Илья Деревянко - Замусоренные

Ознакомительный фрагмент

— Здорово, сосед, — услышал он тихий голос. — Неважнецки ты выглядишь.

Валера повернул голову. На соседней лоджии, ссутулившись, облокотился на перила Андрей Михайлов.

— Поздравляю с возвращением, — ради вежливости сказал Лукин, вспомнив, что Михайлов недавно освободился из мест заключения. — Как брат поживает?!

— Издеваешься?! — потемнел от гнева Андрей. — Или… не знаешь?!!

— Бог с тобой, какие издевательства?! — изумился Валера.

Михайлов с минуту испытующе смотрел на него.

— Убили Вадима, — наконец выдавил он. — Вчера утром…

— О Господи! — искренне расстроился Лукин. — Жаль парня!

— Кто тебя так обработал? — через некоторое время спросил Андрей. — Места живого не осталось!

— Васильковцы!

— За что?

— Хотели девчонку мою трахнуть, а я заступился.

— Козлы вонючие! — выругался Михайлов. — Пидорасы!.. Знаешь, сосед, заходи ко мне. Чайку попьем! Тошно одному, сил нет! Вовка Мамонт в похоронное бюро поехал, гроб заказывать, а потом на кладбище о могиле договариваться. Мать с сердечным приступом в больнице. Брат… в морге. — Андрей едва сдержал слезы.

— Хорошо, иду…

— Интересно, — выслушав обстоятельства гибели Вадима, задумчиво протянул Лукин.

Они сидели вдвоем на кухне. На столе дымились две почти нетронутые чашки с чаем.

— Похоже, Вадима подставили!

— С чего ты взял? — насторожился Андрей.

— Смотри сам. Убийцы знали, где и во сколько он появится. В том доме у Вадима были родственники, друзья или любовница?

— Насколько мне известно, нет.

— Тогда к кому он шел?

— Без понятия!

— Надо выяснить, с кем собирался встретиться Вадим. Именно эта гадина предупредила убийц!

— Необязательно, — неуверенно возразил Андрей. — Может, его пасли…[6]

— Вряд ли. Тогда б могли подобрать менее оживленное место или, на худой конец, просто расстрелять машину.

— Верно, — немного поразмыслив, сказал Михайлов-младший. — Ты прав! Спасибо!

— Хочешь, я попытаюсь навести справки о жильцах дома? — предложил Лукин.

— Как?

— У моей девчонки мать напротив живет. В доме всего один подъезд, а любопытные бабы преклонного возраста, к коим Олина маман относится, все про всех знают!

— А почему ты так для меня стараешься? — подозрительно покосился на Валеру Андрей.

— Тебе правда нужна?

— Разумеется.

— Мне кажется, тут не обошлось без замусоренных. После гибели Варяга они старательно уничтожают всех нескурвившихся.

«Парень прав, — подумал Андрей. — Мамонт говорил почти то же самое. А с ментовскими „шестерками“ у Валерки свои счеты. Изуродовали — смотреть страшно!!!»

Глава 3

Валентин Кравцов в мрачной задумчивости сидел возле окна. «Бесплатных пирожных не бывает… бесплатных пирожных не бывает», — беспрестанно вертелись в голове слова Васильева. Василек встретил Кравцова с высокомерным презрением, как китайский император нищего рикшу, и сразу объявил:

— Деньги, одолженные у покойного Михая, отдашь теперь мне, с процентами.

— Я… думал, — забормотал ошарашенный Кравцов.

— Индюк думал да в суп попал, — отрезал Николай. — Еще вопросы есть?!

— Нет.

— Тогда катись. Срок выплаты, так и быть, удлиню. На месяц. Я добрый…

Кравцов вылетел за дверь как ошпаренный. Теперь он горько раскаивался. Нет, не в том, что обрек на смерть Вадима. Гнилая торгашеская душонка Валентина никогда не терзалась угрызениями совести.

Кравцов сокрушался, что попал «под крышу» к Васильку и согласился помочь в ликвидации Михайлова. Ведь с тем, в конце концов, можно было как-нибудь договориться, а Василек ничего не желает слушать. Если же рыпнешься — то или прикончит, или под ментов подставит.

Надрывно зазвонил телефон.

— Алло, — хмуро произнес Кравцов, сняв трубку.

— Валентин Олегович! Тут ребята из «крыши» приехали, — донесся с другого конца провода взволнованный голос продавщицы Люси. — Товар забирают, а денег не платят!

— Погоди, сейчас спущусь! — Валентин выбежал из квартиры. Его магазин «Маргаритка» располагался в том же доме, на первом этаже.

В торговом зале хозяйничали Луна и два обкурившихся анаши молокососа. Луна критически осматривал полки, выбирал выпивку, лучшие сигареты и сваливал в здоровенную хозяйственную сумку.

