движения.

Прислонившись к стене, они простояли несколько секунд, прежде чем за углом послышались торопливые шаги.

— Вот видишь, Го, мои опасения были не напрасны. — Ледяной взгляд поднялся к закрытому капюшоном лицу гиганта. — Что⁈ Не одобряешь? Считаешь, мы и так оставляем за собой слишком много трупов? Согласен, нехорошо, но что поделать — не мы же это начали.

Маленький, закутанный в серый плащ человечек выскочил из-за поворота и в растерянности остановился. Перед ним лежала длинная, абсолютно пустая улица, зажатая с двух сторон высокими заборами. На вытянувшемся лице явственно проступил вопрос: куда они делись, ведь не растворились же в воздухе? Взгляд человека испуганно заметался по сторонам, а искомая цель стояла всего в шаге от него, с холодным интересом всматриваясь в побелевшее лицо.

Соглядатай Трибунала вдруг почувствовал незримое присутствие и инстинктивно отшатнулся.

— Кто здесь? — Его испуганный вскрик прозвучал как мольба о помощи, потому что две темные фигуры начали проявляться на фоне светлой каменной стены.

Он попытался было развернуться и броситься бежать, но ноги внезапно отказались подчиняться, а в ушах зазвучал холодный насмешливый голос:

— Считаешь, что этот человек не заслуживает смерти? Нет, Го, тут я с тобой не соглашусь. Он же наведет на нас всех ищеек Трибунала. Придется покинуть город, а у нас здесь еще остались незавершенные дела.

— Не-е-ет! — еле выдавил из себя перепуганный насмерть человечек, отступая под жутким взглядом ледяных глаз. — Я никому не скажу, отпустите меня. Я…

Он еще что-то говорил, а голос вновь зазвучал, парализуя своей спокойной безжалостностью.

— Ну ты же сам видишь, Го — он лжет. Сожалею, что тебе опять придется выполнять грязную работу, но другого выхода я не вижу.

Страшный взгляд на мгновение оставил свою жертву, и человек, почувствовав свободу, рванулся было назад, но гигант внезапно среагировал куда быстрее, чем можно предположить по его размерам. Не успел соглядатай сделать и шага, как огромная рука, схватив его за шиворот, подняла над землей и с чудовищной силой приложила затылком о стену.

Хруст треснувшего черепа заставил Странника поморщиться.

— Го, неужели нельзя было обойтись без шума!

Чернота капюшона ответила равнодушным молчанием, но железная хватка разжалась, и мертвое тело сползло на землю, оставляя на белой кладке кровавую полосу.

Покачав головой, Странник наградил спутника осуждающим взглядом и, не говоря больше ни слова, двинулся дальше.

* * *

В большой гостиной столичного дома Парастидисов было темно, и лишь две свечи в подсвечнике горели в дальнем угле комнаты. Странник, отказавшийся садиться в предложенное кресло, стоял на неосвещенной стороне и молча слушал Великого магистра, а тот говорил не спеша, словно повторяя для себя, не упустил ли он что-нибудь важное за сегодня.

— Сеанс вхождения с нашим братом Камолом из Афры, хвала великой богине, прошел без осложнений, и брат наш заверил меня, что проблем с султаном не будет. То, что нападение на принцессу произошло на земле Ибера, вкупе с нашим требованием должно послужить для него хорошим стимулом. По словам Камола, особого нажима не понадобится: Муслим и так в последнее время пылает воинственным духом — а по-моему, скорее, страстным желанием урвать свой кусок пирога, — и нападение на принцессу воспримет как личное оскорбление и повод начать вторжение. Его гвардия уже собрана на границе восточной Фесалии и ждет только приказа.

Эрторий замолчал, и не произносивший до этого ни слова Странник наконец решил высказать свое удивление.

— Если все так безоблачно, то непонятно, зачем ты позвал меня? — Он вспомнил кровавую полосу на каменной стене и добавил: — К чему такая срочность?

Оторвав взгляд от пламени свечи, Великий магистр посмотрел на старого «друга».

— Есть причина, и имя ей Роза Сардии. Алкмен погиб, защищая ее, и в тот момент, когда ее судьба еще не была решена. Вместе с учеником я утратил возможность следить за ситуацией. Похитили принцессу или нет? Кто похитил? С какой целью? Сам понимаешь, насколько важны ответы. Если там рука Варсания Сцинариона, то такой поворот ставит весь план на грань катастрофы. Ильсана слишком многое может рассказать логофету империи, и он, соответственно, предпримет контрмеры. Армия немедленно покинет долину Ура и двинется к столице, а это испортит все.

Оставив свой темный угол, Странник вышел на свет.

— Хорошо, я понял, юная принцесса — ценная фигура в твоей партии. Но от меня-то ты чего хочешь?

Эрторий ответил не сразу, выдавая, как тяжело ему произнести заготовленные слова. Наконец решившись, он заговорил:

— Я хочу, чтобы ты показал мне то, что видели глаза Алкмена после его смерти.

На бесстрастном лице Странника появилось выражение озабоченности.

— Надеюсь, ты понимаешь, чем тебе это грозит?

Подтверждающий кивок магистра его не удовлетворил, и он добавил:

— Я могу попытаться помочь, но ты должен понимать. С просьбой ты обращаешься даже не ко мне, а к самому Повелителю мертвых. Я лишь посредник. Если он решит оказать тебе услугу, то ты навеки останешься его должником, и кто знает, чего и когда он потребует взамен.

— Я все понимаю. — Эрторий поднялся и взглянул Страннику прямо в глаза. —