Александр Маркьянов - Ген Человечности - 1

— Чисто! — Энджи уже успела пройти с другой стороны, между машинами и лесом и зачистить там все.

— Чисто! — я обернулся. Питер, прижимаясь к борту Хаммера, держал мою сторону под прицелом Калашникова. Конечно, опасно — чуть ли не мне в спину целился — но все равно молодец. Не растерялся…

— Чисто… — машинально произнес и я, приход в себя после короткой, но жестокой перестрелки…

Оставался фургон — в полицейском Эксплорере я видел, что чисто, а вот фургон… В фургоне могло быть все что угодно. И кто угодно. И если этот кто не выскочил при перестрелке, это не значит, что здесь полностью безопасно.

— Внимание на фургон! Перезаряжаемся, я первый!

Отточенными, вбитыми в подкорку мозга сменил магазин — запасной у меня был прикреплен к основном специальной клипсой. Удобно и практично. Следом перезарядилась Энджи, Питеру перезаряжать смысла не было, так как он не истратил ни одного патрона.

— Пит, оставайся на месте, прикрывай! Энджи — чистим фургон! Чистим фургон… Не так то это просто, как кажется на первый взгляд.

— Что думаешь?

— Ты открываешь дверь. Я прикрываю.

Стандартная схема — один отходит на пару метров и целится, готовый открыть огонь. Второй — открывает дверь и сразу в сторону, чтобы не попасть под пули в случае чего.

— Алекс, там кто-то есть! — сказала Энджи, осторожно подойдя к двери — слышу, там кто-то есть.

— Осторожнее! Открываешь — и сразу в сторону! — прошипел я, кладя палец на спусковой крючок.

— Готов? — Энджи замерла у двери.

— Давай! — одна из створок задней двери фургона отлетела в сторону, и я выжал почти весь свободный ход спускового крючка. Еще чуть и автомат в моих руках разразится очередью, град пуль перемелет все на своем пути. В темноте фургона шевелилось что-то живое.

— Господи… — опустив автомат, Энджи бросилась в фургон — не стреляй, господи, не стреляй! Ты только посмотри на нее…

Опустив автомат, я подошел к фургону — и тут мне стало дурно. Просто настолько дурно, что я пошатнулся и едва нее упал. Сердце казалось бухало прямо в ушах перекачивая вязкую, горячую кровь. Тошнило…

В фургоне лежала девочка, на вид лет шестнадцати — семнадцати, в темноте мне были видны только длинные, пшеничного света волосы и блестящие, наполненные слезами и ужасом глаза. Она смотрела на нас и, казалось, не понимала — кто мы такие, пришли мы ее убивать или спасать. Из одежды на ней была только грязная белая длинная майка.

— Господи… — горячая кровь стучала в висках, гнев копился подобно пару в наглухо закрытом кипящем чайнике, требуя выхода.

— Алекс, ты только посмотри на нее… — Энджи крепко прижала девчонку— заложницу в себе, та не сопротивлялась, только продолжала молча смотреть на нас своими огромными глазами — господи, что же эти звери с ней сделали. Что же происходит, господи…

Отойдя от фургона, я глубоко вдохнул, задержал дыхание секунд на пять и выдохнул, стараясь прийти в себя. Голова раскалывалась, видимо от давления. Достав из поясной кобуры Глок-21, я медленно направился к лежащему на бетоне трассы мексиканцу.

А он был жив, живучий, сучара. Несмотря на две пули в груди, он еще дышал, если бы его глаза умели убивать — то я бы сейчас мгновенно превратился в невесомую кучку пепла…

— Ты как подохнуть предпочитаешь — чудовищно спокойным голосом осведомился я, уперев ствол пистолета сорок пятого калибра ему в переносицу — сразу, или чтобы помучаться немного…

— Да пошел ты, гринго — булькающим — видимо кровь попала в горло — голосом сказал мексиканец.

Энджи вывела опиравшуюся на ее плечо девочку из фургона, но как только она увидела лежащего на трассе мексиканца, как оттолкнув Энджи (та от неожиданности потеряла равновесие и ударилась о борт фургона) бросилась к мексиканцу и с силой, насколько ей этих сил хватало, ударила его ногой в бок. Мексиканец застонал.

— Э, не так… — я поймал девочку за талию, прижал к себе и вложил в руку Глок — давай вот из этого. Хочешь.

— Ты что, охренел! — Энджи рванулась вперед.

— Назад!!! — гаркнул я так, что было чему поучиться и сержанту армейской учебки — назад!

Пистолет плясал в ослабевшей во время заточения руке девочки. Но я знал, что ей это было нужно — иначе кошмары не оставят ее в покое никогда. Казнить насильника собственной рукой — и все забыть. Раз и навсегда.

