Лев Пучков - Чистильщик

– Понял, – обескураженно произнес я. – Я и так никогда…

– Ну вот и молодец! – прервала меня Оксана. – Продолжай далее в том же духе – и тогда мы еще посмотрим, как оно обернется. До вечера – я позвоню после восьми! – Она послала мне воздушный поцелуй и удалилась, закрыв за собой дверь…

Проснувшись, я обнаружил, что стрелки настенных ходиков фиксируют три часа пополудни, и почувствовал, что во мне настойчиво шевелится могучий зверь со всеми присущими ему первобытными инстинктами: желанием жить на всю катушку, жрать все подряд и размножаться с первой, кто под руку подвернется. Я мгновенно вспомнил, что ел аж вчера вечером, всю неделю жил кое-как, через раз, а размножался целую вечность назад – в понедельник.

– У.у.у.у.р-р.р) – кровожадно зарычал я, проанализировав весь комплекс одолевающих меня желаний, и вскочил с кровати, решив погасить две основные составляющие этого комплекса, а именно: желание размножаться и жрать.

– Вот щас пойду под душ и слегонца проананирую, – пообещал я, обнаружив своего стойкого солдатика во встопорщенном состоянии. – А то что ж – пока до психоаналитички доберемся, ты у нас так и будешь вытарчивать? Нет, так не годится! А потом уже можно и пожрать! – после чего со спокойной совестью направился к двери. Не тут-то было!

Телефон будто сидел в засаде, поджидая, когда я попытаюсь покинуть спальню. Едва я коснулся дверной ручки, он призывно затрезвонил.

– Ах ты скотобаза! – воскликнул я и показал телефону кукиш. Любопытство, однако, оказалось сильнее всех инстинктов – не дослушав окончания предложения автоответчика, я подошел и снял трубку.

– Бакланова хачу! – раздался в трубке грубый мужской голос с заметным кавказским акцентом. Я обмер – события давно минувших дней внезапно с отчетливой ясностью встали перед глазами, а в голове кто-то тоскливо крикнул: «Началось!» Неужели все по новой? Гоблины-кровники, тайная война, бессонные ночи и хронический переизбыток адреналина в крови…

– Кто… кто это? – прохрипел я, опустив взгляд и обнаружив, что первобытная эрекция, которой, казалось, никогда не будет конца, неожиданно самопроизвольно исчезла.

– Это я, мой офицерик! Тута возле будки какой-то хачек торчит – так я его попросила попросить, чтоб, значить, попросили тебя – для конспирации. Я молодец?

Я со стоном выдохнул и сполз на пол. Это была Ольга – губернаторова супруга и секс-машина многофункционального использования. Продышавшись, я выдал ей по первое число за склонность к конспирации, сообщил, что она имеет вполне реальный шанс своими дурацкими шутками сделать из меня полноценного импотента, и в конечном итоге поинтересовался, по какому поводу звонок.

– Тебя хочу, – с придыханием сообщила Ольга. Прям здеся, прям щас – о-о-о-о! Золотой ты мой, нецелованный.

От последнего эпитета я чуть не поперхнулся и ядовито поинтересовался, собираясь отбрить эту ходячую похоть самым жестким образом:

– Что – твой сохатый тоже укатил? На заседание Госдумы или с телками за город?

– А чей еще сохатый укатил? – живо отреагировала Ольга. – Тебя что – уже кто-то зацепил на сегодня? Почему ты говоришь «тоже укатил», а?

– Никто меня не зацепил! – лениво обиделся я, подивившись недетской сообразительности первой леди области. – Я, между прочим, не вещь! Просто книгу тут читаю – как раз аналогичный случай описывается…

– Книги читать вредно, – компетентно заявила Ольга. – Зрение тупеет.

– Что тупеет? – удивился я.

– Зрение, зрение, – повторила Ольга и вдруг, без перехода, будто тренировалась полгода на «горячей линии», жарко зашептала в трубку эротическим голосом: – Я тебя покусаю за ухи, а потом погрызу зубками зад головы – у тебя дрожь по мурашкам пойдет! Потома я буду тебе грызть затылок – ласково и нежно. О-о-о-о! Потома я буду покусать тебе спину, а сисей – туда-сюда по попке… – и в таком вот ракурсе, напористо и без перерыва, – минуты три. Перспектива, согласитесь, весьма заманчивая, хотя и несколько расплывчатая из-за особенностей губернаторшиного диалекта. К концу первой минуты «горячей линии» я заметил, что давешняя эрекция возвращается помимо моей воли. К завершению третьей минуты я чувствовал, что готов немедля бежать в цепкие лапы этого эротического чудовища и немилосердно эксплуатировать его во всех позах, дико крича и подвывая от переполнявшей меня страсти.

Рациональное мышление и какое-то подобие мужской гордости сделали было попытку воспротивиться этому спонтанному водовороту чувств.

– У тебя ревнивый муж, – жалко промямлил я, пытаясь представить, какие ужасные последствия может иметь для меня эта связь, буде губернатор вдруг об этом узнает, – и он в городе. Ни-зя!

