Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников

старший лейтенант получили доступ к нужной информации. И здесь времени на ее изучение у них ушло много. Но это того стоило: на руках у офицеров были все нужные им сведения.

— Огромное тебе человеческое спасибо, Володя, — с чувством сказал Дмитрий, когда они с Михаилом в который раз появились в кабинете Матюшина.

— Да было бы за что, — скупо улыбнулся тот и поправил очки на длинном носу.

— Но это еще не все, — прищурился Юркин.

— Да я уже понял. Хотите встретиться с теми тремя, которых последними поймали?

— Хотим. И если можно, то не только с ними.

— Это можно устроить.

Спустя недолгое время офицеры уже сидели в отдельном кабинете. К ним привели первого фигуранта — парня, крепко сбитого и высокого. На сидящих напротив него Митькова и Юркина он смотрел исподлобья и угрюмо.

Капитан представил их, как положено, затем открыл дело.

— Значит, Карякин Егор Петрович, верно?

— Да, — скупо ответил диверсант.

— Откуда тебя послали на задание?

Здесь уже Дмитрий решил не ходить вокруг да около, а действовать прямо и открыто. Все равно Карякина уже допрашивали, и даже не один раз. Панибратскую манеру общения он выбрал намеренно — несмотря на хмурый вид и угрюмость, капитан действительно прекрасно разбирался в людях и каким-то внутренним чутьем улавливал, когда, как и с кем нужно разговаривать.

— Из разведшколы.

— Из какой?

— Я уже рассказывал.

— А мы тогда не присутствовали. Покурить вышли. Поэтому расскажи теперь нам. От тебя уж точно не убудет.

Собеседник назвал место отбытия. Это был тот самый, ранее упомянутый Захаровым филиал Варшавской разведшколы.

— Кто вас готовил? Тебя и всех остальных? — продолжил допрос Юркин.

— Юрий.

— Что за Юрий? Фамилия, звание?

— Не знаю я. Он у нас инструктором был. Объяснял, как проводить разведку, как искать нужные объекты, что говорить, если поймают.

— Сказал, что надо говорить правду? — не удержался от насмешки старший лейтенант.

Допрашиваемый хмуро покосился на него и ничего не ответил.

— Это он? — Михаил достал фотографию Захарова и поднес поближе к лицу задержанного.

Тот крякнул и снова промолчал.

— Уж не оглох ли ты, Егорушка? — прищурился капитан. — Тебя русским языком спросили, он или это нет? Это Юрий?

— Да, он, — выдавил, наконец, Карякин.

— Что ты о нем знаешь?

— Да ничего не знаю, — буркнул диверсант. — Мне оно надо, что ли, у каждого выспрашивать, кто он и откуда?

— И то верно, — неожиданно согласился Дмитрий. — Меньше знаешь — крепче спишь. Значит, он вас натаскивал.

— Да.

— И он же был вашим связным?

— Нет. Он был просто инструктором.

Остаток разговора прошел в таком же духе. Карякин явно был малоразговорчивым типом, впрочем, на все вопросы отвечал без вранья. Офицеры попросили привести следующего диверсанта.

Второй пойманный диверсант оказался более общительным. Митькову он чем-то напомнил Прокопчука. По манере общения, не по внешности.

— Так-с. — Капитан посмотрел на допрашиваемого: — Гусев Сергей Никитич. Кем ты у нас, мил человек, был в разведгруппе?

— Радистом, — с ходу ответил парнишка лет двадцати на вид.

— Ага. Где тебя этому обучили?

— Да я у нас еще… — Он слегка запнулся. — Ну, в Красной армии им был.

— А в разведшколе, значит, улучшил свои умения в радиоиграх?

— Ну, не то чтобы. — Гусев пожал плечами. — Просто меня спросили, кем я был, ну, я и сказал, что радистом.

Он держался просто, а на офицеров смотрел открыто, по-детски и даже, пожалуй, доверчиво.