— Стреляй! — девочка судорожно даванула спуск, пистолет гулко грохнул и по ушам резанул истошный вопль мексиканца. Никогда не слышал, чтобы человек так мог кричать, тем более уже серьезно раненый. Тяжелая пуля попала в низ живота, разорвала позвоночник и мочевой пузырь. Выстрелив, пистолет она удержать не смогла, тот с грохотом упал на асфальт, чуть в стороне покатилась серебристая гильза.

— Забирай ее! — Энджи буквально выхватила ее у меня из рук и, матеря меня последними словами, потащила к Хаммеру. Подняв с дороги пистолет и засунув его в кобуру, я присел над мексиканцем, заглянул в его искаженное страшной болью лицо.

— А знаешь что, рабовладелец… Мне пули на тебя жалко. Подыхай так. Адьюс, амиго…

Подняв выпавший из его рук Кольт-45, похоже, производства Кимбер, я засунул его за пояс. Снял с пояса умираюшего мексиканца два пистолетных магазина в подсумках, положил в карман. Прогулялся мимо машин. Добыл у одного из бандитов Калашников и два магазина к нему (сам автомат похоже румынский — такой мне и на х… не нужен, но на обмен в самый раз). Ружье на … не сдалось — и так полно всего, класть уже некуда. Обыскал салон полицейского Эксплорера, нашел новенькую винтовку М16А4, на которой вместо ручки для переноски был установлен прицел ACOG, и пять магазинов к ней. Сойдет, может поменять придется на что… Но самое главное — две полицейские рации с зарядкой от прикуривателя — то что надо! Запасливый парниша был. Добычу отнес в РейнджРовер, бросил на заднее сидение — в Хаммере свободного места уже не было. Брат уже сел на водительское место и теперь смотрел на меня, в глазах плескался ужас.

— Такие дела, братан… — я дружески потрепал Пита по плечу, желая подбодрить — война есть война. Давай за нами и не кисни. Если переедешь ненароком этого урода — я несильно расстроюсь…

Лесной массив штат Аризона Пять километров от Флагстаффа

16 июня 2010 года

— Как тебя зовут? — я заглушил мотор и повернулся к девчонке, которую мы отбили у мексиканцев. Тогда, на дороге разбираться было не время, в любой момент могли появиться другие бандиты — а вот сейчас кое-что выяснить было нужно.

— Слушай! — тотчас окрысилась Энджи — а не пойти ли тебе такому крутому на всем известные четыре буквы…[50] Вали отсюда, по леску пройдись, а мы тут сами… Злой и добрый полицейский… Неплохо.

Вышел из машины, не забыв повесить на плечо ремень от винтовки, глубоко вдохнул чистый лесной воздух. Позади хлопнула дверь РейнджРовера, Питер, тоже с автоматом за спиной (выглядел и действовал он уже как заправский боец, все таки воспитание на военной базе не вытравить ничем, даже долгим сидением в научной лаборатории) подошел ко мне, чиркнул зажигалкой, нервно затянулся. Краем глаза я заметил, что руки у него дрожат.

— Ты чего так раскис? Дальше поедем, там еще и не такое дерьмо будет. Привыкай.

— Слушай — брат нервно затягивался сигаретой — ты вот мне скажи … Как же мы до этого всего дошли? Ведь у нас, считай средневековье — это у нас, в нашей стране, в двадцать первом веке…

— Так тебе же лучше знать, чем кому-либо на этой земле! — хохотнул я и тотчас понял, что перегнул палку…

— Слушай — начал я совсем другим, серьезным тоном — я не знаю ответа на твой вопрос. Честно, не знаю. Знаю только, что налет цивилизованности в нас очень тонок. И сейчас все то темное и злое, что исподволь копилось, прорвалось наружу, оно захлестывает нас. У нас задача простая — добраться домой, а там поглядим. Вот и все. И не грузись. За спиной хлопнула дверь, к нам подошла Энджи…

— Дай сигарету! — обратилась она к Питеру.

— Ты что, куришь?! — изумился я.

— Бросила. Дай сигарету…

— Питер вытряхнул из пачки длинную коричневую сигарету, поднес огонька. Затянувшись, Энджи сильно закашлялась.

— Слушай, отравиться ты успеешь — мягко сказал я, отнимая у нее сигарету и туша ее — тем более, сигареты скоро дефицитом станут. Отвыкла — и хорошо. Лучше расскажи, как зовут ту девчонку, которую мы вытащили из фургона. Она заговорила?

— Мари ее зовут … — мрачно ответила Энджи — ей всего семнадцать, два дня назад исполнилось. Хороший праздник, не правда ли…

— Ну, мы же ее отбили … Неплохой подарок на день рождения …

— Хорош ерничать … Короче тот парень — он коп.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, тот, в которого ты ее заставил стрелять. Он коп.

— Так я в этом и не сомневался. Вырядился под копа, сволочь и грабил на дороге. Интересно, где он машину и форму достал?