Черный перекресток - Сергей Иванович Зверев

– Как что, Мариночка? Встречу отмечаем, встречу боевых друзей, значит… Когда мы вот так в последний раз все собирались, ты помнишь? – Он заглянул ей в глаза, но Марина молчала. – Вот и я не помню.

– В последний раз мы собирались, когда отмечали ваш дружный выход на пенсию, – серьезным тоном напомнил всем Петренко. – И было это четыре с половиной года назад. Потом вы приезжали к Сашке только по одному, в смысле, не все разом.

– В курсе, значит… – промолвил Чехарда.

– Я тоже приезжал, – пожал плечами Петренко.

– Ладно, народ, мы будем пить за встречу или куда? – улыбнулся Алтай.

Его улыбка, ясная, простая и искренняя, рассеяла напряженность, и все снова разом заговорили…

Глава 17

Центральноафриканская Республика, русская военная база в Бирао, столице префектуры Вакаги

– Знакомьтесь, полковник Коренков Николай Викторович и подполковник Лапиков Тимофей Сергеевич. А это – подполковник Ковригин и его бойцы, которые и будут командовать всей операцией, – представил прилетевший с Лютиком и его командой из четырех бывших спецназовцев Петренко. – Николай Викторович прибыл из Судана специально, чтобы встретить и сопроводить вас в республику, а у подполковника Лапикова мы одолжим на время некоторых его бойцов.

– Вот именно, Петр Андреевич, – одолжите временно, – серьезным тоном заметил еще относительно молодой Лапиков. – Надеюсь, что вернете всех. У меня каждый спецназовец на учете. На границе с Суданом беспокойно, к нам постоянно заходят бандформирования из Дарфура, чтобы поживиться чем-нибудь у мирных жителей. А у местных пограничников не всегда хватает опыта отражать их набеги. Да и силенок – тоже.

– Я не могу давать никаких обещаний, – честно ответил Ковригин. – Давайте я представлю вам своих людей. Не против, если я представлю их по позывным?

– Как посчитаете нужным, – выражая недовольство, дернул плечом Лапиков.

Коренков промолчал. Ковригин представил им своих помощников.

– Калина, Алтай, Чехарда и Бичо, что в переводе с грузинского значит парень, – пояснил он не всем понятный позывной.

– А вы, значит, Лютик, – с натянутой улыбкой произнес Лапиков. – Интересно, почему не ромашка или не роза? – съехидничал он.

Подполковник Лапиков был из тех командиров-штабистов, которые больше думали о своем продвижении и карьере, чем о важности той должности, на которую они были назначены. Важности не для них самих, а для солдат, которыми они руководили.

– Почему я выбрал именно этот позывной? Это долгая история, и мне кажется, что у нас нет времени на нее, – спокойно ответил Ковригин. – Вы можете собрать людей, чтобы мы могли с ними познакомиться и поговорить? Выстраивать не обязательно. Хотелось бы поговорить в неформальной обстановке.

– В неформальной обстановке можно поговорить только перед отбоем, – недовольно поджав губы, ответил Лапиков.

– Я думаю, что можно сделать исключение из правил, – строго посмотрел на него Петренко.

– Хорошо, через пять минут я соберу всех в столовой. – Подполковник Лапиков развернулся и направился в сторону казарм.

– Сколько человек мы можем взять с собой? – спросил Ковригин Петренко, когда Лапиков ушел.

– Смотри сам, но не больше десяти, – ответил тот. – Большой отряд, сформированный не из местных, будет привлекать к себе ненужное внимание жителей. Ребята хоть и подзагорели на африканском солнышке, но на арабов и темнокожих аборигенов не тянут в связи со своей европейской наружностью.

– Дарфурцы в основе своей поддерживают ОАС и могут рассказать о ваших перемещениях по их территории, – добавил полковник Коренков.

– Понял, – ответил Ковригин и, увидев, что к ним бегом направляется темнокожий военный в камуфляже, спросил у Коренкова: – А из местных сколько человек уже обучены нашими инструкторами?

– Ты хочешь знать, скольких суданцев ты можешь включить в свою группу? – поинтересовался Петренко и тоже посмотрел на Коренкова.

– У меня на примете найдется человек пять, отлично владеющих и разными видами оружия, и приемами самообороны, – ответил Николай Викторович и добавил: – Двое из них, кстати, не только на арабском и английском языке говорят, но и на местных диалектах. Я уговорю армейское начальство отдать их в ваше распоряжение. Они не будут возражать, ведь на кону благополучие всей страны и что главное – их военной власти.

– Полковник Лапиков приглашает всех пройти в нашу столовую. Людей уже собрали, – на ломаном русском доложил подбежавший африканец.

Все двинулись следом за военным, указывающим им дорогу.

– По три человека на рыло, – пробормотал себе под нос Ковригин.

– Чего? – не понял Петренко, думая, что он обращается к нему.

– Я говорю, что на каждого старика выходит по трое ребят. Пять отрядов по четыре человека в каждом, итого двадцать человек против…

Он замолчал, раздумывая. По его прикидкам выходило, что если им придется вступать в прямое столкновение, то противник будет превосходить их раз в десять, если не больше.

Пока они добирались из России в ЦАР, Петренко ввел его в курс дела и рассказал, что успела выяснить суданская и русская разведки о количестве американцев, участвующих в захвате заложников. Выходило, что их на два человека больше, чем в его отряде.

– Но ты одного не считай, – сразу же добавил Петренко. – Пока мы собирались и паковали вещи, пришло сообщение, что одного – а точнее, того самого полковника Симмонса, которого я тебе показывал на фото, – ликвидировали в районе аэропорта Ньялы. Да он в любом случае не стал бы задерживаться и умотал бы сразу, как только заложников загрузили в вертолет и вывезли в лагерь повстанцев в горах. Стало известно, что его тело отправили частным самолетом в Чад, а оттуда переправят в Америку.

«Минус один, – думал Ковригин. – Итого получается шестеро против пятерых – это если считать Танцора с его зелеными беретами и меня с ребятами из старых охотников. Но кто считал бандитов из ОАС, которые помогают американцам? Никто не считал».

То, что именно американцы, а не англичане, затеяли всю эту возню с заложниками, было уже понятно даже котенку. Танцор и Симмонс явно указывали именно на РУМО, а не на МИ-6.

– Слушай, Сашка, а почему ты и вправду взял себе такой странный позывной? – на ходу спросил у Ковригина Петренко, выводя его из задумчивости. – Это ведь уже после моего ухода было. Так? Помню, сначала у тебя просто номер был. А потом… Ну, Лютик и Лютик. Я как-то не интересовался почему.

– У нас, молодых, тогда у многих просто номера были, – согласился Ковригин. – Это ты – дед и свой позывной заработал, а мы салаги еще были.

– Так что? Долгая история?

Ковригин пожал плечами.

– Не очень. Просто у меня прабабка травницей была, ну и всякие сказки и легенды нам, своим правнукам, рассказывать любила. Так вот, этот маленький желтый цветок,