— Все с тобой ясно, Сережа. — Юркин скрестил на груди руки. — Ты мне лучше расскажи, кто вас обучал в разведшколе.

— Чему именно обучал?

— Всему. Всему, что полагается человеку, заброшенному в тыл противника с целью разведки и диверсий.

— А, ну, у нас несколько инструкторов было. Точнее, как сказать… — Парнишка пощелкал пальцами. — Был главный, он у нас вел почти все занятия. Еще один обучал меня и других радистов. А еще был один такой мужичок в возрасте, он по взрывному делу был преподавателем.

— И что же это за главный?

— Его звали Юрий.

— Как он выглядел?

— Такой… — Допрашиваемый призадумался. — Нормального телосложения, среднего роста, волосы очень коротко острижены, русые. А еще он очень хорошо и подробно все рассказывал. Как школьный учитель. Или артист.

Офицеры невольно переглянулись. Такую характеристику Захарову еще никто не давал. Старший лейтенант второй раз продемонстрировал фотокарточку.

— Это он? — уточнил Михаил.

— Да, это он, — кивнул Гусев. — А что, его тоже поймали?

— Поймали, Сережа, — ответил парень. — Хоть и позже, чем тебя.

Собеседник как-то странно усмехнулся.

— Я сказал что-то смешное? — уточнил Митьков.

— Нет, я просто вспомнил, как этот Юрий строил из себя… — Диверсант закатил глаза. — Даже не знаю, как объяснить.

— Предположу, что этакую важную, умную и непогрешимую персону, — подсказал старший лейтенант.

— Да, что-то вроде этого. Вы знаете, он еще рассказывал, как ненавидит большевиков, что они сделали много плохого его семье, что он всегда будет с ними бороться. Поэтому и к немцам ушел.

— Прямо так и сказал?

— Ну, может, не совсем так, но смысл примерно такой.

— А Юрий не рассказывал о своем происхождении?

— Нет. Но я так думаю, у него родители были из белых.

— Может, из дворян, — поддел капитан.

— Нет, точно не из дворян, — улыбнулся парнишка. — Мне довелось пообщаться с такими, ну, с дворянами. Жил у нас по соседству до войны один из «бывших». Не похож этот Юрий на дворянина.

— А ты сам вообще откуда? — поинтересовался Дмитрий.

— Из Подмосковья. Из городка под Москвой.

— А зачем фашистам служить пошел?

Гусев пожал плечами.

— Да я и сам толком не знаю. Мы с приятелем Ленькой тогда в плену оказались, ну, Ленька сам пошел и меня перетянул.

— И где сейчас этот Ленька?

— Я слышал, что погиб. Когда его забросили на задание. Говорят, пытался пристрелить всю группу и уйти к партизанам.

— А ты, значит, на такое не решился? — хмыкнул капитан.

Допрашиваемый покачал головой:

— Я же трус по жизни. Решил просто: как оно будет, так будет. Поймают — стало быть, судьба.

— Это верно, от судьбы не уйдешь, — заметил Михаил. — А что еще можешь рассказать про Юрия?

Снова недолгое молчание.

— Да, пожалуй, и ничего. А, погодите. Я слышал, его отправили в лагерь. От других курсантов разведшколы.

— В лагерь? — переспросил парень. — В какой? Зачем?

— В какой — не знаю, а отправили, чтобы там новых курсантов набирать. Перед моей отправкой посылали две группы, так они провалились.

— Ты так и слышал: новых курсантов набирать?

— Да. Не знаю, правда или нет.

Офицеры снова переглянулись.

— Ладно, Сережа, — кивнул Юркин. — У нас больше вопросов нет.

Когда за ним закрылась дверь, капитан усмехнулся.

— Малахольный какой-то этот Гусев, — заметил он. — Как его вообще в разведшколу взяли?

— Он же радист, — ответил Митьков. — Если хорошо свое дело знает, то почему бы