Я в гробу видала этого стервятника! – возмущенно воскликнула Ольга. – Мы поедем на дачу к моей подружке. Классная дачка! Классная подружка! Полная тайна и конспирация. – И неожиданно заявила: – Ты знаешь, я такое упражнение постоянно делаю – для тебя, желанный мой, нецелованный! Такое упражнение – засовываю туда два пальчика, раскидываю ножки и обжимаю пальчики, обжимаю. О-о-о-о! М-м-м-р-р-р-р… Знаешь, из-за этого я тебя потом могу так обжать, так обжать – как кулачком! Таким маленьким, горяченьким, влажненьким кулачком! Представляешь?

Знаю я, знаю – испытал уже разок. «Вот сволочь», – подумал я и попытался разогнать перед мысленным взором заклубившиеся было в хаотичном беспорядке вагинообразные воронки, желавшие засосать меня всего без остатка.

– У меня это… м-м-м-м… короче, дела у меня – вот, – отчаянно пробормотал я, вспомнив Оксану и обещанный чудесный вечер вдвоем, – да, дела у меня. Я буду после 19.00 страшно занят – просто невероятно занят!

– Нам для этого хватит два часа, – деловито сообщила Ольга. – А еще – на мне такое же платье… э-э-э-э… блузка с бретельками, ага. Помнишь, я порвала бретельку, и у меня сися выпала. Представляешь – щас такая же штучка получится! М-р-р-р?

Я представил. Восхитительная незагорелая грудь, тяжелая, как спелый плод, с торчащим кверху нежно-розовым соском, при одном взгляде на который возникает необоримое желание припасть к нему губами… «Вот сволочь! – вторично подумал я. – Интересно, что будет из этой… этой… короче – что из нее получится к тридцати пяти годам, когда она в совершенстве освоит свое прирожденное дарование».

– Я… Я не знаю! – потерянно крикнул я. – Я ничего не соображаю!

– А и не надо соображать, золотистый мой! – обрадованно воскликнула губернаторша. – Я в двух шагах от тебя! Возьми тачку и езжай в сторону Демьяновской. Возле гостиницы притормози и помахай ручкой из окна. Тута я к тебе и упаду. А потом я тебя уже увезу к подружке – ниче соображать не надо! Токо быстрее, мой желанный, – тот хачек, которого я попросила тебя попросить, – он, козлина, торчит и стрижет глазами. И не отстает ведь, козла кусок! – последнее восклицание было адресовано хачеку – Ольга выкрикнула его куда-то в пространство.

Ладно, еду, – сдался я. – Только учти – я жрать хочу, как стадо диких… – хотел сказать «кабанов», но осекся, – э-э-э… короче, как стадо диких всяких. Со вчера не ел – некогда было…

– Я тебя накормлю, – клятвенно пообещала Ольга. – Ты токо поезжай, поезжай, радостный мой! Уж я тебя накормлю…

Она действительно оказалась совсем рядом. Спустя десять минут я подрулил к гостинице и принял на борт это секс-чудо в возмутительно короткой юбке и, как обещали, некоем подобии блузки на бретельках, совершенно не скрывавшей умопомрачительных грудей, едва не вывалившихся наружу при посадке и чуть было не ставших причиной инфаркта у пожилого лысого таксера, разинувшего оторопело рот на последней фазе вдоха.

– Рот закрой, и поехали, – сердито посоветовал я водиле, по-джентльменски захлопывая дверь за губернаторшей, и тут же рявкнул на приволочившегося было следом за Ольгой тщедушного хачека, отделившегося от толпы на остановке: – Продано! Иди дрочи, недоделанный!

Через двадцать минут мы вырулили на Демьяновскую – элитарный частный сектор Новотопчинска – и остановились у «дачки» Ольгиной подруги. Губернаторша швырнула таксеру стольник и, не ожидая сдачи, повлекла меня за руку к массивным железным воротам. Я покорно трусил за своей укротительницей и, раскрыв рот, глазел на апартаменты. «Дачка» была очень даже ничего: три этажа, оранжевая черепица, фигурные оконные рамы и прочие прибамбасы в стиле «зажравшийся номенклатурщик конца 90-х» – все это безобразие утопало в пышной зелени заботливо рассаженных вдоль забора деревьев.

– А там, кроме твоей подруги, никого больше нет? – запоздало поинтересовался я, когда Ольга нетерпеливо давила на кнопку звонка у калитки в воротах.

– Там есть кто, – скороговоркой бросила Ольга. – Но он нам не помешает.

Дверь распахнулась – с той стороны стоял здоровенный мужлан звероподобного вида и негостеприимно хмурился, собираясь, очевидно, раскрыть рот. «Сейчас зарычит и бросится», – подумал я и опасливо отстранился. Мужлан, однако, рычать не стал – он расплылся в широченной улыбке и по-уставному принял вправо, приветственно вскинув вверх правую руку.