— Чего надо?! — грубо спросил он разинувшего в изумлении рот Кравцова.

— З-зачем? — заикаясь, пролепетал тот.

— У нас намечается небольшой сабантуй, — нехотя объяснил Луна. — Запасаемся. Кстати, почему в твоем говенном магазинишке нет дури,[7] хотя бы из-под полы? Непорядок! Я недоволен!

— Р-ребята! Т-так нельзя! Т-товар денег сто-ит! — осмелился проблеять Валентин, в порыве жадности обретший нечто вроде мужества.

— Че-его? — опешил Луна. — Чего ты вякнул?

— Т-товар… без денег… нельзя!..

— Оборзел, сука, — сипловатым тенорком заметил один из молокососов. — Место свое забыл!

— Точно! — согласился Луна и неожиданно резко ударил Валентина ногой в пах.

Торгаш, взвыв от боли, согнулся пополам.

— Еще хочешь? — участливо осведомился Луна.

— Не-е-ет!

— Ладно, живи, а впредь не разевай пасть без разрешения, усек?

— Д-а-а!!!

«Сабантуй», о котором говорил Луна, состоялся вечером того же дня, в некой сауне, а точнее, публичном доме, названном ради приличия «Сауна-Люкс» и снабженном для правдоподобия парилкой с бассейном. Помимо Василька с приближенными присутствовало несколько сотрудников местного отделения милиции, в том числе подполковник Кудияров. «Проклятье, опять субботник[8]», — раздраженно думали девицы, не забывая, однако, профессионально улыбаться гостям.

Гости быстро обрели свинское обличье (одни обпились, другие обкурились «травки», третьи ширнулись) и куражились как хотели. Ощущение полной безнаказанности делало их поведение особенно отвратительным. Например, Василек несколько раз засовывал одной из девушек огурец во влагалище, с силой бил ладонью по животу и заставлял другую проститутку ловить его ртом. Глядя на это, подполковник Кудияров корчился от смеха.

Луна, выкурив подряд три косяка, тупо таращился в стену, вяло размышляя, чем заняться. Вдоволь наиздевавшись над несчастной девицей, Кудияров с Васильевым подошли к столу.

Подполковник залпом выпил полный стакан джина (наркотики он не употреблял), закусил маринованным помидором и дружески похлопал Василька по плечу.

— Молодец, Коля, хорошо обстряпал дельце. Но на очереди еще один клиент.

— Кто?

— Младший брат Михая, Андрей. Недавно с зоны вернулся. Крутой тип. Мы не можем терпеть таких в нашем районе. А насчет Михая-старшего не беспокойся, тут все шито-крыто! Или не веришь?!

— Верю, верю! — льстиво заверил подполковника Василек.

— Молодец. Пойду загляну в парилку, а ты выбери минетчицу попрофессиональнее да пришли ко мне.

— Будет сделано!

Пока подполковник Кудияров наслаждался в уединении сексом, в салоне «Сауна-Люкс» начался дым коромыслом. Две обнаженные девушки, вымученно улыбаясь, танцевали на столе, а замусоренные вместе с покровителями из милиции, громко гогоча, швыряли в них чем придется. Внезапно послышались истошные вопли. Гуляки с интересом обернулись. Луна придумал наконец себе развлечение. И, сладко мурлыча, тушил о голый зад одной из проституток сигарету…

Публика одобрительно загалдела: «Ай да Луна!.. Шутник! Гы, гы!.. Сунь ей бычок в очко!..»

Василек равнодушно смотрел на выкрутасы подручного. Он давно утратил совесть, а жалость способен был испытывать только к самому себе. В Бога Васильев не верил, а какой-либо ответственности здесь, на земле, не опасался. Старый, слащавый лозунг «моя милиция меня бережет», звучавший как издевательство по отношению к подавляющему большинству граждан нашей многострадальной Родины, не являлся таковым для Николая Васильева. Милиция Н-ского района действительно любовно оберегала Василька, верного своего стукача и подельника…

— Выродки, ублюдки! — отчаянно выкрикнула измученная девушка.

— Оборзела, сука! — ощерился Луна, левой рукой схватил проститутку за волосы, а правой с размаху ударил кулаком в челюсть. Бесчувственное тело рухнуло на пол…

— Поаккуратнее, хлопец, — лениво зевая, сказал вошедший в комнату Кудияров. — Не померла шалава-то?!

— Чего ей сделается, — поспешил заверить Васильев. — Бляди, они живучие!

— Ну и ладно! Плесни-ка, Коля, мне грамм сто пятьдесят джина.

— Сей момент!

Подполковник залпом осушил стакан, взглянул на настенные часы и начал неторопливо одеваться.

— Вы уходите? — спросил Васильев.

— Да, пора двигать до дому, жена, наверное, заждалась…